Лемони Сникет - Изуверский интернат

• Название: Изуверский интернат
• Автор: Лемони Сникет
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Детские остросюжетные
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-00651-4

В жизни Бодлеров по-прежнему все идет шиворот-навыворот. Но наконец-то у сирот появились друзья — тройняшки Квегмайры. Дети очень надеялись, что все вместе они переживут нелепые порядки Пруфрокской школы. Впрочем, их надежды быстро угасли.

---

Глава пятая

Слово «копировать» совсем не такое простое, как кажется. Оно необязательно значит, что вы собственноручно снимаете копию с чьей-то картины или подражаете для смеха походке своего профессора. «Копировать» — значит делать то, что до вас только что сделал другой, то есть следовать его примеру. Если, скажем, все ваши приятели решили спрыгнуть с моста в реку или океан, а вы прыгаете в ледяную воду следом за ними, вы их копируете. И можно понять, почему копировать небезопасно: можно ведь и утонуть только из-за того, что кому-то до вас пришла в голову такая идея.

Вот почему, когда Вайолет вдруг встала и сказала: «Здравствуйте, Учитель Чингиз», Клаусу и Солнышку ужасно не захотелось копировать ее. Младшим Бодлерам казалось непостижимым, чтобы старшая сестра не узнала Графа Олафа, не вскочила на ноги и не открыла немедленно глаза завучу Ниро на происходящее. Клаус и Солнышко даже на миг вообразили, что Вайолет загипнотизировали, как было с Клаусом, когда они жили в Полтривилле. Но глаза у Вайолет оставались нормальными, нисколько не расширились и «Здравствуйте, Учитель Чингиз» она произнесла совсем не тем тусклым голосом, каким говорил загипнотизированный Клаус. И все-таки хоть младшие Бодлеры и недоумевали, они полностью доверяли своей сестре. Ей удалось избежать брака с Графом Олафом, когда он казался неминуемым (в данном случае это означало «сулил жизнь, полную ужаса и горя»). Она, когда срочно понадобилось, изобрела отмычку, а также благодаря ее изобретательскому таланту дети спаслись от очень голодных пиявок. Вот почему Клаус и Солнышко, хотя и не понимали поведения старшей сестры, все равно верили, что у нее имеется веская причина вежливо поздороваться с Графом Олафом, а не разоблачить его на месте. Поэтому, чуть помедлив, они «скопировали» ее, иначе говоря, последовали ее примеру.

— Здравствуйте, Учитель Чингиз, — сказал Клаус.

— Джифидио! — выкрикнула Солнышко.

— Приятно с вами познакомиться. — И Учитель Чингиз ухмыльнулся. Бодлеры поняли, что он воображает, будто перехитрил их, и очень доволен собой.

— Ну, как по-вашему, Учитель Чингиз? — осведомился Ниро. — Имеет кто-нибудь из этих сирот ноги, какие вы ищете?

Учитель Чингиз почесал тюрбан и посмотрел с высоты своего роста на детей с таким хищным выражением, будто перед ним стоял ряд вкусных блюд в салат-баре, а не пятеро сирот.

— О да, — сказал он скрипучим голосом, который до сих пор слышался Бодлерам в кошмарных снах. Костлявым пальцем он показал сперва на Вайолет, потом на Клауса и под конец на Солнышко. — Вот эти трое подходят мне как нельзя лучше. А эти двойняшки мне ни к чему.

— Мне тоже. — Ниро даже не удосужился упомянуть, что Квегмайры тройняшки. Затем он посмотрел на часы. — Так, пора на концерт. Все идите за мной в зал, если только у вас нет желания купить мне кулек карамелей.

Бодлеровские сироты надеялись, что им никогда не придется покупать какие бы то ни было подарки своему завучу, а уж тем более карамели, которые они и сами любили и не ели давным-давно. Поэтому они пошли за Ниро через лужайку в большой зал. Квегмайры последовали их примеру и по дороге, задрав головы, разглядывали похожие на надгробия здания, которые при лунном свете выглядели еще более зловещими. — Сегодня, — объявил Ниро, — я буду играть скрипичную сонату моего сочинения. Она продолжается не больше получаса, но я сыграю ее двенадцать раз подряд.

— Прекрасно, — одобрил Учитель Чингиз. — Осмелюсь признаться, завуч Ниро, я большой поклонник вашей музыки. Ваши концерты — одна из главных причин, почему мне захотелось работать в Пруфрокской подготовительной.

— Что ж, очень приятно это слышать, — проговорил Ниро. — Не много найдется людей, которые ценят мой талант.

— Я вас понимаю, — подхватил Учитель Чингиз. — Вот я, например, лучший учитель гимнастики в мире, и тем не менее в мою честь не устроили ни одного парада.

— Безобразие. — Ниро покачал головой.

Бодлеры и Квегмайры, шедшие позади взрослых, переглянулись: все эти хвастливые речи вызывали у них отвращение, но они не смели и словом обменяться, пока не добрались до зала и не сели как можно дальше от Кармелиты Спатс и ее противных друзей.

Имеется одно, и только одно преимущество у тех, кто, не умея играть на скрипке, упорно продолжает это делать. Оно состоит в том, что они зачастую играют очень громко и не слышат, как переговариваются слушатели. Конечно, весьма невежливо разговаривать во время концерта, но если игра бездарная, исполнитель никуда не годится, а концерт длится шесть часов, невежливость простительна. Так было и в тот вечер, когда завуч Ниро вышел на сцену и после короткой вступительной хвастливой речи заиграл свою сонату.

Когда слушаешь классическое музыкальное произведение, бывает забавно разгадывать, что вдохновляло композитора написать то или иное сочинение. Иногда композитор вдохновляется природой, и тогда в своей симфонии он подражает трелям птиц и шелесту деревьев. В других случаях композитора вдохновляет город, и тогда сочинение подражает звукам городского транспорта и людским шагам и голосам. Сочиняя же свою сонату, Ниро, очевидно, вспоминал, как при нем кто-то мучил кошку: музыка была громкой и визгливой, что позволяло разговаривать во время ее исполнения. Пока Ниро пиликал на скрипке, ученики Пруфрокской подготовительной школы начали переговариваться между собой. Бодлеры заметили даже, что мистер Ремора и миссис Басс, которым полагалось следить, кто из учеников должен купить для Ниро кулек карамелей, хихикают в заднем ряду и делят банан на двоих. Только Учитель Чингиз, сидевший в середине переднего ряда, казалось, внимательно слушал.

— От нашего нового учителя гимнастики мурашки по коже бегают, — заметила Айседора.

— Уж это точно, — согласился Дункан. — Наверное, из-за его вороватого взгляда.

— Вороватый взгляд у него потому, — Вайолет и сама бросила вокруг вороватый взгляд, желая удостовериться, что Учитель Чингиз не слышит, — потому, что на самом деле он не Учитель Чингиз. И он вообще не учитель гимнастики. Он — замаскированный Граф Олаф.

— Я знал, что ты его узнала, — обрадовался Клаус.

— Граф Олаф?! — воскликнул Дункан. — Какой ужас! Как он напал на ваш след?

— Стьюк, — мрачно заявила Солнышко.

— Сестра хочет сказать что-то вроде: «Он нас везде находит», — разъяснила Вайолет. — Она права. Но не важно, как он нас разыскал. Главное — он здесь, и несомненно у него уже готов новый план, как украсть наше наследство.

— А почему ты сделала вид, что не узнала его? — спросил Клаус.

— Да, — подтвердила Айседора. — Если бы ты сказала завучу Ниро, что Чингиз на самом деле Граф Олаф, Ниро прогнал бы этого кексолиза, извини за грубое слово.

Вайолет покачала головой в знак того, что не согласна с Айседорой, но ничего не имеет против слова «кексолиз».

— Нет, Олаф слишком хитер, — возразила она. — Я знала: если я попытаюсь сообщить Ниро, что он не учитель гимнастики, он все равно сумеет выкрутиться, как в случае с Тетей Жозефиной, и с Дядей Монти, и с остальными.

— Верное рассуждение, — согласился Клаус. — Плюс если Олаф подумает, что одурачил нас, больше останется времени, чтобы раскусить его замыслы.

— Лерт! — дополнила Солнышко.

— Сестра имеет в виду, что мы за это время успеем осмотреться — нет ли тут его помощников, — перевела Вайолет. — Очень правильная мысль, Солнышко. Я об этом не подумала.

— У Графа Олафа есть помощники? — возмутилась Айседора. — Несправедливо, чтобы такой плохой человек имел помощников.

— И помощники не лучше, чем он сам, — добавил Клаус. — Среди них две женщины с напудренными лицами, они заставляли нас участвовать в олафовском спектакле. Потом тип с крюками вместо рук, он помог Олафу убить Дядю Монти.

— И, кроме того, не забудь, лысый, он помыкал нами на лесопилке, — напомнила Вайолет.

— Эгину! — Солнышко хотела сказать что-то вроде: «А еще помощник — не то мужчина, не то женщина». — Что значит «эгину»? — Дункан достал записную книжку. — Я хочу записать все подробности, относящиеся к Олафу и его труппе.

— Зачем? — спросила Вайолет.

— Зачем? — переспросила Айседора. — Мы собираемся вам помочь, вот зачем! Неужели вы думаете, мы будем сидеть сложа руки и смотреть, как вы пытаетесь избежать его когтей?

— Граф Олаф очень опасен, — предупредил Клаус. — Если вы попробуете нам помочь, вы подвергнете свою жизнь опасности.

— Ну и что? — заявил Дункан, хотя, с сожалением должен сказать, Квегмайрам как раз следовало бояться, и еще как бояться. Дункан с Айседорой вели себя очень храбро и жаждали помочь бодлеровским сиротам. Но храбрость часто обходится дорого, и за нее приходится платить. Речь идет, разумеется, не о каких-нибудь пяти долларах. Речь идет о гораздо, гораздо более высокой цене, такой страшной, что я даже не хочу сейчас об этом говорить, а хочу вернуться к описываемой сцене.