Николай Бондаренко - Космический вальс

• Название: Космический вальс
• Автор: Николай Бондаренко
• Жанр: Научная Фантастика

---

Что там объяснял Матти - не знаю. Но однажды все смолкли, и наш видеоаппарат, изрядно потрудившись, заслуженно отдыхал...

Мало-помалу этот случай стал забываться. Но вот вчера Екатерина Павловна Назарова, коллега по школьной работе, рассказала такое, что просто не верится... Оказывается, художник, который вернулся с Веды вместе с Юлией,- сын Екатерины Павловны. Она принесла его дневник.

- Я бы никогда не сделала этого,- дрожащим голосом объяснила она,- но Улугбек ничего не хочет объяснять, избегает меня... к тому же-явные признаки безнравственности... той самой юной особы...

Юной особой, при дальнейших разъяснениях, оказалась Юлия. Естественно, от такого открытия у меня опустились руки, сдавило виски. Екатерина Павловна и плакала, и возмущалась, и просила помочь.

- Я думаю,-сказала я,-лучше всего обратиться к суду общественности. Выяснится, что и как...

Екатерина Павловна поблагодарила меня и оставила дневник сына, чтобы я непременно прочла отмеченные страницы.

Итак, сегодня, через полтора часа, состоится суд общественности. Юлии, естественно, я ничего не сказала - пусть узнает в свое время. А вот Матти нужно обязательно сообщить. Это я успею сделать.

Кончился учебный фильм, и свои размышления я была вынуждена прервать. Вернулась к ним лишь после занятий, переезжая из института в школу.

А в школе - опять дела. Уроков у меня сегодня не было, но предстояло много другой - плановой и неплановой работы. Я вошла в свой кабинет и вызвала Назарову. Она вошла, как всегда строгая, деловая, и лишь широкий румянец да пристальный, изучающий взгляд выдавали ее возбужденное состояние.

- Я очень волнуюсь,-сказала она.-Боюсь, Улугбек неправильно расценит мои действия...

- Разберемся. В любом случае появится ясность. Ну как последствия с Яковлевым?- Я перевела разговор на внутришкольные темы. Внимательно посмотрела на Назарову-что же скажет она?

- Отличные последствия. Никто даже не заметил, что мы воспользовались волновым гипнозом. Эго был тот самый "крайний случай", предписанный инструкцией.

- В какой момент был включен аппарат?

- Минут через пятнадцать после взлета. Ракета в общем-то далеко не улетела, но все-таки...

- А вы знаете, что Яковлев вернулся сам?

- Естественно -"сам", под воздействием волнового внушения.

- Нет, сам - без влияния извне.

- Ну, шутите. Я сама задала нужную программу и нажала кнопку.

- Аппарат не сработал! Взгляните-ка на контрольные записи. Так что педагогика, наше воспитательное влияние оказались сильней.

- Что же с аппаратом?-разволновалась Назарова.- Обязательно все проверю... обязательно...

Мы расстались с Назаровой, договорились, что я зайду за ней и на общественный суд мы отправимся вместе.

Связываюсь с квартирой Максима Николаевича.

На видеоэкране Светлана Васильевна, его жена. Милая, обаятельная женщина. Поговоришь с ней - и если на душе хоть немного хмурится, все зальет успокоительной голубизной.

- Добрый день, Светлана.

- Здравствуйте, Жанна Васильевна.

- Как там мои воспитанники?

- Тарас что-то мастерит, а Наташа играет с девочками на детской площадке.

- Повесть одолели?

- Да. Она очень понравилась Тарасу.

- Я подобрала новую книгу. Пусть зайдет в библиотеку и возьмет... С задачами справляется?

- По-моему, все в порядке.

- А у тебя как дела?

- У меня?-удивилась Светлана. Обычно я справляюсь только о детях.- В самом лучшем виде.

- А Максим Николаевич? Как себя чувствует?

- Прекрасно. Рана давно зажила.

- Все удивляюсь, как он решился улететь?

- Поддался настроению. И еще говорит-такой красивой девушки, как ваша дочь, нигде и никогда не видел.

- Не ревнуешь?- шутя спросила я.

- Пока не было повода,-улыбнулась Светлана.-Максим любит меня. Я это хорошо знаю.

- Тот злосчастный полет будут обсуждать сегодня. Максим ничего не говорил?

- Нет.

- Значит, скажет. Ну, до свидания. Зайду в пятницу.

- Ждем!

Соединяюсь еще с девятью домами, где живут мои подопечные. Убеждаюсь везде полный порядок. Теперь десяток минут можно уделить и себе. Открываю дневник Улугбека и внимательно перечитываю несколько страниц, исписанных мелким отрывистым почерком.

Из дневника Улугбека:

Двигатели взревели, как бы демонстрируя свою неукротимую мощь. Постепенно тигриный рык понизился до кошачьего мурлыканья и наконец смолк. Желтоватая пыль плотно окутала корабль, и мы некоторое время ждали, пока завеса спадет и даст возможность выйти наружу и увидеть Веду лицом к лицу, во всем ее объемном и цветовом многообразии.

Геологи, к экспедиции которых меня прикрепили, открыли наконец дверцу, опустили лесенку и один за другим попрыгали на мягкий грунт. Они вскинули за плечи увесистые рюкзаки и, прощально помахав мне, гуськом зашагали в сторону скалистой гряды. Я тоже не стал терять времени-подхватил походную сумку с красками и провизией, удобнее перекинул через плечо ремень этюдника и направился к бухте, которая блестела узкой полоской.

Справа обугленным частоколом возвышались осколки стен бывшего города. Я не удержался, свернул к руинам, и меня поразила мрачная палитра открывшейся картины. Черные, темно-коричневые, бурые тона освещенной части и глухие, темно-синие предельно короткие тени. Их почти не видно под лучами двух солнц - глубоко спрятались в щели, трещины, но там, откуда они выглядывают, бьет холод, такой ощутимый, что редкая чахлая травка, оказавшаяся рядом, мерзнет, напряженно заострилась и изо всех сил тянется к теплу...

Страшное место. Выразительный символ бед и несчастий, которые претерпевали люди на пути в нынешние века. Обязательно здесь поработаю. Попишу этюды. Чувствую - может получиться что-то значительное.

А сейчас-вперед. Осмотрю все как следует-и за дело.

Приблизился к берегу. Вода плещется ровно, мягко, напоминая ласковые набеги на песок черноморской тихой волны. Но это иная вода. Освещенная искусственным светом, она и смотрится, и воспринимается иначе. Голубизна не чистая, цветовая гамма водного простора осложнена тяжелыми оттенками, вызывая лишь одно впечатление, один мотив - печаль, воспоминания о бывших трагедиях.

Памятник на берегу Герману Петрову хотя и умело вписан в окружающий ландшафт, все же отдает чужеродностью. О нелепости человеческой гибели кричит кусок отшлифованного мрамора, на планете, которой мрамор неведом; идеально ровная отражающая солнце плита и корявые темные берега... Жутко! Но именно так, в ключе неожиданных сочетаний, и напишу.

Под ногами успокаивающе шуршит песок. Следы торопится смыть волна; вода заполняет ямки и некоторое время держится в них, окрашивая в глубокий темно-желтый цвет и как бы испытывая четкую песчаную линию на прочность.

Планета отнюдь не пустынна. Кажется, вокруг никого, но все говорит о присутствии человека. У пристани покачивается небольшое судно, далеко на горизонте, будто букашки, еле заметно движутся разноцветные точки лодок, за густой кромкой деревьев - красные четырехугольные крыши домов... К жителям Веды я не спешу, еще успею встретиться с ними. Потом, когда хорошенько осмотрюсь и намечу места для работы.

Эге! Навстречу мне по влажному песку идет девушка... Я растерялся. Если на планете Веда все так необыкновенно прекрасны, я погибну от тоски и бессонницы. Шутки шутками, но девушка в самом деле взволновала меня. Заметив незнакомого человека, то есть меня, юная красавица ускорила шаг и, подойдя ко мне, спросила:

- Вы местный житель, да?

Вот так чудо!.. Я не знал, что сказать и, наверное, покраснел, как рак.

И опять вопрос:

- Что же вы молчите?

- Нет, я оттуда,- наконец, сумел ответить я и неопределенно махнул рукой.

- Значит, вы тоже землянин?- улыбнулась девушка, и клянусь, светлей улыбки я никогда не видел...

- Тоже,- растерянно ответил я и нелепо похлопал по этюднику.- Прилетел поработать. Я художник.

Девушка сказала, что впервые видит настоящего, живого художника и очень рада познакомиться. Она назвала свое имя, я назвал свое и оробел окончательно... Юлия сказала, что знает мои работы, и они ей нравятся. И вдруг в те несколько секунд, что я неотрывно смотрел в лучистое (иного определения не найду) лицо Юлии, я вспомнил, что я художник и должен оставаться художником до конца. В неуловимый миг сложилась целостная, законченная композиция. Светлый лик девушки на фоне черных руин - наш сегодняшний день и прошлое. Вот он, зримый образ счастья в развитии! Только бы Юлия не отказалась. Всего несколько часов!..

Я приготовился уговаривать и совсем не ожидал, что девушка сразу согласится и охотно последует за мной. Она лишь попросила:

- Недолго, ладно? Максим Николаевич будет искать...

- Максим Николаевич?..- Я даже остановился. Совсем выпустил из виду, что Юлия может быть не одна.

- Максим Николаевич,- объяснила она,- друг моего брата. А мой брат там,- Юлия кивнула на памятник, который ясно белел позади.- Максим Николаевич - археолог. Поможем ему откопать что-нибудь этакое?