Павел Шумил - К вопросу о природе семейного счастья

• Название: К вопросу о природе семейного счастья
• Автор: Павел Шумил
• Жанр: Научная Фантастика

Предисловие автора, которое может быть и послесловием

ПОЧЕМУ?

или

ОТКУДА БЕРУТСЯ ЛЮДИ?

Почему взялся за эту повесть? Из-за старой обиды. Обидели меня братья Стругацкие. Откуда взялся Саул Репнин? Куда исчез? Как из ХХ века попал в мир «Полудня», каким образом вернулся?

Не помню, в каком году попала мне в руки «Попытка к бегству», но после нее перечитал еще раз все книги Стругацких, какие только мог достать. О Репнине ничего нового не узнал, но задумался. Почему и на Гиганде, и на Сауле, и на Саракше, и на Надежде живут люди? Не гуманоиды, а именно люди. Ведь есть же у Стругацких негуманоидные разумные расы...

Много лет спустя вижу на книжном лотке книгу из серии «Миры братьев Стругацких» — «Время учеников». Прочитал предисловие, подумал: «Нет, не потянут». И пошел дальше. Но загорелся идеей. Как бы я написал такую книгу? Дать вторую жизнь героям Стругацких? Не получится. Серьезной вещи не получится. Работать с чужими героями — для этого нужно писать лучше автора. Иначе пародия выйдет. Но поместить действие в один из их миров — почему нет? Сюжет — местные жители обнаруживают прогрессоров и стараются вытурить их с планеты. Операция «Зеркало» наоборот. Какую планету взять? Дон Рэба в Арканаре подобный подвиг совершил. Прогрессора вычислил и обезвредил. Саракш? Максиму Камереру там и так досталось. А мир «Парня из преисподней» очень даже подходит. Развитая техническая цивилизация, прогрессоров там — пруд пруди. Почему бы одному не засыпаться? Через два дня покупаю «Время учеников», открываю... «Змеиное молоко»! Я только задумал, а Успенский успел напечатать. Прощай, идея. Какой мир еще никто не продолжил? «Град обреченный». Герой на дельтаплане спускается с уступа на уступ, погружаясь одновременно в прошлое, и пытается выяснить, кто, когда и зачем организовал Эксперимент. Хорошая тема? Даже слишком. Для Пола Андерсона — в самый раз. Может, когда и напишу.

И тут вспомнилась детская обида. А вместе с ней — вопрос: откуда берутся люди? Опять же странники... в молодости... Так родилась эта повесть.

А идея сыграть на чужом поле оказалась очень заманчивой. Одной повестью дело не кончилось. Вскоре родился роман «Эмбер.Чужая игра», объединяющий миры Желязны и Стругацких.

P.S.

Узнал я, как в роман попал Саул Репнин. В 1998 году на семинаре Бориса Натановича Стругацкого услышал от самого автора. «А вот! Захотели — и переместили жителя двадцатого века в будущее. Фантасты мы, или не фантасты?»

Вот так.

---

Я сижу напротив Бора, обнимаю Лань за талию и никак не могу поверить, что все кончилось. Головой понимаю, но тело рвется туда, за пульт. Руки дергаются, ищут рукоятки джойстиков.

— Бор, скажи честно, на что ты рассчитывал, когда в круг шел?

— Не знаю, — сознается десантник. — Первые два дня надеялся кого-то перехватить. Потом понял, что безнадежно опаздываю. Осталась только привычка. Всегда возвращался в круг. Я как раз на эту тему думал, когда ты меня вытащил. Ник, я же первый без маяка вернулся, так? Скажи, ты на что надеялся всю эту неделю?

— Если эндера нет на своем посту… — начинает Бумер.

— … значит вы не заметили конца света! — дружно подхватывают все.

— Месяц назад тебя сам господь бог не вытащил бы, — говорю я. — Я испытывал на тебе новую систему мониторинга. Очень уж заманчивый случай был. И Мета на меня такими глазами смотрела… Не могу женщине отказать, когда она такими глазами смотрит.

— Какими это? — подозрительно интересуется Лань.

— Большими и круглыми!

Девушки дружно строят мне глазки. Все смеются.

— Бор, ты главного не знаешь! — восклицает Том. — Ник выставил из пультовой совет в полном составе! Честное слово, чтоб я сдох! Накричал на них, и выгнал.

Ой, мама… А чего я, собственно, волнуюсь? Как можно наказать эндера? В угол поставить? Работы лишить? Ха!

Бумера жалко…

Мы с Ланью и Бор с Метой решили официально зарегистрировать отношения в один день. Свадьба была грандиозная. Присутствовали даже представители совета. Но, с половины праздника мы, новобрачные, свидетели и самые близкие друзья (не больше десяти человек) ускользнули, уединились в релаксационной, и я прокрутил Бору с Метой выборочные места кассеты из «психушки». Пока шли кадры с моими комментариями, Лань пинала меня под столом и строила гримассы. В общем, жестами и мимикой объясняла, кто я такой, и куда должен деть эту кассету. Бор сказал, что никак не мог найти кассету, пожал руку, а Мета расцеловала в обе щеки. Она вообще очень изменилась. Расцвела. Смешно, правда? Они начали с обмана, а теперь жить друг без друга не могут.

А через полгода они не вернулись из драйва. Это была самая счастливая пара на базе. Лань долго плакала и неделю ходила сама не своя. Я очень боялся за нее. Ведь ей нельзя волноваться.

Произошло что-то невероятное. Сразу после старта порвалась связь со всеми четырьмя маяками. Как отрезало. Бор с Метой и двое молодых. Парень и девушка. За всю историю такое было только раз. Лет сорок назад.

А еще через полгода совет принял решение снять поле. Десант не возражал. Последние две группы из близкого прошлого сообщили, что завод переродился во что-то вовсе непонятное. Но — продержался больше миллиона лет, и все еще функционирует. Пришельцы сделали выводы из той информации, что мы им сообщали через капсулы и изобрели нечто принципиально новое. Вечное. С гарантией! Никаких каменных или металлических сооружений. Две полукилометровые воронки, наполненные клубящимся сизым туманом на расстоянии около ста километров. Из одной воронки в другую ведет самодвижущаяся дорога. Двигается она медленно — метра два-три в час. А по дороге сплошным потоком идут киберы. Самые разнообразные. Грузовые и пассажирские, строительные, транспортные, летающие. На гусеницах, на колесах, на воздушной или антигравитационной подушке. Идут непрерывным потоком, ряд за рядом, с минимальными интервалами. Из тумана выходят, в туман уходят… Сом прострелил колесо одной машине, та съехала с дороги и остановилась. Сом заменил колесо, но не сумел разобраться с управлением, загнал машину по оси в болото, там и оставил. Батарея в маяке садилась, нужно было срочно возвращаться. Остальные десантники стрелять по технике не решились. Считали, что важнее донести до базы информацию. Разобраться с управлением — это не проблема.

К тому времени у нас с Ланью уже родился сын. И мне становилось все труднее удерживать ее дома.

Мы стоим в пультовой и смотрим в черный прямоугольник экрана. Идет обратный отсчет. Точно так же замерли перед экранами люди по всей базе. Через минуту в бархатной черноте экрана появится наше будущее. Каким бы оно ни было, нам в нем жить.

Последние секунды.

— Три.

— Два.

— Один.

— Ноль!

Пол резко уходит из-под ног в сторону. Все падают. Вижу, как Лань, извернувшись, падает на спину, прижимая к груди нашего сына, подобрав ноги, отталкивает сапогами в стороны тех, кто падает на нее. Гаснет свет.

— Лань!!! Как Боренок?!

— Ну что ты орешь? Разбудил…

Зажигаются тусклые аварийные светильники. Пол вздрагивает, со всех сторон доносится затихающий грохот падающей мебели. Десантники вскакивают, бегут куда-то. Лань садится на пол и довольно смеется.

— Ник, теперь я знаю, зачем женщине такие буфера спереди. Нам совсем не больно, мы даже не заплакали.

На четвереньках подхожу к ним. Мы проснулись и встревожились, но если мама смеется, то плакать, видимо, нет причины. Умный парень! Интеллектом в меня пошел.

Возвращаются десантники с инструментами и мощными фонарями. Ставят один на стол, направив свет в потолок, проводят молниеносное совещание и разбегаются по базе. Я поднимаюсь с пола и привожу пультовую в жилой вид. Поднимаю опрокинутую мебель, возвращаю предметы на свои места. Лань кормит грудью Боренка. Год назад я поставил вопрос ребром: или мы заводим ребенка, или наш брак считается недействительным. Кто-нибудь отправлял в драйв беременного десантника? То-то.

Экраны зажигаются только через три часа. Снаружи — лес. До него километров пять, но как только оператор дает увеличение, мы видим, что лес ЗЕЛЕНЫЙ! Не синий, а зеленый! Земной лес! Десантники кричат, обнимаются, колотят друг друга по спинам, смеются и ликуют. Я им завидую. Они своего добились. А я — безработный. Уже три часа.

Невидимый оператор дает панораму, и мы видим невероятное! Деревню. Совсем такую, как в учебном фильме. Семь домов, сложенных из круглых стволов деревьев. Около домов ходят люди. Лань отдает Боренка подруге, влечет меня за руку в раздевалку десантников, сует в руки оружие — тяжелую, угловатую железяку, тащит по каким-то ржавым лестницам. Мы упираемся в запертый люк. Лань крутит штурвал на крышке, налегает плечом, но люк не поддается. Лань меняет рожок, передергивает затвор, прикидывает угол рикошета и выпускает очередь. Пули бьют по периметру люка и с визгом уносятся в темноту коридора.

— Порядок, — смеется она, — Боялась, выжигать придется.

Выскакиваем на лестницу СНАРУЖИ. Солнце бьет по глазам. Такой я жену еще не видел. И слава богу. Такой она бывает только в драйве. Понимаю, что я сейчас тоже в драйве. Вот дьявол! Еще не поздно вернуться на базу, но жена перестанет уважать. Она же думает, что облагодетельствовала. Влип, эндер? Прыгай с вышки…

Захлопываю за собой крышку люка, осматриваю оружие, вспоминая, где же тут предохранитель, переключаю на лазер, непрерывный разряд, и спешу по ступенькам за Ланью.

В трех метрах от земли лестница обрывается. Лань не обращает на это внимания. Как бежала, так и спрыгнула на песок, словно со стула. Как я в бассейне с двенадцати метров. В пяти шагах от лестницы прижалась спиной к посадочной опоре, в руках оружие, вертит головой вправо-влево. Меня прикрывает. Я на мгновение повисаю на нижней ступеньке на одной руке, и до земли остается всего метр.

— Держись со стороны моря, иди первым, — бросает Лань. Не спорю. С такой Ланью лучше не спорить. Но на ходу обдумываю, почему я должен идти первым. Наверное, потому что сзади от меня вообще не будет никакой пользы. Видеть все со всех сторон сразу я не умею. Поднимаю плоский камешек. В книге читал — люди блины по воде пускали. Блин — блин — блин — блин — бульк. Замахиваюсь — бульк… Блин! Непременно научусь. На секунду оглядываюсь на Лань, перенимаю ее манеру и повадки. Слегка сутулюсь, кладу палец на курок, иду скользящей походкой на чуть полусогнутых. Через километр убеждаюсь, что в десантники не гожусь. Ноги вязнут в песке, пот заливает глаза. Лань же откровенно наслаждается жизнью. По лицу бродит загадочная улыбка людоеда. Не прекращая сканировать местность, радостно подмигивает мне.

Навстречу идут три человека. Старик с коротко подстриженой седой бородой и два молодых парня. Вооружены… да, точно! Луками! Поскольку у двух из трех луки за спиной, здесь не очень опасно. В первый раз эту троицу вижу, но кого-то они напоминают.

— Глазам не верю! Ник, никак ты в десантники записался? — восклицает старик. Лань бросается ему на шею. Старик смеется, хлопает ее по спине.

— А кого же ты еще хотел увидеть в конце драйва? — говорит мой язык. — Мета жива?

— А что с ней станется? Жива моя ласточка. Бабы завсегда дольше мужиков жили, — отвечает Бор. — Знакомься, это мои сыновья. Запомните этот день, парни! Перед вами лучший эндер во вселенной. Какой на борту год, Ник?

— Все тот же. После твоего старта полгода прошло.