Алена Смирнова - Подруга мента

• Название: Подруга мента
• Автор: Алена Смирнова
• Издательство: ЭКСМО
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-002639-0

В своем рабочем кабинете задушена деловая женщина, преуспевающая в рекламном бизнесе. Сотрудничавшая с ней журналистка Полина на следующее утро похищена неизвестными. А бизнесмен, заказчик рекламы, найден убитым у себя на даче. Кому он перешел дорогу? И связаны ли между собой похищение и два убийства? Чудом ускользнув от похитителей, Полина пытается разобраться в этом запутанном деле и с ужасом начинает понимать, что в нем замешан близкий ей человек…

---

— Полина, любовь моя…

— Измайлов, ты про СПИД что-нибудь, где-нибудь…

— Избави тебя Бог, детка, знать о нем то, что знаю я. А за старомодность не суди. Не по себе, когда твоя женщина учит сексу.

— Вик, мы путаем личное с общественным.

— Если бы в общественном не было личного, Поленька, оно бы никого не трогало.

— Ладно, проехали. Заказчик ломался, как гимназистка из анекдота. Будто он презервативы собрался бесплатно раздавать. Все нудил: «Душа, душа». И лощеный мальчик с американским образованием, коллега Лизы, сказал ему в трубку: «Мы не скрыли, что презервативы одевают на… Если вам нужны сволочи, которые возьмутся убедить людей натягивать их на души, ищите в другом издании. И вообще, посетите своего исповедника в храме».

— Чем кончился этот щекотливый казус? — оживился Измайлов.

— Чистоплюй пообещал пораскинуть мозгами без священника. Через пять минут звякнул и поблагодарил за качественную работу.

— Поля, тебя не тяготит воспевание резинок?

— Измайлов, ты в абортарий когда-нибудь входил?

— Типун тебе на язык.

— То-то.

Вик помолчал, видимо, задействуя свое воображение, потом неуверенно произнес:

— Не сердись, а? И еще это… Насчет абортария… Если что, гинеколог должен узнать наш секрет после меня.

Воистину нет общественного без личного.

— Вик, давай займемся Лизой.

— Да, сейчас ничем другим я бы не смог. Поля, не дуйся. Ты мне второй день то про внематочную, то про аборт. Я уж не знаю, что и думать.

— Думай о деле.

Мог бы расслабиться чуть погодя. Зачем же так сразу-то?

— О деле, так о деле, — проворковал Измайлов, словно я его, бездельника-школяра, пристыдила. — Лиза играла в редакции не совсем обычную роль. Но, возможно, ее амбиции раздражали?

— К чему риторические вопросы?

— Лучше полсотни быстро сменяющихся дур, чем одна умная женщина, Поля. Перехожу к фактам. Ты охарактеризовала каждого, я просмотрел твои бумажки.

Опять за рыбу деньги, когда успел? Вроде все время на глазах был. Бумажки! Письменные показания, милый друг, не щади уж. И не притворяйся, что не заметил: я их подписала и дату поставила.

— До нас с тобой, детка, к Лизе заходили четверо. Главный редактор, высокая молодая женщина и двое парней.

— Вот главного приклеивать в дырку для фото подозреваемого не надо.

— Поля, извини, я кое-что упустил. Ты ведь не только рекламу, но и обычные статьи для них писала. Кто тебе их заказывал и кто принимал?

— В струю, Вик. Но обычных статей им не надо. У них все обрамляет рекламу. Год назад заказывал редактор или ответственный секретарь, они и принимали. А последнее время эти функции совмещала Лиза. Правда, я намалевала всего ничего: обзоры про помаду и про бикини.

— Угу. И чем главный не подозреваемый?

— Он первым приходил!

Измайлов расхохотался:

— Детка, после его ухода вахтерша, единственный свидетель, Лизу не видела. И не слышала.

— Вик, он хороший. Такой интеллигентный, тихий, слегка закомплексованный. То есть говорит дельные вещи и вроде стесняется, вроде пардону просит за неоригинальность. Тактичный он, на журналиста не очень похожий. У нас ведь наглость не только второе счастье, но и первый гонорар. Не кривись, люди скучны, в них мало интересного для других людей. И чтобы вытянуть нечто…

— Нужно надуть интервьюируемого…

— Нужно быть личностью, Вик. Лепить вопросы из грязи в себе и мириться с тем, что отвечающий на них может оказаться чище тебя.

— Поля, что ты в рекламе делаешь?

— Севу кормлю. Вик, я разуверилась в том, что людей надо информировать. Тысячелетиями обходились сплетнями и слухами, а не вымерли. Или поэтому не вымерли. Легенды доходили до человека, легенды! Вот мне хорошо с тобой, я должна благодарить судьбу и быть довольной и спокойной. Кому ведомо, что впереди. Так хоть день, хоть час, минута удовольствия, почему нет. И тут мне про голод, несправедливость, войны, смерти… Но передо мной маячит собственная смерть, неизбежная и непредсказуемая. Это жестоко. А, может, я не преуспела в журналистке, вот и защищаюсь.

— Ты просто не как все. Люди смотрят репортажи о боях за едой и не давятся.

— Так не бывает. Все откладывается, все копится, перерабатывается, ищет и находит выход.

— Тогда надо показывать и печатать.

— Загнал в угол и балдеешь?

— Ты еще молода. Вода кипит за счет кислорода, да? В тебе его много. А кипяченую водичку доводить до кипения гораздо дольше, чем сырую.

— Вик, те, кто убивает, ничем не отличаются от тех, кто показывает, рассказывает и смотрит. Ты про еду на экранном фоне… Но кабы не пряталась способность убить в репортерах, зрителях и читателях, они бы не вынесли.

— Поля, о своем праве не читать газет и не смотреть телевизор ты никогда не задумывалась?

— Нет.

— Дитятко. Иди сюда, я тебя пожалею.

— Не надо меня жалеть, — загордилась я.

— А кого надо?

— Лизу.

— Я не некрофил, — отпрянул Измайлов. — Двинем-ка мы в теории. Что-то у нас с практикой вторые сутки нелады. Лизу задушили веревкой, по прочности не уступающей телефонному проводу.

Я вспомнила свои ассоциации в кабинете Валентина Петровича, вздрогнула и прильнула к Измайлову.

— Запоздалая реакция лучше, чем никакой, — сообщил он и… вернул меня на мой стул. — Беда в том, Поленька, что гости прибывали друг за другом, словно приглашенные. Но не одновременно. Смерть наступила между десятью и одиннадцатью. Так они все в этот промежуток и отметились.

— Вик, мне двое парней не нравятся.

— Мне тоже. Поэтому взгляни.

Измайлов вытащил фотороботы. Я завизжала:

— Это они, они! Ну и глаз у вахтерши, алмаз. Этот гад чуть не убил Бориса, а этот лягнул меня. И за волосы дернул.

— В прострацию не впадешь?

— Постараюсь.

— Тогда имей в виду, они не убивали Лизу. Заглянули в кабинет минуты на три, вышли и доложили вахтерше, что не туда попали.

— Да эти могут угробить за секунду!

— Застрелить, детка. Но не задушить.

— Могут, — не принимала его доводов я. — Тут только рыла, ты бы их ручищи видел.

— Здоровые кабаны?

— Вик, первому свернуть шею, как прутик сломать.

— Учту. Юрьева он один раз ударил?

— Разъединственный.

— Поля, не плачь, Борис поправится. Это очень важно.

— Куда важнее.

— Это очень важно, потому что… Откровенно скажи, ты на улице в толпе их опознаешь?

— Кого?

— Парней.

И тут я сникла. Марки машин — ерунда. Я даже за кинозвезду, узрев живьем, не поручусь, что она, а не помешавшийся на ней двойник.

— Вик, мне для узнавания антураж нужен. Если будут все четверо подпирать зеленую иномарку, тогда узнаю. А если по одному, в массах и на бегу… Нет.

— Ты, Поленька, за человеком числишь только его образ жизни. Нос, рот, уши тебя не волнуют.

— В точку.

— А я?

— Ты с толпой не смешаешься.

— А бывший муж?

— Хочешь потерзаться? Тоже нет.

— А подружки?

— Про сына будешь спрашивать, дотошный?

— Что тебе нужно, чтобы запомнить человека?

— Любить, Вик.

— Заметь, я съел и «любить», и мужа.

— Я не проститутка, в загс маршировала по любви. Но она приходит и уходит, а кушать хочется всегда.

— Ты не дворника случаем бросила?

— Вик, пища делится на телесную и духовную.

— Но ведь ты ненавидишь своих похитителей?

— Я не умею так ненавидеть, чтобы навсегда запомнить, полковник.

— А у меня получается.

— Опять пугаешь?

— Сам не пойму. Боюсь потерять, скорее. Да не реви ты, водяная. Я не каменный, сейчас пристану, и все расследование насмарку.

— Так не приставай.

— Не могу больше.

— Так приставай… Измайлов, как тебе не стыдно. Ты мне еще про Бориса не сообщил ничего, кроме диагноза.

При упоминании Юрьева Вик с рыком, но нашел в себе… мужество? Или все ту же ненависть к изуродовавшим лейтенанта людям? Или злость на меня, втравливающую во всякую гадость так же легко, как другие гадостей избегают?

— До Бориса еще неблизко, Поленька. Колись, давай, что ты рекламировала?

— Духи, средства от комаров и колорадского жука, ателье по пошиву белья, шерсть для вязания, магазин игрушек, соки, газовые плиты, холодильники, сборные садовые домики, детское питание, унитазы и питьевую воду.

— Воду последней?

— Да. Но это повторная реклама. Первая прошла в марте. Мне было нелегко, Вик. Вода — штука однообразная.

— Без ножа режешь. Я поставил на то, что кто-то открыл номер от 23 сентября.

— Почему?

— Потому что душат и похищают с бухты-барахты. Преступления не подготовленные и не профессиональные. То есть, только профессионалы и могли выполнить этакие дилетантские поручения, не оставив следов.

— Что ты несешь! А шины на проселочной дороге?

— А дождь, накрапывавший весь день и всю ночь? А лихачи, рванувшие в объезд поста? Поля, ты и есть наш единственный след.

— Я не след, Вик. У бандита был пистолет. И пристрелить меня, когда я бежала по полю, не составляло труда. Хорошо, что тогда я была дикой лошадью.