Николай Бондаренко - Летим на разведку

• Название: Летим на разведку
• Автор: Николай Бондаренко
• Жанр: Биографии и Мемуары

---

Ударили зенитки. Палий очень спокойно, как, бывало, наш Вишняков, без маневра, чтобы дать возможность штурману хорошо прицелиться, ведет свою машину. Так же спокойно иду рядом и я.

Ведущий сбросил бомбы; восемь "пешек" нашей девятки "разгрузились" одновременно. Палий не разворачивается, помня, что сзади идут две эскадрильи. Вот он ввел свой самолет в правый разворот.

- Володя, все наши в строю?

- Я не вижу во второй девятке одного ведомого из звена, - отвечает мне Пеший.

- Командир, над целью сбит зенитным огнем самолет Самойлова! докладывает Помелуйко.

- Выпрыгнули?

- Выпрыгнул только кто-то один.

Прошли линию фронта в обратном направлении. С небольшим снижением идем домой. После посадки подхожу к командиру полка.

- Товарищ гвардии подполковник, разрешите получить замечания по полету!

- Нет замечаний. Вы свободны, - говорит коротко Палий.

- Есть.

* * *

Вот и наступил заключительный этап войны. Уже пришла, стала у порога долгожданная паша Победа.

На дворе весна: вовсю щебечут птицы... Кроны распустившихся деревьев похожи на зеленые облачка. А воздух, воздух какой! Такой он чистый, прозрачный, вымытый дождем! Эх, как хочется жить!

Мы идем в это майское утро на аэродром.

- Ребята, интересно, какой вчера кусок косы отрубил маршал Василевский? - спрашивает, ни к кому не обращаясь, Андрей Заплавнов.

- Придем на аэродром, Топорков даст линию фронта - узнаем! - сказал весело Ермолаев.

- Какая там линия фронта? Одна сопля осталась! Фриш-Нерунг, Фриш-Гаф, Фриш, Фриш... В этом болоте, ребята, нас и застанет, наверное, День Победы, - говорит штурман звена Сенкевич.

- Володя, запевай! - обращается к своему лучшему другу Монаеву стрелок-радист Иванченко.

- Это можно, - отвечает Монаев. - Мы песни петь и тарелки чистить горазды. Сейчас, Митя, только воротничок расстегну.

По дорожке по ровной, по тракту ли 

Все равно нам с тобой по пути.

Прокати меня, Митька, на тракторе...

- Володя, это старая песня. Давай нашу, фронтовую!

- Можно и фронтовую!..

- Монаев! Перестань паясничать! - говорю я.

- Рано пташечка запела, как бы кошечка не съела, - добродушно протянул Юрий Прастота.

- Ничего, товарищ Прастота, фашиста переживем! - отвечает Монаев.

- Эх жаль, ребята, Кольку Прозвонченкова!.. Я видел, как он на форт пикировал, так и угодил в него. Взорвался... и мы еще свои бомбы туда положили, - говорит Василий Герасимов.

- Повторил подвиг Гастелло наш Колька!

- А кто с ним в экипаже был? - спросил Николай Беляев.

- Адик Ткаченко и стрелок-радист Маринушкин.

- Адик, Адик... Хороший парень. До Дня Победы почти дошел...

- Были у нас два друга: радисты Маринушкин и Данилушкин. Фамилии интересные... И с обоими война проклятая расправилась: один погиб, другой искалечен, - замечает Сережа Стрелков.

Наш полк под вечер 8 мая при сильном зенитном обстреле бомбардировал тремя девятками укрепления и живую силу немцев на косе Фриш-Нерунг. Мы еще не знали, что это последний боевой вылет полка. А в двадцать два часа стало известно: закончилась война.

Из автоматов, пистолетов, винтовок, из ракетниц и зенитных установок мы стреляем в воздух.

- Мир!..

- Победа!..

- Ура-а!.. Ура-а!..

Объятия и поздравления...

9 мая салют Победы! 9, 10 и 11 мая мы на аэродроме в готовности номер один. Но как тихо вокруг! Не верится, что пришла она, долгожданная...

* * *

Мы сидим с Андрюшей Заплавновым на траве и - чего там скрывать! вытираем слезы...

- Андрюшка, не сон ли это? Мне кажется, что я вижу просто сон... говорю Заплавнову.

- Да, Коля, повоевали мы... Более четырех тысяч самолето-вылетов совершил наш полк. И мы остались живы... Живы! Понимаешь, Колька!..

- Как хочется, чтобы никогда больше не было войны.

- Не будет, Коля, не будет! Ведь миллионы людей отдали свои жизни за это...

* * *

12 мая 1945 года полки 6-й гвардейской дивизии генерала Чучева полетели на Дальний Восток.

Встреча с однополчанами

Люблю Минское шоссе. Я еду по нему в отпуск и не отрываю взгляда от его широкой асфальтовой ленты, которая напоминает мне взлетную полосу. Шуршат монотонно шины "Москвича", мелькают по сторонам телеграфные столбы, с грохотом проносятся встречные грузовики, нагруженные строительными арматурами, кирпичом, щебенкой...

Сколько времени я сижу за рулем, а конца пути все не видно. Да, велика ты, Родина!

- Подумать только, почти из конца в конец по этой дороге, - говорит жена, - прошли фашисты. Ужас! У меня даже мурашки бегут по рукам...

- И французы в восемьсот двенадцатом, - замечает старшая дочь студентка исторического факультета МГУ.

- Да, напасть на такую страну, как наша!.. На такое способны или слепцы, или сумасброды...

- А они и есть сумасброды: Наполеон... Гитлер...

Наконец на следующий день проезжаем Гомель, а затем направляемся к Речице. Останавливаюсь на высоком днепровском мосту.

- Эх, как бы я здесь, над Днепром, прошел на своей "пешечке" бреющим! не удержавшись, восклицаю я и добавляю: - А вы, между прочим, знаете, что в Речице наш Валентик живет?

- А адрес у тебя есть? - интересуется жена.

- Есть. Красина, двадцать восемь. Буду сестру в Речице встречать обязательно заеду к Валентику! Очень хочу повидать командира.

...Раннее апрельское утро. Собираюсь в Речицу к поезду, выезжаю с большим запасом времени, чтобы заглянуть на улицу Красина.

Мой "Москвич" катит по Советской улице. Любуюсь ровным асфальтом, новыми многоэтажными домами.

- Речица теперь - под стать областному городу. Сворачиваю направо, в тихую улочку... Так вот где живет мой любимый командир!..

"Второй... восьмой... шестнадцатый..." - считаю номера домов. Догадываюсь, что его дом там, где стоит "Победа".

Подъезжаю ближе. Это действительно тот дом, который мне нужен.

"Кажется, командир в машине!.. Да, это он..."

Объезжаю "Победу" и сзади нее резко торможу. Выскакиваю из кабины и быстро иду к сидящему за рулем Валентику. Левая передняя дверь его машины открыта. Подхожу еще ближе и не могу сдержаться - бросаюсь к нему. Мы крепко обнимаемся и целуемся.

- Здравствуйте, командир!.. Так давно я вас не видел!.. - говорю я срывающимся голосом.

- Болдырев! - восклицает Валентик.

- Бондаренко!

- Бондаренко, Бондаренко... Товарищ Бондаренко, я вижу, что это вы, но почему-то назвал вас Болдыревым. Ах да, ведь вы же с ним всегда были рядом... И в списках были рядом. Наверно, поэтому...

Мы еще раз крепко обнимаемся и целуемся. И оба плачем.

- Вы знаете, товарищ Бондаренко, сегодня у меня праздник.

- Какой?

- Как какой? Разве ваш приезд - не праздник? Так радостно видеть человека из нашего полка!

- И мне радостно видеть нашего командира... - искренне говорю я.

- Нина Михайловна, выходи сюда! - зовет Валентик супругу.

Она выбегает из кухни на крыльцо, вытирает о передник руки.

- Посмотри! Посмотри, Нина, кто к нам сегодня приехал!

- Бондаренко? Разведчик? - произносит Нина Михайловна.

- Да! Он! Всю войну мы с ним прошли!

- Когда я с Валеркой приезжала в Мокштово, всех вас видела. Помню Таюрского, Ермолаева, Харина!..

- И я вас помню. Дмитрий Данилович, дорогой мой, я помню, когда последний раз вас видел. Это было тоже в Мокштово. В фотолаборатории. Забирали вы свои фотографии... Сколько лет прошло!..

- Николай Адамович, когда Нина приезжала с сынишкой на фронт, он был маленький. Помню, ему очень понравилась фамилия Чучева. Он все прыгал и, как бы стараясь запомнить, выкрикивал: "Чучев! Чучев!"

- А Чучев наш служит в Москве, генерал-полковник авиации.

- Знаю. Николай Адамович, все хочу спросить вас: как получилось, что вы здесь? - переводит Валентик разговор на другое.

- Я же хойникский! В деревне Карчевое живут моя мама и старшая сестра.

- Что вы говорите?.. Так близко от меня?..

- К ним я и прибыл в отпуск. Сегодня должна приехать с детьми из Пинска младшая сестра. Каждое лето мы вместе гостим у мамы, и каждый раз я ее встречаю в Речице.

- Скажите, вам не стыдно ездить мимо и не заехать ко мне? Вокзал же рядом! Ай-я-яй, товарищ Бондаревко!

- Дмитрий Данилович, я адреса вашего не знал! Сегодня был у Тудакова. И вот только... А так-то я знаю давно, что вы живете в Речице.

- Тогда ладно, прощаю. Пойдемте, я вам сад свой и дом покажу.

- Декабрь сорок четвертого - апрель шестьдесят пятого. Без нескольких месяцев двадцать один год, - говорю я.

- Время летит! И не угонишься...

- Что да, то да, командир.

- Эх, жаль что в саду еще ничего нет! Яблоки у нас такие!.. Угостить бы речицкими...

- Ничего, Дмитрий Данилович, спасибо. А ведь Болдырев наш погиб. Вы знаете об этом? Не могу понять, как мог погибнуть такой опытный летчик?

- Знаю, мне сказала жена Криворучко. Криворучко же здесь живет!

- Да? Не знал.

- Скажите, вы летаете или тоже демобилизовались? Почему вы в штатском? - меняет разговор Валентик.