Бертрис Смолл - Обрести любимого

• Название: Обрести любимого
• Автор: Бертрис Смолл
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-000044-8

Главное действующее лицо пятого романа саги — Валентина Сен-Мишель, старшая дочь Конна Сен-Мишель, лорда Блисса. Ее первый брачный опыт оказался неудачным — муж, лорд Бэрроуз, трагически погибает. Молодая вдова узнает, что она не родная дочь Конна Сен-Мишель. Тайна рождения не дает ей покоя, и она отправляется в Турцию. В этом опасном путешествии ее сопровождают кузен Патрик Бурк и Том Кемп — молодые люди, влюбленные в прекрасную вдову. После невероятных приключений вся троица благополучно возвращается вАнглию. Тайна раскрыта, и Валентина сделала свой выбор — в лице Патрика Бурка она обрела любовь и супруга.

---

Она повернулась, чтобы уйти, но он схватил ее и прижал к себе.

— Вероятно, моя вина. Вал, состоит В том, что я слишком сильно люблю тебя, — сказал он тихо и поцеловал ее снова. Это был не нежный поцелуй. Он был полон страсти и едва сдерживаемого желания.

Он раздвинул ее губы, проталкивая язык через ее зубы и заставляя ее язык покориться. Голова у нее закружилась, возбуждение охватило все тело. Она прижалась к нему, почти теряя сознание.

— Ах, любимая голубушка, — пробормотал он, отпуская ее губы. Он покрыл быстрыми поцелуями верхнюю часть ее груди, вдыхая сладкий аромат ландыша, исходящий от нее.

— Патрик! — нерешительно крикнула она. — Прекратите немедленно! — Она уперлась руками ему в грудь и попыталась оттолкнуть его. Никогда раньше она не представляла, что поцелуй может так обессилить. — Я совсем потерялась, милорд! — сопротивлялась она.

— А может быть, — шутил он, — у тебя слишком много мыслей, мадам. — Его руки крепко обнимали ее. Отпусти он ее, она наверняка упала бы на пол. Наконец, чувствуя, что силы возвращаются к ней, Валентина оттолкнула его.

— Вы смелее, чем я думала, милорд, — сказала она. — Тем не менее я прибыла ко двору служить королеве и не буду принимать никаких решений, касающихся моего будущего.

— Могу ли я ухаживать за тобой. Вал? — Глаза его смеялись.

— Да, но помните, совсем не обязательно я стану выделять вас из всех прочих джентльменов.

— Ото, мадам, теперь ты расхрабрилась.

— Возможно, Патрик, настало время и для меня стать храброй, — ответила она, блеснув глазами.

— Значит, ты собираешься наказать меня за мои грехи?

— Да, милорд, я сделаю это, и нет никакой гарантии, что, когда я устану от этой игры, я приму ваше предложение. Не достаточно просто сказать, что вы любите меня, Патрик. Вы любите меня, тем не менее вы позволили мне выйти замуж за другого. Конечно, вы не верили в то, что я любила Неда, ведь я даже не знала его. Меня огорчает, что вы сами ничего мне не говорили. Если бы вы действительно любили меня, ничто не смогло бы остановить вас. Поэтому с моей стороны было бы очень глупо рисковать. Кроме того, — она пожала плечами, — я дала слово никогда не выходить замуж. Может быть, я поступлю так, как королева, и сойду в могилу незамужней.

Он засмеялся.

— Я считаю, на это у тебя мало шансов. Вал, и честно предупреждаю об этом. Я намерен сделать тебя своей женой. На этот раз мною невозможно будет пренебречь. Я не позволю своей гордости или другому мужчине встать между нами. Для меня не существует никого, кроме тебя.

— И на этот раз, — предупредила она его, — меня невозможно будет быстро заставить принять решение. Эдвард Бэрроуз был хорошим, добрым человеком, но я понимаю, что его внезапная смерть оказалась благом для меня. Я никогда не узнала бы счастья с ним. Мне надо было попробовать свои силы при дворе много лет назад, вместо того чтобы быть серой мышкой из деревни. Я не повторю такой глупости снова. Ухаживайте за мной, Патрик, если хотите, но, если появятся другие, которые полюбятся мне, я буду благосклонна и к ним.

— Полагаю, это к лучшему, — сказал он мягко, — ты как следует узнаешь свет, а потом успокоишься в качестве моей жены и матери наших детей. Я целиком одобряю, — серьезно сказал он.

— Неужели, милорд? — пропела она необыкновенно сладким голосом.

— Да, мадам, — ответил он, растягивая слова. Он видел, что она начинает раздражаться, и снова притянул ее к себе. — Играй в свои игры. Вал, поскольку ты не навлечешь бесчестья на семью. — Он наклонился, чтобы поцеловать ее, но она вывернулась из его объятий и сильно ударила его по гладко выбритой щеке.

— Никогда не смейте читать мне нравоучения, Патрик Бурк! — сердито бросила она, чувствуя, как горит ладонь, и с удовлетворением вспоминая шлепок своей руки по его красивому лицу.

— Ой! — завопил он. — Черт возьми, ты мегера, мадам! Больно.

— Это и предполагалось, самодовольный негодяй! Любя меня, вы тем не менее стояли в стороне, когда я выходила замуж за другого человека, а теперь, когда я овдовела, вы наконец «набрались достаточно мужества и объявили, что вы женитесь на мне! Ну, милорд Бурк из Клерфилд-Мэнора, если вы хотите меня, вам придется сначала поймать… а я уверяю вас, что заставлю погоняться за собой, прежде чем вы добьетесь своего, если добьетесь!

— Что, черт возьми, происходит с тобой, Валентина? — крикнул он вслед выскочившей из комнаты Валентине.

О, женщины! Они самые сумасбродные создания! Любая разумная женщина, которой сказали о том, что она любима, встретила бы это с радостью. Вал совершенно невозможная девчонка, но, помоги ему Бог, он любит ее.

Валентина взбежала по лестнице в свои комнаты, пробежала мимо ошарашенной Нен в спальню и бросилась на кровать.

— Оставь меня одну, Нен, — приказала она служанке. — Я хочу побыть одна. Уходи и не впускай сюда никого, пока я не разрешу!

Нен ушла. Она знала характер Валентины. Приступы плохого настроения появлялись у нее редко и продолжались недолго. Ей необходимо было побыть одной, чтобы обрести душевное равновесие.

Валентина не знала, радоваться ей или плакать.» Я не могу припомнить, когда бы я не любил тебя «.

Он осмелился сказать ей это после того, как молчаливо стоял рядом, наблюдая, как она выходит замуж за Эдварда Бэрроуза.

— Будь ты проклят, Патрик! — бормотала она — Будь ты проклят! Будь ты проклят! Будь ты проклят!

Валентина не отводила тяжелого взгляда от красивого восточного ковра в золотых и синих цветах. Если поцелуй мог быть так несказанно прекрасен, тогда каким же может быть на самом деле завершающий акт любви? Конечно, не такой, какой был у нее с мужем. Бедняга Нед. Он был, вероятно, самым холодным из всех мужчин. Даже она поняла это, несмотря на неопытность. Когда они ехали в Хилл-Корт из Перрок-Ройяла, он сказал ей, что будет приходить к ней в постель три раза в неделю до тех пор, пока она не забеременеет, и объяснил, как она должна вести себя. Он знал, что ее семья сначала принадлежала к римской церкви, но сейчас придерживалась англиканской веры. Он, однако, больше склонялся к кальвинистским убеждениям.

— Тогда вы пуританин, — заметила она, удивленная.

— Считайте так, дорогая, — согласился он, объяснив, что, являясь человеком чистых и строгих принципов, он не согласен с бесстыдным поведением. Она никогда не должна появляться голой перед ним, как и не должна издавать никаких звуков во время акта. Она должна принимать его семя, как добрая и послушная жена, горячо молясь, пока он трудится над ней, чтобы Бог позволил ей стать вместилищем новой жизни.

Он появлялся у ее кровати в дни, отведенные для его прихода, и одобрительно улыбался, видя ее в белой шелковой ночной рубашке с высоким воротником и длинными рукавами, с ночным чепцом на голове, розовые шелковые ленты которого были единственным намеком на легкомыслие. Откинув одеяла, чтобы лечь в кровать, он задувал стоящие возле кровати свечи, оставляя комнату в абсолютной темноте. Он настаивал на том, чтобы драпировки были задернуты и луна не могла осветить их постыдное занятие.

Так не могли любить друг друга отец и моя мать, думала Валентина всякий раз, когда ее муж приходил к ней. Она лежала неподвижно, руки ее были прижаты к бокам, как он ей и приказывал, пока Эдвард Бэрроуз распахивал ее ночную рубашку и нащупывал ее груди. Его пальцы мяли ее плоть, и вскоре дыхание его становилось тяжелым. Он задирал ее рубашку, аккуратно подворачивая вокруг талии, и его пальцы ощупывали ее. Когда он считал, что она готова принять его, он влезал на нее, входил в нее одним толчком и начинал двигаться на ней. Дыхание его становилось все более хриплым, и наконец он валился на нее со слабым всхлипом. Придя в себя, он вставал со словами:» Благодарю вас, моя дорогая «, — ив кромешной тьме с безошибочной точностью находил дорогу к двери, соединяющей их комнаты.

Кроме первой ночи, он ни разу не провел с ней все время до утра. Она однажды почувствовала потребность поднять бедра навстречу ему, но он немедленно сказал:

— Моя дорогая, вы не проститутка. Лежите спокойно. Сейчас Валентине было страшно подумать, что только благодаря случаю она избежала участи быть его женой всю жизнь, так никогда и не познав счастливого ощущения, которое подарили ей поцелуи Патрика Бурка.

Тем не менее эти поцелуи заставили ее задуматься и о других мужчинах. Если Патрик Бурк смог заставить ее испытать такое наслаждение, может быть, есть и другие мужчины, которые могли бы вызвать у нее такие же ощущения. Возможно ли это?

Валентина перевернулась на кровати и уставилась в голубой бархатный балдахин. Она не должна позволить, чтобы это новое ощущение взяло верх над здравым смыслом. Из всех детей в семье она одна унаследовала практичный характер Эйден. Конечно, сейчас не время терять голову. Она приехала ко двору служить королеве, а не стать источником скандала, как бедная Мэри Фиттон.