Владимир Болучевский - Двое из ларца

• Название: Двое из ларца
• Автор: Владимир Болучевский
• Издательство: Нева
• Жанр: Юмор
• Год: 2001
• ISBN: 5-7654-1455-9

Их двое: журналист и частный детектив. Один аристократичен и утончен, другой напорист и несгибаем. Один берет умом, другой берет нахрапом. Они непохожи друг на друга, но они – друзья, и вместе им море по колено…

---

«Мать честная… – подумалось ему. – И чего они все русского мужика жизни учат? Он же вон аж куда дошел. И живет себе. И нужду любую превозмогал и превозмогает. Посредством двух струбцин и воронки».

Зябко поежился и быстро забрался обратно в кабину, плотно захлопнув дверь.

Константин уже раскладывал на сиденьи какие-то пластиковые коробки с жареным мясом и картошкой.

– А по пять капель с морозца? – Гурский вынул из своего пакета хлеб, ветчину и китайскую водку.

– Зря ты ее взял, – скептически взглянул на водку Костя. – Говно.

– Не будешь?

– Вот еще. Почему? Обязательно буду.

– Я просто такой не видел никогда. Чтобы в пакетиках.

– Экономят китаезы на таре. А водка – говно.

– Вот тут ты не прав. Водка бывает только двух видов: хорошая и очень хорошая.

– А паленая?

– Так это же и не водка уже, совершенно другой продукт. О нем и говорить нечего. А как же…

– Давай сюда, – Константин взял у Гурского полиэтиленовый водочный пакет, срезал ножом кусочек отходящей от него пластиковой трубочки и ловко налил в подставленный Александром граненый стакан.

– Ладно, – решительно сказал тот. – Я купил, первый и попробую.

– Не ссы. Она плохая, но не ядовитая. Ее уж столько выпито…

– Твое здоровье.

– Угу.

Гурский хлопнул водки, задумался оценивающе и передал стакан Константину.

– Держи, я налью. И ничего особенного, водка как водка. Привкус, правда, какой-то…

– Мясо бери.

– Ага. А как ее закрыть-то теперь, чтоб не пролилась?

– А зачем закрывать? – искренне удивился Константин. – Допьем и выбросим.

Они поели, выкурили по сигарете, и опять грузовик покатил по бесконечной, казалось, дороге, ведущей к устью Амура. Гурский дремал.

Еще несколько раз они останавливались и выходили из машины.

– Смотри, – показал Константин рукой во время очередной остановки куда-то в сопки. – Видишь?

– Ага… – сказал Гурский, увидев дозорные вышки.

– Лагерь. С тех времен еще. Их здесь столько… Это с дороги только некоторые видно. А туда, дальше…

– А это что за следы?

– А… – Костя присел на корточки.– Это сохатый дорогу перешел. Смотри-ка ты, еще не осыпался. Только что, значит… Нас услышал и в лес ломанулся, а до этого, видишь, вон – по дороге шел.

– По своим делам.

– А что ты думаешь… Они забрались в кабину и тронулись дальше.

– А это что еще такое? – проснувшись в очередной раз и достав сигарету, Гурский ошарашено уставился на остов заржавленного пульмановского вагона, стоящий на таких же ржавых рельсах, выходящих откуда-то из глухой тайги и обрывающихся слева от дороги возле полуразрушенного кирпичного строения.

– Да железную дорогу хотели проложить.

– Ну?

– А что «ну»? Бросили.

Александр привстал, вытянул шею и провожал взглядом это видение, пока дорога не сделала очередной поворот. Затем тайга снова сомкнулась со всех сторон, словно пряча в себе от досужих глаз и останки лагерей, и мертвый пульмановский вагон на ржавых рельсах.

И опять кабину качало, и Гурский дремал.

Еще только раз, спросонья, он удивленно отметил странное название населенного пункта: «Де-Кастри». Он указал на табличку:

– А что, сюда и испанцев ссылали?

– Да хер их знает, – крутил баранку Костя.

Наконец Адашев проснулся оттого, что машина стояла.

– Пошли, – Константин открыл дверь кабины. – Горячего поедим.

– А где это мы? – Александр поднял голову и открыл глаза – за окном была ночь.

– Циммермановка.

– Как-как?

– Циммермановка. Тут кормят ничего. «Господи, – помотал он головой, выбираясь из кабины. – Де-Кастри, Циммермановка в низовьях Амура…»

Они поднялись на низенькое крыльцо, над которым была вывеска «Кафе», и вошли в небольшое помещение (дом – не дом, вагончик – не вагончик, короче, какая-то модульная конструкция), где было неожиданно чисто, светло и уютно. На столах лежали клетчатые скатерти.

– Ты борщ будешь? – обернулся от окошка раздачи к Гурскому Константин.

– И борщ тоже. Давай я заплачу.

– Да сиди ты…

– Стаканы захвати.

– А то…

Они сели за стол, разлили по стаканам водку, выпили и стали закусывать дымящимся, густым, по-домашнему вкусным борщом.

– А все-таки я водку не люблю, – поморщился Константин.

– Кто ж ее любит. Но ведь надо, иначе никак.

– Я к вину привык. У нас знаешь какое вино? М-м…

– А это где?

– В Молдавии. Гагаузы мы.

– И чего это тебя сюда занесло?

– Ай!.. – махнул Костя рукой. – А тебя?

– Я по делу.

– Надолго в Николаевск?

– Нет. Мне бы вообще-то сразу и обратно.

– Ну, могу и назад прихватить. Только я оттуда на Хабару махну. Тебе это как?

– Еще и лучше. Добьем?

– А что на нее, смотреть, что ли? Наливай.

Они выпили и перешли к пельменям.

– Сколько нам еще ехать? – Александр обмакнул пельмень в кетчуп.

– К утру будем.

Гурский доел, закурил сигарету, встал из-за стола и подошел к висящему на стене маленькому электрическому отопителю, который гнал горячий воздух. Так и есть – японский.

– Чисто и светло, – сказал он, возвращаясь за стол.

– Чего?

– Да так. Хорошо, говорю.

Глава 36

И вновь Гурский проснулся оттого, что кабину перестало качать. Он потянулся за сигаретами. За окном кабины по-прежнему было темно. Машина стояла на обочине. Константин барабанил пальцами по баранке.

– Что случилось? – Александр открыл бутылку минералки, сделал несколько глотков и протянул водителю. – Приехали?

– Почти. Это Константиновка. Николаевск на той стороне.

– Ну?

– Да вон, знак висит. Пять тонн.

– И что?

– А у нас – шесть с половиной.

– Лед не выдержит?

– Да что лед… Менты не пустят. – У меня же в накладных вес товара указан. И сколько сам «зилок» тянет, они знают.

– А где менты-то?

– Там дальше, у съезда с берега. Переправа вешками размечена. Они и стоят. На этом берегу и на том.

– Слушай, Костя, спасибо тебе, может, я дальше пешком пойду? На тот берег. Схожу и вернусь. А ты здесь разгрузиться не можешь, хотя бы частично? До того берега далеко? – спросонья Гурский не мог сразу сосредоточиться, мысли разбегались.

– По вешкам через лиман – километров десять. По льду. Иди.

– Сколько?

– Это же Амур. Устье. Тут в русско-японскую наша эскадра спряталась, целиком, и япошки не нашли.

– Эскадра в речке?

– Речка… И япошки так думали. А тут глубина – бездна. Подводные лодки ходят. Черт! Ведь сказали же, что переправа открыта. Кто ж знал, что лед еще слабый…

– Что ж у тебя начальство-то… Могли бы и уточнить, прежде чем посылать.

– Да какое… Моя это машина, собственная. И человек там, – Константин кивнул куда-то вперед, – деньги мне вперед дал. Я лично ему довезти это все должен. А, ладно! Знаю я тут…

Константин врубил передачу, машина дернулась, поползла вперед, проехала еще какое-то расстояние по дороге и, не доезжая до милицейского поста, съехала с нее налево.

Гурский мог видеть в темноте только небольшое, выхваченное светом фар пространство прямо перед капотом, но разглядел, что они съехали на лед и, судя по излому поросшей лесом береговой линии слева, пересекают какую-то бухточку.

Под ложечкой непроизвольно что-то сжалось.

Наконец, задрав капот, грузовик вскарабкался на берег и подрулил к какой– то котельной. Остановился.

– Я сейчас, – Костя выбрался из кабины.

Гурский взглянул на часы – восемь. Он тоже вышел из машины и сделал несколько шагов, разминая затекшие мышцы. Осмотрелся. В скудном свете бледного рассвета слева вздымались белые, поросшие редким черным лесом сопки, справа простиралась бело-серая равнина скованного льдом Амура. Где-то далеко, на том берегу, мелькали россыпи огоньков.

Не было в этом пейзаже ни красок, ни тепла. Не было в нем места живому человеку, не подразумевалось. По крайней мере, на первый взгляд. Даже построенные человеческими руками здания котельной и еще какого-то производственного корпуса нисколько не оживляли ландшафт, а делали его еще тоскливее.

Прошел мимо мужичок в ватнике, наклонился, подобрал несколько поленьев, лежащих у дверей котельной, огляделся вокруг и исчез за углом.

«Опа! – отметил Гурский. – Спер. Всюду жизнь…»

Вернулся Константин.

– Сейчас. Там мужик один. Он на том берегу живет. Говорит, мол, ездят. Смену сдаст, покажет. Давай поспим часок.

Через час окончательно рассвело. К машине подошел долговязый сутулый мужик с котомкой, в которой что-то звякало. Открыв дверь, он втиснулся в кабину.

– Ну что,– шмыгнул носом, – давай вон туда, за сарай, там съезд на лед, и вон прямо на те две трубы держи. Видишь?

– Вижу, – Константин газанул, тронул грузовик с места и осторожно съехал на лед. Ехать пришлось очень медленно, лед был совершенно чистым, как на хоккейном поле, только кое-где, у торосов, намела поземка снегу.

– А сколько здесь до того берега? – спросил Гурский.