Джеймс Стоддард - Обманный Дом

• Название: Обманный Дом
• Автор: Джеймс Стоддард
• Издательство: ООО «Издательство ACT»
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5-17-007089-6

Далеко вдали стоит, вздымая островерхие крыши к небу, Высокий Дом Эвенмер. Прекрасный и страшный дом. Дом, куда приходят лишь те, что приходят не случайно… Но стоит где-то и Дом иной – Черный Дом боли, страха и горя. Дом, коим владеет Человек в Черном, не знающий ни жалости, ни добра. Дом, где живет девочка, у которой похитили сердце. Девочка, день за днем выращивающая в саду Черного Дома черные тернии и читающая самую печальную книгу на свете. Девочка, умеющая только одно – БЫТЬ ОДИНОКОЙ И НЕСЧАСТНОЙ. И с каждым часом, с каждой минутой ее одиночество и несчастье в Доме Черном изменяют реальность Дома Высокого. Ибо Горе и Боль есть Зло – и сила этого Зла, точно темный, ледяной туман, смыкается над Эвенмером. Еще чуть-чуть – и Высокий Дом безвозвратно обратится в ОБМАННЫЙ ДОМ…

Рекоммендуемые обзоры: «OCR (ex) Mitridat Lib» и «BiblioГид | ДОМ, КОТОРЫЙ ПОСТРОИЛ ДЖЕЙМС».

Данная книга является участником проекта «Испр@влено». Если Вы желаете сообщить об ошибках, опечатках или иных недостатках данной книги, то Вы можете сделать это здесь.

---

Чант понурил голову, на его лицо легли глубокие тени.

– Я окончил колледж и получил диплом. Во время войны я лучше понял, как драгоценна, как священна жизнь, как может она оборваться в любое мгновение. Я видел несчастья за несчастьями и часто думал о том, чтобы самому уйти из жизни.

– Но не сделал этого, – негромко произнесла Сара.

– Нет. Бывают, миледи, такие времена, когда нужно либо обрести прощение Господа, либо уйти, исчезнуть во плоти или в духе.

На время я покинул Эвенмер и не жил здесь до тех пор, пока Хозяин не призвал меня и не попросил служить ему. Думаю, он догадывался о том, что со мной произошло, а я никак не мог понять, почему столь недостойному человеку было позволено служить Фонарщиком в Эвенмере. Но вскоре я обрел благодать Господню. Я стоял, преклонив колени, и молился под тем самым злосчастным стропилом в Тотмэнском аббатстве. В ту ночь я дал обет служить Богу, Высокому Дому и ближним своим. С того дня я так и живу.

– И тебе не бывало одиноко? – спросила Сара.

– Мы все одиноки, леди Андерсон. Я холостяк, но у меня много друзей в Доме, многие из них гораздо более одиноки, чем я, и я навещаю их во время обходов. И милость Божья не оставляет меня. Большего я не вправе просить.

– У тебя очень важная работа, – кивнула Сара.

– Да, но я не считаю ее наказанием. «О, яркая звезда! Когда бы стал я так же верен, как и ты!» Я бы жил дальше, занимаясь чем угодно, ибо важно все на свете. Порой мне кажется, что любое мое деяние, великое или малое, ведет меня, образно говоря, в Тотмэнское аббатство. Скорее всего так оно и будет.

Они молча завершили трапезу. Сара предложила:

– Давайте дежурить по очереди. Я могу подежурить первой.

– Мы с Чантом постоим в дозоре, – возразил Енох.

– Нет. Нас только трое, и будет нечестно, если вы станете меня баловать. Не спорьте со мной.

– Хорошо, – кивнул Чант. – Когда у вас такой взгляд, сразу ясно, что спорить бесполезно. Но боюсь, придется погасить фонарь, а не то у нас масла не хватит на весь путь.

Сара обвела взглядом подземелье.

– Будет темно хоть глаз выколи, но нам не стоит бояться. Никто не нападет на нас в этом безлюдном туннеле. Сна у меня – ни в одном глазу, поэтому я подежурю первой.

Она вскинула винтовку на плечо и решительно выпятила подбородок.

– Вы нас разбудите, если вам что-нибудь послышится?

– Да вы сами проснетесь. Стоит мне услышать какой-то звук помимо вашего дыхания, и я пальну из винтовки, – сказала Сара и погладила приклад. – Будет погромче будильника.

Фонарь погас. Сгустился мрак, сжал путников, словно огромная рука в черной перчатке. Сара сидела и отчаянно вглядывалась в темноту, напоминая себе о том, что светлее не будет. Она поднесла к глазам руку, вспомнив, что так проверяют, привыкли ли глаза к темноте, и конечно же, руки не разглядела. Ей стало не по себе. «Я словно цепной пес ночью во дворе, – думала она, – у которого единственное оружие – нос и уши». Она с силой втянула воздух тонкими ноздрями. «Пахнет камнями. Придется обойтись ушами. Попробую-ка я их навострить…» В тишине дыхание спутников звучало, как шум завода с паровыми двигателями. Даже собственное дыхание стало казаться Саре оглушительно громким. Она принялась представлять себе, как наполняются воздухом ее легкие, как они затем выбрасывают отработанный воздух, и процесс этот показался ей странным и негармоничным. Вскоре на нее навалилась дремота: бодрствовать в темноте очень трудно. Все казалось таким нереальным… Сара расправила плечи и попробовала читать про себя стихи, но мысли ее разбегались, и она думала о Картере, о Внутренних Покоях, о Комнате с Азалиями, которую она мечтала обустроить по-новому, об отце и о Лизбет. Она вспомнила о том, как видела Лизбет в последний раз, вспомнила и тот день, когда Лизбет играла со щенком на веранде, а они с Картером беседовали. Сара думала о том, не мог ли Картер уже разыскать Лизбет… ведь если бы он разыскал ее, он бы написал об этом в своей записке… Словом, ею владели именно те страхи и те надежды, с которыми любящие думают о тех, кого любят, тогда, когда подспорьем для раздумий служит одно лишь воображение.

Мысли Сары словно уводили ее вдаль и вниз по глубокому туннелю, и вот вдруг она очнулась, рывком выпрямилась, ущипнула себя за лодыжку и снова погрузилась в раздумья. Она гадала, как же ей узнать время окончания ее дозора. Наверное, это должно произойти тогда, когда она поймет, что больше не спать не в силах. И снова она почувствовала, как слипаются веки.

Внезапно сон как рукой сняло, хотя Сара не поняла, что же прогнало дремоту. Сердце ее взволнованно билось, она напряженно прислушалась.

Из глубины туннеля доносился шорох. Он слышался все ближе и ближе. Сара выставила перед собой винтовку, крепко прижала приклад к груди. Да, она очень храбро заверила своих спутников в том, что выстрелит, не задумываясь, как только услышит какой-нибудь посторонний звук, но задача оказалась не столь простой. Прежде всего Сара никак не могла определить, с какого расстояния доносится шорох, поскольку он разносился по туннелю многократным эхом. Издававшее шорох существо – кто бы это ни был, человек или зверь – могло находиться как в пятидесяти футах от стоянки, так и в десяти. А если это существо видело в темноте, как, к примеру, летучая мышь, оно могло и напасть на Сару и ее товарищей, если бы Сара, выстрелив, промахнулась. Сара не решалась стрелять и даже шевелиться из опаски, что разбудит Чанта и Еноха.

Шорох слышался все ближе. Саре уже мерещился громадный медведь. Дальше раздумывать было нельзя. Она в последний раз прислушалась, стараясь определить, откуда доносится шорох, резко вскинула винтовку и выстрелила.

Вспышка при выстреле в такой кромешной темноте показалась ослепительной, однако была слишком краткой и не осветила того, по кому стреляла Сара. Отдачей ее отбросило назад, и, пытаясь выпрямиться, она услышала звериный вопль во мраке и удаляющийся топот. Чант и Енох мгновенно проснулись и вскочили.

Фонарщик быстро зажег фонарь. В круге света никого не было видно. Чант стоял на коленях, держа в одной руке фонарь, в другой – револьвер. Енох, вскочив, обнажил кинжал. Клинок яростно сверкал, смуглое лицо Еноха было подобно лику ассирийского божества. Сара дрожала с головы до ног.

– Вы ранены? – взволнованно спросил Чант.

– Нет, оно ко мне не прикоснулось, – судорожно покачала головой Сара.

Чант встал во весь рост, высоко поднял фонарь и, отойдя футов на шесть от стоянки, осветил пятно крови на камнях. Задумчиво подняв брови, Фонарщик проговорил:

– «Не ты ли чудище сразил могучею рукой? Приди в объятия мои, спаситель и герой!» – Он прошел еще несколько шагов по туннелю, вгляделся по тьму и вернулся. – Не мог ли это быть человек?

– Нет, – покачала головой Сара. – Убегая, эта тварь вопила, как зверь.

Чант кивнул:

– Будем надеяться, что она не вернется.

– Но нам имело бы смысл отойти назад, – сказал Енох, – а не то запах крови привлечет сюда еще кого-нибудь.

– Эта мысль просто-таки окрыляет, – мрачно пошутила Сара. Она встала и подняла с пола свое одеяло. – Не дай Бог, притащится зверюга побольше первого. Часы есть у кого-нибудь?

Енох вынул карманные часы.

– Прошло совсем немного после полуночи. Теперь моя очередь дежурить. Не лучше ли нам оставить фонарь зажженным?

Новую стоянку устроили в двухстах ярдах от прежней дальше по туннелю. Сара улеглась и завернулась в одеяло. Перед тем как закрыть глаза, она долго смотрела на крошечный язычок пламени фонаря. Спала она плохо, но старательно прогоняла от себя сны про страшного зверя, подкрадывающегося к ней в темноте.

Остаток ночи прошел спокойно. Перекусив, снова тронулись в путь. Сара проспала меньше пяти часов и потому чувствовала себя совершенно не отдохнувшей. Однако и оба ее спутника – опытные и закаленные в странствиях люди – вид имели не самый бодрый, из чего Сара заключила, что она не в самом худшем положении, и это ее немного утешило. Вот только она мечтала о чашке горячего чая.

Некоторое время путникам попадались на глаза пятна крови на камнях, но затем кровавый след исчез в сточной трубе поперечником в четыре фута. Таких отверстий потом они видели еще несколько. Путники миновали их в молчании, боясь, что потревожат целую стаю таких тварей, как та, что подкрадывалась к ним среди ночи. Сара размышляла о том, не бывает ли в этом туннеле наводнений.

День миновал без происшествий. На пути странникам попались три ответвления от основного туннеля, но они не стали обращать на них внимания. К вечеру Сара ужасно устала от бесконечного однообразия дороги. Ей приходилось то и дело одергивать себя, но она снова сбивалась и непроизвольно начинала считать камни под ногами. Чант тоже явно подустал, только Енох сохранял хорошее настроение и юмор и непрерывно рассказывал всякие истории, которых предостаточно наслушался за свою немыслимо долгую жизнь. Он говорил о красотах Каркассона, сверкающего под лучами утреннего солнца, о маленькой стране Доримар, где сочные луга питались водами двух рек, о лесах в долине Эрл, родине древних царей, об остроконечных крышах и зеленых домиках Ультара, где закон запрещал убивать кошек, об огромном городе Целефасе на равнине Ут-Наргай за Танарианскими холмами, где тротуары были вымощены ониксом и где шпили башен терялись в облаках. Он рассказывал о древнем Гиперборее, где упражнялись в своем мастерстве древние маги, о доисторическом Посейдонисе, который скрылся под волнами океана, о прекрасном Вандаре, городе, окруженном просторными полями, где племена кенторов пасли огромных коней. Лучшего спутника, чем Енох, трудно было себе представить. Свои истории он научился рассказывать под полной луной древней Арамеи, и когда он говорил, глаза его сверкали раскатистый голос звучал все громче, и в конце концов Чант попросил его говорить потише.