Алекс Стюарт - Фиктивный брак

• Название: Фиктивный брак
• Автор: Алекс Стюарт
• Издательство: Локид
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 1996

Вынужденный оставить престижное место, доктор Траверс мечется в поисках работы и находит неплохой вариант. Единственное обстоятельство смущает его, холостяка по убеждению и судьбе: на новую службу могут взять только женатого мужчину. Итак, судьба ставит перед героем проблему фиктивного брака…

События в романе Алекса Стюарта «Фиктивный брак» развиваются стремительно и совершенно непредсказуемо.

---

Настоящий же Джеффри страстно желал, чтобы все, кто его слушает, включая и маму, и его красивую поклонницу, вдруг исчезли, чтобы их скорее отвезли в город, на их «обед у Иви», в их театр, в их дансинг. Настоящий Джеффри уже во второй раз на этой неделе шел на попятный и оправдывался.

— Эти страшные сказки для рождественского номера преждевременно испортят автору все лето, — закончил он; после чего ушел в сад, к розам. Разумеется, не за сюжетами рождественских сказок в пять тысяч слов, он просто хотел подумать о том, как приблизиться к Джой Харрисон и объяснить ей, что он опять решился на мужской поступок.

Пойти к ней, попытаться ее увидеть? Возможно. Но он вспомнил, что не знает даже, как зовут этого мрачного доктора с Харли-стрит, у которого она сейчас работает. К сожалению, у нее в Челси не было телефона. Конечно, он мог все-таки отправиться и ждать ее там, пока она не придет с работы… Но этот план ему не понравился. Неартистично. Нет, лучше он напишет другое письмо. Например, такое: «Милая Джой! Отвечая на мое последнее письмо, ты написала мне, что надеешься, что мы всегда останемся добрыми друзьями. И вот я пишу тебе, чтобы спросить: не выберешься ли ты пообедать и потанцевать с твоим добрым другом…»

Нет, не так, думал он. Потому что все это насчет «добрых друзей» может восприниматься как общее место. Пожалуй, будет гораздо лучше, вызовет гораздо больше уважения, если он откроет карты и напишет, что то письмо было ошибкой, что он поступил как последний осел и очень об этом сожалеет.

Или послать телеграмму?

Бродя по саду среди цветущих грушевых деревьев, он представлял себе, как сделает либо то, либо другое.

По-приятельски озорное?..

И все-таки более откровенное?..

А может, лучше телеграмма?..

Одно он решил твердо: он должен вернуть Джой.

2

С чем мы его и оставим.

Вернемся в приемную на Харли-стрит, где человек, кольцо которого носит Джой, предлагает ей:

— …не кажется ли вам, что будет легче, если мы станем друзьями?

Не дожидаясь ответа (лишь краем глаза заметив, как слегка расширились от неожиданности ее глаза цвета японского ириса), он продолжал тем дружеским тоном, каким говорил раньше только с матерью и с племянником:

— Послушайте, представьте себе, что не существует этого дьявольского условия, которое позволяет мне получить практику. Или, скажем… — Тут он позволил себе легкую улыбку. — Что я уже женат. Женат на другой, и Персиваль Артур — мой сын. И что теперь Мы собираемся во Францию, и вы едете с нами просто продолжать работать. Вы понимаете, что я имею в виду?

— Вы имеете в виду, что я еду в качестве вашей секретарши.

— Совершенно верно. Ну, так же, как и здесь. Там мы будем представлять одну из многих маленьких колоний англичан, которые повсюду встречаются на Ривьере. И в этом качестве мы должны сблизиться — почти как семья. Мы должны подружиться — ну, как вы с мальчиком.

— Да, — согласилась Джой. Она произнесла лишь это слово, но мысленно добавила: «Но что же делать? Персиваль Артур — милый мальчик, а вы — зрелый мужчина того типа, который я нахожу несимпатичным. Мне нравится Персиваль Артур; когда он болел, я ухаживала за ним, как поступила бы любая женщина на моем месте, кто бы ни болел: мужчина, женщина, ребенок. Мы сближались с ним постепенно, уже много недель мы приятельствуем. Вы же — просто человек, за которого я должна выйти замуж, и я не понимаю, почему вы хотите другого к себе отношения?»

Рекс Траверс опять заговорил, легкими и решительными шагами расхаживая по тесной приемной. Два шага — поворот, два шага — поворот, и Джо подумала: «Лучше бы он сел! Заполняет собой комнату, и мне кажется, что меня заперли в одной конуре с датским догом».

— Да, вот что я хотел сказать. Воспринимайте это именно так, по крайней мере, когда мы вдвоем. За границей не будет так уж плохо! Многие англичане добровольно выбирают жизнь там. Может быть, нам посчастливится встретить людей более интересных, чем… пациенты. Вы умеете плавать?

— Да. И очень люблю.

— Хорошо! Там все условия для этого. — Ободрительные ноты в его голосе тяжело подействовали на Джой. Она подумала: «Он разговаривает со мной как со своими старыми глупыми пациентками. „А вы вообще любите возиться в саду, леди „Прошлый век“? Прекрасно! Занимайтесь своим садом и вообще всем, что заставляет вас находиться на свежем воздухе!“» — Вы обнаружите, что там есть чем заняться. Я слышал от матери, что вы не питаете отвращения к домашнему хозяйству, ведению дома и вещам такого рода.

— Да, я люблю заниматься домом.

— Отлично! — воскликнул он, не предполагая, что в ее душе опять проснулся разбивающий сердце голос: «Джеффри, „берлога мужчины“! Я хочу заниматься твоим домом, для тебя!»

Тогда все должно быть не столь уж неприятно, — закончил он.

Он из кожи вон лез, чтобы найти хоть какие-то зацепки для налаживания отношений. Он честно хотел завоевать ее доверие. Он старался — как с трудными пациентами. Как правило, ему удавалось заставить женщину поверить, будто он о ней заботится. Как правило, в конце концов они поддавались его речам.

И Джой вдруг тоже почувствовала, что готова поддаться. Он был, как и говорил Персиваль Артур, добрым!

Но сердце ее ожесточилось; она не позволит разговаривать с собой как с больной, она напомнит ему, что их брак — фиктивный! Внезапная волна ответного тепла схлынула, как не бывало. Ее сердце ожесточилось, когда он говорил, что «там» им будет не слишком плохо и, по крайней мере, они сохранят работу.

— Я буду работать по-прежнему с половины десятого до половины пятого? — спросила она.

— Нет. О, нет! Послушайте, не надо так…

— Лучше все же определить время моей ежедневной секретарской работы.

— Ну, мы можем сделать это позже, — ответил он, несколько упав духом. — Возможно, там будет меньше работы, чем на Харли-стрит. Мы поговорим об этом, как только приедем и устроимся.

— Хорошо. И мое жалованье…

— Конечно, — сказал он. Его попытка наладить дружеские отношения натолкнулась на вполне определенные напоминания о часах работы и заработной плате. Что она хочет сказать? Но он пойдет ей навстречу во всем, в чем только возможно. Он постарался вложить это в свой дружелюбный взгляд, но натолкнулся на ее суровые, отсутствующие глаза. — Ладно. А в остальном, Джой…

Ни малейшего намека на осознание того, что он впервые назвал ее по имени. (Два шага — поворот, два шага — поворот.) Он закончил:

— А в остальном я прошу вас видеть во мне друга, к которому вы, естественно, можете обращаться как к другу. Хорошо?

— Хорошо, — сказала Джой Харрисон.

Но, Боже, что за глаза у этой странной девушки! Они живут отдельной жизнью, и их выражение совершенно не соответствует этим полным покорности словам. А это замкнутое личико, эта напряженная гордая поза!

Если Рекс Траверс и почувствовал ее сопротивление, то не подал вида.

— И в знак этого мы пожмем друг другу руки, — мягко заключил он и протянул руку Джой.

Она подала свою.

Если взгляд порой говорит больше, чем слова, то прикосновение еще красноречивее. Ее рука ответила: «Нет! Я не обещаю быть твоим другом! Ни сегодня, ни через три недели — никогда!»

Глава двенадцатая РАЗОЧАРОВАНИЕ

Сватовство — хорошо, да недолго длится.

Пословица

1

Тем не менее в романтической душе бабушки Траверс росло разочарование. Потому что при всей вежливости, нежности и любви к ней ее прекрасный Рекс и его маленькая Джой не были тем, что она называла счастливой парой.

Чем больше она думала об этом, тем меньше говорила. Одна из причин, почему она сохранила доверительные отношения со своими выросшими детьми, была та, что она никогда не лезла им в душу. Она была из тех редких женщин, для кого самым страшным было — оскорбить чьи-то чувства, поставить кого-то в неловкое положение, даже если этот кто-то входил в число ее родных и близких. Любое вмешательство она расценивала как надоедливость. Бабушка никому не надоедала. Она думала.

Что же все-таки произошло между Рексом и этой девочкой? Кажется, это не просто размолвка?

2

На второе утро пребывания бабушки на Харли-стрит Персиваль Артур вторгся на территорию кухни.

— Вон отсюда! — протестовала хозяйка этого района в переднике. — Ты прекрасно знаешь, что я не разрешаю никому заходить на кухню, пока ланч еще не готов!

— Ты насладишься тем, что я не буду заходить к тебе на кухню, через три недели. И тогда ты заплачешь, но будет поздно! Я буду уже во Франции, на кухне у французской кухарки, и буду делать там что мне заблагорассудится! Так что позволь мне снарядить поднос с бабушкиным завтраком; пока можешь! Я знаю, что она любит! Порридж, немного тостов, немного масла, немного мармелада. Так, готово! Пишите письма!

3

Бабушка Траверс имела обыкновение завтракать в постели. Во время завтрака она, откинувшись на подушки, вся розово-бело-серебристая, в кружевном чепце с атласными лентами и в розовом бархатном халате, отороченном лебяжьим пухом, давала аудиенцию всем своим домашним.