Сергей Соловьев - История России с древнейших времен. Книга XIV. 1766—1772

• Название: История России с древнейших времен. Книга XIV. 1766—1772
• Автор: Сергей Соловьев
• Жанр: История

Четырнадцатая книга сочинений С.М. Соловьева включает двадцать седьмой и двадцать восьмой тома «Истории России с древнейших времен». Двадцать седьмой том охватывает период царствования Екатерины II в 1766 и первой половине 1768 года; двадцать восьмой — освещает события 1768—1772 годов.

---

Сергей Михайлович Соловьев «История России с древнейших времен» Книга XIV. 1766—1772

Двадцать седьмой том

Глава первая

Продолжение царствования императрицы Екатерины II Алексеевны. 1766 и первая половина 1767 года

Меры против медленного исполнения указов. — Беспорядки в новой коллегии Экономии. — Медленное решение дел в Юстиц-коллегии. — Дело Жуковых, Щулепниковой, Бестужева-Рюмина, кн. Григория Шаховского. — Губернаторские распоряжения. — Волнение в Москве. — Губернатор и купцы в Астрахани. — Брянские купцы и генерал Медем. — Окончание дубровинского дела в Орле. — Нравы на окраинах. — Крестьянские побеги и возмущения. — Бродяжничество и разбои. — Похождения Каменьщикова. — Сибирские инородцы. — Сибирский губернатор Чичерин и магистрат. — Присоединение Алеутских островов. — Церковные имения в Малороссии. — Выбор киевского войта. — Спор запорожцев с Военною коллегиею. — Слободская губерния. — Сопротивление лифляндского рыцарства в доставлении ведомостей о хлебном урожае. — Затруднения по поводу немецких колонистов. — Финансовые меры. — Среднеазиатская торговля. — Содержание Московского университета. — Окончание «Наказа»; мнения о нем, собираемые императрицею. — Манифест о комиссии для сочинения проекта нового Уложения. — Переезд двора в Москву. — Движение в прибалтийских областях и Малороссии по поводу выбора депутатов в комиссию. — Путешествие Екатерины. — Отзыв ее в Сенате об этом путешествии. — Продолжение крестьянских волнений. — Секта между однодворцами. — Перемены в областях. — Деятельность новгородского губернатора Сиверса. — Приближение времени открытия комиссии. — Обзор «Наказа». — Изменения в нем.

Мы видели, как Петр Великий сердился на Сенат за то, что, решив что-нибудь, не заботились о приведении в исполнение решенного; лет через 50 Екатерина II должна была среди Сената повторить требование Петра. 31 марта императрица присутствовала в Сенате; читали доклад о штрафовании судебных мест за неисполнение указов и за нескорое распоряжение. Екатерина приказала дополнить: «Репортовать как о сделанном определении, так и о действительном исполнении указа». Когда читали о штрафовании посланных из судебных мест, если поступят в противность инструкции и будут обижать кого-либо, императрица велела прибавить: «Оных, следуя по воинскому процессу, наказывать в силу указов». В конце прошлого года Екатерина обратила внимание Сената на беспорядки в новой коллегии Экономии, и Сенат по этому поводу издал наставления всем коллегиям, но беспорядки в коллегии Экономии не прекратились: один из ее членов, Позняков, подал в Сенат просьбу, что просился перед праздником в отпуск на 29 дней в Петербург (коллегия Экономии, как и многие другие, находилась в Москве), но отпуска не получил по разногласию между членами коллегии; по этому случаю Сенат сделал внушение, что в последний раз напоминает членам, чтоб они перестали ссориться и не оказывали упорства президенту, как произошло и в деле Познякова: президент подписал отпуск, а вице-президент и два асессора по ничтожным основаниям не подписали; в октябре прошлого года императрица уже сделала коллегии материнское увещание, но члены ее все продолжают несогласие. Императрица на этот раз не хотела более дожидаться и в том же заседании 31 марта объявила, что если не взять к поправлению коллегии Экономии надлежащих мер, то неминуемые последуют в ней всякие упущения, которые, чем далее, тем труднее будет исправить, и поэтому приказала, чтобы Сенат тех членов коллегии, которые просятся в отставку, отставил скорее, а прочих перевел в другие учреждения и на место их представил кандидатов; президенту князю Гагарину велела присутствовать в Сенате, причем отозвалась с похвалою о его честности и усердии.

Юстиц-коллегия подала любопытное донесение, что в ней нерешенных дел, начавшихся с 1712 года, состоит 6027 да, сверх того, явились еще неразобранные дела. Резким примером медленности в решении дел уголовных могло бы служить знаменитое дело Жуковых, но здесь медленность происходила не от присутственных мест. Мы упоминали о громадном деле пензенского воеводы Жукова, подпавшего под суд по обвинению в насилиях и взятках. Но кроме того, в 1754 году началось страшное уголовное дело вследствие убийства жены его и пятнадцатилетней дочери, живших в Москве; виновником злодейства был родной сын Жукова с женою и тещею, а исполнителями — крепостные люди. Императрица Елисавета была так поражена злодеянием, что никак не могла окончательно решить участь преступников: смертную казнь она отменила, но подвергнуть Жуковых наказанию наравне с обыкновенными убийцами представлялось нарушением правды. Дело не было решено и преемниками Елисаветы до 1766 года, когда Екатерина обратилась за советом к архиереям Димитрию новгородскому, Иннокентию псковскому и Гавриилу тверскому, которые представили, что хотя по древнейшему обычаю православной церкви монархи христианские сохраняли правосудие в народах по законам, от них же установленным, и казнь таким злодеям состояла в воле и власти их, однако по истинному христианству прежде всего пеклись они о соблюдении душ погибающих от вечной муки, потому что церковь Божия ожидает истинного обращения к вере Христовой и прямого покаяния от самых злодеев отчаянных. Тогда императрица велела предать Жуковых церковному покаянию, но перед всем народом по обряду, назначенному для произведения самого сильного впечатления. Обряд совершался в Москве четыре раза в продолжении Великого поста 1766 года: в четвертое и пятое воскресенье, в четверг пятой недели и в Лазареву субботу — в четырех церквах: в Успенском соборе, у Петра и Павла на Новой Басманной, у св. Параскевы на Пятницкой и у Николы Явленного на Арбате, т.е. в центре и в трех концах Москвы. В назначенный день перед обеднею преступники в сопровождении священника и военной команды шли к одной из означенных церквей в длинных посконных рубашках, босые, в цепях, с распущенными волосами, с зажженными восковыми свечами в руках. Их останавливали у церковных дверей и читали манифест: «Учиненное убийство в 1754 году матери и сестры своей родной бывшим в нашей лейб-гвардии Преображенского полка каптенармусом Алексеем Жуковым с женою его Варварою Николаевою, по отце Полтевых, и сообщниками их столь страшное злодейство, что не токмо в христианских народах, но и между идолопоклонниками и без всякого закона живущими людьми почитается чрезъестественное. Мы довольно ведаем, сколь ужасное сие преступление поразило человеколюбивое сердце покойной тетки нашей императрицы Елисаветы Петровны. Но как такое окаянное дело, в целых веках редко случающееся, неведомыми судьбами Божиими по сие время не решилось, а перед немногим только временем подано нам от Сената нашего докладом и между тем некоторые участвующие яко орудие в сем убийстве уже померли, главные же самые убийцы живые на земле остаются в тюремном заключении, то сие самое столь долговременное продолжение их жизни наипаче привело нас в размышление, угоднее ли Богу будет лишением живота по законам строжайшим сих злодеев наказать и яко прямо отступивших от веры Христовой и от закона естественного истребить или, ведав их преступление отчаянное, соблюсти души их от вечной муки истинным к Богу покаянием без нарушения нашего правосудия и без соблазна народного, оставя дни и живот их в руки Всевышнего судьи, на собственное совестное раскаяние и всечасное их сокрушение». Затем следует известие об обращении к архиереям и проч. По прочтении манифеста преступники на коленях должны были читать покаянную молитву, нарочно для них сочиненную, а во время обедни, также стоя на коленях, должны были просить всех входящих и выходящих помолиться о них; во время обедни дьякон говорил особую ектению о кающихся, священник говорил проповедь о покаянии убийц. По окончании этого покаяния Алексей Жуков сослан был в Соловки, а жена его — в Далмацкий монастырь в Сибири на покаяние.

С 1758 года тянулось дело вдовы геодезиста Щулепникова, подозревавшейся в убийстве мужа. Сенат подал доклад, что хотя Щулепникова и не винится, но по обстоятельствам дела и кроме оговора состоит подозрительною и по закону надобно ее пытать, но так как она дворянская дочь и дворянская жена, то Сенат не может назначить пытку без высочайшего указа. Но мы видели, что Екатерина постоянно противодействовала пытке; и потому она написала решение, что так как Щулепникова имеет за себя закон, запрещающий верить показаниям против того, кто привел преступника, а Щулепникову оговаривают люди, на которых она указала как на убийц мужа, то она освобождается от пытки, а вместо того должна быть заключена на год в монастырь или в тюрьму, где никто не может ее видеть, кроме священника, который должен уговаривать ее признаться, причем судьи должны допрашивать ее каждые четыре месяца и сравнивать ее допросные речи с прежними. Если она признается в течение этого времени или откроется более доказательств преступления или невинности, то должно поступить по законам. Если она не признается в течение года, то совершенно освобождается. Астраханская губернская канцелярия донесла, что по указу 763 года в приписных городах пыток чинить не велено, но так как приписной город Саратов от Астрахани в 700 верстах, то канцелярия просит, не повелено ли будет производить пытки в Саратове. Сенат приказал: в силу именного указа 764 года стараться, не возя колодников в губернские города, оканчивать дела в указанный срок без пыток.