Сэмюэл Шеллабарджер - Рыцарь короля

• Название: Рыцарь короля
• Автор: Сэмюэл Шеллабарджер
• Жанр: Исторические приключения

---

Глава 29

Инцидент у западных городских ворот — тех, что открываются на живописный пригород Пленпале, — стоил Блезу некоторого времени и пробудил опасения, которые беспокоили накануне маркиза де Воля.

То, что придирчивый стражник у ворот задержал Блеза, разбирая в тусклом свете фонаря по буквам текст его пропуска, а затем перечитывая его вторично, не вызвало особенных подозрений. Однако, когда подъехал всадник, одетый в цвета герцога Савойского, кивнул часовому и сразу же после этого Блеза пропустили, — дело показалось несколько странным. Запахло каким-то отданным заранее приказом, словно бы часовой тянул время в ожидании того всадника. А это, в свою очередь, дало Блезу пищу для размышлений.

Не существовало ли все-таки связи между Русселями и герцогом? Не было ли слежки за самим де Лальером? Если Карл Савойский, втайне сочувствовавший Империи и Англии63, вмешался и действует против него, то поездка во Францию может оказаться более чем трудной.

Однако, поразмыслив, он отбросил эти опасения: нечего делать из мухи слона. Появление у ворот герцогского офицера вполне могло не иметь никакого отношения к нему. Кроме того, сам факт, что ему позволили продолжать путь, хотя могли легко задержать, скорее обнадеживал, чем настораживал.

Освободившись наконец, Блез проехал через пригород и по деревянному мосту пересек Арв.

Вот здесь, на дальнем берегу, перед мостом, они с Анной Руссель послали друг другу молчаливое «прощай»в конце своего путешествия.

Он придержал коня на том самом месте, живо вспоминая каждый миг расставания: страстность её поцелуя, их тягу друг к другу. Ожили восторг и боль. Воспоминания о погибшей любви преследовали его, подстерегали за каждым поворотом дороги. Погибшей? Нет, лучше сказать — запретной любви.

Даже теперь, после того, как между ними объявлена война, после её разочарования и горьких слов, он любил её так же сильно, как тогда. Он знал, что будет любить её всегда. Война, соперничество королей и противоположные цели не в силах ничего изменить. Все это делает её недосягаемой, но любовь остается свободной. Он знал: сколько ни суждлено ему прожить, ни одна женщина не вытеснит её из памяти…

Блез пришпорил коня, стараясь выиграть побольше времени на равнинном участке дороги перед началом подъема в горы; но так свежо было воспоминание о недавнем путешествии, что он почти воочию представил её рядом с собой. Может быть, когда-нибудь, перед Бург-ан-Бресом, он увидит её издали и отделенную от него не только расстоянием…

Он уже совсем забыл случай у ворот, когда, услышав позади стук копыт, оглянулся и, хоть и не сразу, узнал того самого всадника, который час назад кивком головы дал стражнику команду пропустить его. Пару минут спустя этот человек поравнялся с ним.

Под неизвестным был великолепный конь, гораздо лучше того, на котором ехал де Лальер, но в остальном его вид в ярком свете утра не внушал доверия, даже если бы подозрения Блеза не усилились десятикратно оттого, что этот всадник вообще оказался здесь.

Высокий рост и крепкое телосложение незнакомца, его грубое низколобое лицо, кричащая яркость одежды — все это сразу выдало опытному глазу де Лальера, что перед ним «браво» — наглец, забияка, бандит, — словом, один из тех, кого обычно используют для тайных и кровавых дел.

— Быстро же вы едете, мсье, — угрюмо произнес он низким голосом.

— Не быстрее вашего, — ответил Блез. — Но я полагаю, что мы оба стараемся поскорее проехать равнину. Конь у вас хорош.

— В герцогских конюшнях нет лучшего, если говорить о резвости. Хотел бы я, чтобы он был моим.

— Стало быть, далеко едете?

Человек покачал головой:

— Только до форта дель-Эклюз… с посланием от его высочества, которое требует срочности. А вы?

— До Шатильона… а может быть, и до Нантюа.

— Ого! Неблизкий путь. И, по-вашему, вы доберетесь туда к вечеру?

— А почему нет?

Собеседник не сказал ничего, но сплюнул в сторону и усмехнулся.

Усмешка эта никак не ослабила опасений Блеза.

— А почему нет? — повторил он. — Это же обычный дневной перегон от Женевы.

— Конечно, обычный…

Человек снова ухмыльнулся и переменил тему:

— Ну вот, наконец и солнце всходит. Видите, вон там, на Старом Хозяине…

Он кивком головы показал влево, где дальний купол Монблана за Салевскими горами понемногу розовел в лучах ещё невидимого солнца.

— Еще один хороший денек наступает. Но, пари держу, последний. Один мой приятель вчера приехал из герцогского замка в Шильоне, что на озере. Так он говорил, что Костяной Зуб, который виден оттуда, курится. Верная примета на дрянную погоду… — Он подмигнул Блезу. — Однако приходится вместе с хорошим принимать и плохое… Такое уж наше житье, не правда ли, мсье?

Это избитое замечание, видимо, позабавило его, и он, откинув голову назад, хохотнул.

Блезу он напомнил здоровенного кота, слопавшего птичку. Это могла быть манера поведения, отличающая людей с сильными мускулами и тупыми мозгами; но она была похожа и на манеру задиры, злорадно смеющегося по поводу хорошей шутки, причем Блез никак не мог отделаться от ощущения, что шутка относится к нему. Его подозрения быстро превращались в уверенность.

Он сопоставил все факты; дело не сложнее, чем дважды два…

Предположим, герцог Савойский решился прикрыть Русселей, как лучше всего помочь им? Ответ ясен: воспрепятствовать преследованию их кем-нибудь из людей де Сюрси, а также помешать маркизу отправить известие о них во Францию.

«Однако в таком случае, — спросил себя Блез, — почему меня пропустили через городские ворота?»

Почти сразу же, как вспышка озарения, пришел ответ — логичный и очевидный. Открыто арестовать полномочных курьеров маркиза де Воля было бы враждебным актом, а живущий между двух огней герцог не имеет желания ссориться с Францией. Однако этих курьеров можно задержать по дороге тайно, в каком-нибудь подходящем месте вроде Эклюзского ущелья, где люди герцога стоят гарнизоном в форте, запирающем проход. Одно слово капитану форта — и никакой подозрительный француз не пройдет, пока Руссели не получат такую фору, что им уже не будет ничего грозить. Де Сюрси до поры до времени останется в неведении, а потом можно найти и предлоги, и извинения.

Он снова вспомнил эпизод у ворот; теперь Блез начал понимать его суть. Он догадался также и о причине скрытого веселья своего спутника; везти послание от герцога и одновременно сопровождать свою жертву прямехонько в ловушку — это не могло не доставить удовольствия такой личности.

Конечно, это пока что лишь предположения. Теперь все зависит от того, что покажет их проверка.

— Мсье, — сказал Блез, когда они придержали лошадей, перейдя с галопа на шаг, чтобы животные перевели дух, — вы как будто сомневаетесь в том, что я доберусь к вечеру до Шатильона или до Нантюа. Или я ошибаюсь?

Жесткие глаза спутника насмешливо взглянули на него.

— Совершенно ошибаетесь, мсье. С чего бы мне сомневаться насчет вашей поездки? Обычное дело. То есть, конечно, если не учитывать всяких там казусов. Видите ли, чем длиннее дорога, тем больше всякого-разного может случиться. Ежели посмотреть на эти горы, что перед вами, — он повел рукой, указывая на панораму Юры, — и на дорогу, которую вам придется одолеть через Гран-Кредо — там-то высота около пяти тысяч футов, — ну, черт побери, кто ж тут не подумает: удастся ли до вечера проехать так далеко, как вы рассчитываете? Вот и все. Так что не падайте духом.

Блез сухо произнес:

— Как вы правы! Все мы в руках Божьих. Спасибо, что напомнили об этом…

— К вашим услугам, — хитро покосился на него спутник.

— А знаете, в моих краях, — продолжал Блез, — некоторые люди имеют дар второго зрения — или назовите это предчувствием, что ли? Они могут предсказывать судьбу, чуют опасность… Я и сам обладаю немножко такой способностью.

— В самом деле?..

— Да, мсье. И сдается мне, что я могу и в самом деле не добраться к вечеру до Шатильона, как вы предполагаете. Странное такое предчувствие.

На миг насмешка на лице собеседника сменилась явной озабоченностью. Уж не насторожилась ли жертва? Однако, поскольку во взгляде Блеза нельзя было прочесть ничего, кроме доверчивости и простодушия, приманка оказалась слишком соблазнительной для туго соображающего военного. К нему вернулась его насмешливость, и он издал глубокий вздох:

— А-ах, мсье, вот странность-то, будь я проклят, если не так!

— Что за странность?

— Да знаете, у меня тоже есть самая малость этого дара. Иногда он у меня так усиливается, словно тяжесть какая в желудке. И сегодня вот, как подумаю насчет вашей поездки, так и давит что-то… Нет, мсье, сегодня к вечеру не добраться вам до Шатильона, не говоря уж о Нантюа.

— Дьявол! — пробормотал Блез, явно заинтересованный. — А не простирается ли ваше предвидение до знания, что со мною случится и где я проведу ночь?