Ги Шоссинан-Ногаре - Повседневная жизнь жен и возлюбленных французских королей

• Название: Повседневная жизнь жен и возлюбленных французских королей
• Автор: Ги Шоссинан-Ногаре
• Издательство: Молодая гвардия, Палимпсест
• Жанр: История
• Год: 2003
• ISBN: 5-235-02521-0

Всю элитную историю Франции XV-XVIII веков ученый-историк, выпускник Сорбонны Ги Шоссинан-Ногаре рассматривает в пространстве магического треугольника: король, королева, фаворитка. Перед нами проходят чередой королевы — блистательные, сильные и умные (Луиза Савойская, Анна Бретонская или Анна Австрийская), изощренные в интригах (Екатерина и Мария Медичи или Мария Стюарт), а также слабые и безликие (Шарлотта Савойская, Клод Французская или Мария Лещин-ская), и каждая из них показана автором ярко и неповторимо. Не менее убедительно в книге воссозданы образы знаменитых фавориток: Агнессы Сорель, Луизы Лавальер, маркизы Помпадур, маркизы Монтеспан, Дианы де Пуатье, оказывающих тайное и явное влияние на жизнь и политику королей. Автор книги сделал многое для понимания истинной роли женщины в истории не только той отдаленной от нас романтической эпохи, но и сегодняшнего, все более феминизирующегося времени.

---

Дело выглядело бы забавным, если бы Овернь ограничился разглашением своих сентенций в шутливом тоне. Но он зашел в своем безумии слишком далеко и вступил в опасный заговор с герцогом де Буйоном и маршалом де Бироном, замешанных в сложных интригах с испанцами с целью создания трудностей Генриху IV и возрождения Католической Лиги. Заговор предусматривал, что после смерти Генриха (возможно, имелось в виду убийство короля) Корона перейдет не к дофину, а к сыну Генриетты д'Антраг, объявленному заговорщиками законным наследником. Конспирация дала осечку: один из второстепенных участников разоблачил их и назвал все имена. Бирон и Овернь были арестованы 15 июня 1602 года, и в ходе процесса выявилось множество соучастников. В заговоре оказались замешаны Монморанси, Монпансье, Эпернон. Бирона обезглавили. Граф Овернский с малодушием настоящего принца раскаялся в своих ошибках, изобличил своих приспешников, без колебаний выдал полную информацию обо всех приготовлениях и в награду был прощен и освобожден. Что касается Генриетты, то поскольку король взял ее под свою защиту, она оказалась как бы ни при чем, ибо не нашлось ни одного прямого свидетельства против нее, и ее не тронули. Однако в дальнейшем спокойствие не наступило, и в 1604 году Овернь ввязался в новый заговор, ставивший, в конечном счете, те же цели, что и предыдущий, но с истинно макиавеллиевой интригой. В это время Генрих IV, будучи сильнее, чем когда-либо прежде влюблен в Генриетту, страдал муками ревности. В самом деле, любовница не щадила его и предпочитала объятия тех, чьи любезности она ценила гораздо больше, чем своего коронованного возлюбленного, в адрес которого не жалела ни сарказма, ни оскорблений, называя его теперь не иначе как «вонючим козлом». Их отношения постоянно находились на грани войны. Если верить Сюлли, «они больше не занимались любовью без громкой брани». Генриетта встала на опасный путь своего отца и брата Овернского. Семья д'Антраг не оставила своих притязаний и лишь усовершенствовала стратегию: теперь они утверждали, что брак Генриха с Маргаритой Валуа не мог быть аннулирован и оставался в силе. Следовательно, альянс с Марией Медичи незаконен, а ее дети — бастарды. При таких обстоятельствах сын Генриетты имел преимущества перед всеми остальными королевскими отпрысками. Это замечательное рассуждение имело бы лишь риторическое значение, если бы Испания не решилась разыграть карту Генриетты. Филипп III, который из-за невозможности реализовать свои амбиции с удовольствием отнесся к возможности спровоцировать во Франции период смуты и войны за наследство, сделал Генриетте сногсшибательное предложение. Он обещал ей пенсию в пятьсот тысяч ливров, крепости, инфанту в жены ее сыну, маленькому Вернею, которого он обязывался сделать королем Франции. Составился громадный заговор, куда вошли Овернь, Буйон, Ледигьеры; можно назвать также многих наместников провинций: Эпернона в Сантонже, Шза в Провансе, Лонгвиля в Пикардии и многих других. Но заговорщики не смогли сохранить тайны, заговор был раскрыт, и вновь Овернь, в надежде вывернуться, выступил с полным признанием. Арестовали Антрага и перехватили его бумаги: письма от испанского короля не оставляли никаких сомнений в реальности задуманного. Пришлось вернуть королю досадное обещание жениться, и Генриетта, впавшая в немилость, ожидая суда, томилась под надзором в родном предместье Сен-Жермен. Положение было скверное, но она надеялась на главный козырь — король, хотя и завел новую возлюбленную, графиню де Море, чтобы рассеяться, помышлял лишь о том, как бы снять обвинение с прекрасной заговорщицы, которую он все еще без памяти любил. Они не встречались, но в письмах он продолжал уверять ее в страстной любви. Со своей стороны, она потребовала от Генриха признать свои обязательства: она публично заявляла, что у него не было другой жены, кроме нее, и если он позволит ее осудить, то станет убийцей своей единственной законной супруги. В 1605 году в парламенте начался судебный процесс. Разбирательства печальны, тягостны, но не лишены интереса. Овернь и Антраг соревновались в обвинениях друг друга. Сын Карла IX обвинил свою сестру в распутстве и перечислил ее многочисленных любовников. Генриетта, в свою очередь, отрицала всё, утверждая, что ей ничего не известно о связях ее отца и брата с Испанией, и когда 2 февраля 1605 года парламент огласил свой приговор, с ней обошлись очень мягко. Вердикт был суров в отношении Антрага и Оверня, приговорив их к смерти за оскорбление Королевского Величества. Генриетту же благодушно рекомендовалось запереть в монастырь. Но королевская любовница, даже уличенная в преступных замыслах, располагала более сильным оружием, ибо ее защищала страсть государя. Немного остыв, Генрих вспомнил о Генриетте, жаждал выказать ей свое расположение и ждал только изъявления покорности с ее стороны. Наконец, распутная фаворитка согласилась обратиться к нему с трогательным письмом, что было тотчас же вознаграждено: ей позволялось вернуться к себе, в Верней, а чуть позже — в Париж. Казнь Оверня и Антрага заменили пожизненным тюремным заключением, но второго вскоре освободили. Графиня де Море не проявляла достаточного благоразумия, Генрих упрекнул ее в неверности и, чтобы наказать, возобновил постоянную связь с Генриеттой. Она же, т. е. Генриетта, не желая приспосабливаться к своему положению «каждой бочки затычки», попыталась обрести полную независимость и вышла замуж за герцога де Гиза.

Отныне связь, объединившая судьбы Генриха и Генриетты, казалась порванной. Однако наследство заговорщиков Антрагов не позволяло Генриетте полностью избавиться от подозрений, и когда в 1610 году король был убит, ускользнуть ей не удалось. Рава-льяк утверждал, что действовал в одиночку и не имел никаких сообщников, но ему не поверили. Слишком многим была выгодна смерть короля. Подозревали Испанию, иезуитов, Эпернона, Антрага и его дочь. Когда несколько месяцев спустя после казни преступника мадемуазель д'Эскоман обвинила Генриетту и Эпернона в том, что они водили рукой Равальяка, она не смогла привести убедительных доказательств, но внешних признаков хватало. Эта дама хорошо знала Генриетту и жила у нее и у ее сестры. Генриетта и Эпернон, вне всякого сомнения, водили знакомство с Равальяком. Мадемуазель де Тийе, любовница д'Эпернона, много раз принимала его у себя. Несмотря на предположения, Генриетту не беспокоили, но сомнения остались. Если она была замешана в заговоре, то оказалась в полном проигрыше. Накануне того, как пасть от руки убийцы, Генрих принял помазание на царство вместе с Марией Медичи: и отныне никто уже не мог оспаривать ее титул королевы и ставить под сомнение легитимность дофина. У Генриетты больше не осталось никаких шансов заставить признать права своего сына.

Если Генрих ГУ вынужден был отражать повторявшиеся натиски со стороны собственных любовниц и бастардов своих предшественников, то и он сам стал источником затруднений, которые причиняли его незаконные дети его же преемнику. Генриху приписывали бессчетное множество любовниц (число 54, принятое после подсчета и получившее известность, представляет собой лишь наружную часть айсберга), и избыток детей; официально он узаконил восьмерых своих бастардов, детей от Габриэль д'Эстре: Цезаря, Александра и Екатерину де Вандом; детей Генриетты д'Антраг: Генриха и Габриэль де Верней, Антуана, сына графини де Море, и двоих детей Шарлотты дез Эссар. Горечь, смуту и мятеж принесли стране Вандомы; мятежный нрав вызывал у них искушение, как и у остальных знатнейших людей королевства, извлечь выгоду из сумеречного периода регентства. Цезарь, семью годами старше дофина, умный и решительный, был любимым сыном Генриха IV. Воспитывавшийся в королевской семье, учившийся в Сен-Жермене вместе с легитимным наследником, он лелеял свои надежды с большой горечью в сердце: разве его мать не должна была стать королевой Франции, а он сам дофином? В 1609 году он женился на Франсуазе де Меркер, она принесла ему в приданое наместничество Бретани, а его брат Александр стал главным приором Франции и генералом галер на Мальте. Отпрыски д'Эстре не могли жаловаться на судьбу, но их характеры слишком хорошо подходили к заговорщицкому духу эпохи, чтобы мудро довольствоваться золотым покоем, дарованным им их отцом. Они с удовольствием вмешивались во все смуты периода регентства и представляли постоянную опасность, пока, наконец, Ришелье не решил подрезать им крылья.

Заговор Шале возродил старые связи бастардов с Испанией. Они планировали убийство Ришелье и возведение на трон брата Людовика XIII, Гастона Орлеанского. Заговорщики — Шале, Вандомы, Конде, Суассон — рассчитывали на финансовую поддержку со стороны испанцев. Но заговор провалился. Шале был обезглавлен, а Вандомы заключены в Венсен, где в 1629 году Александр скончался. Более удачливый Цезарь в следующем году получил свободу. Но успокоился ли он? Это маловероятно, и в любом случае оставались догадки относительно его участия в неблаговидных действиях. В 1640 году он был даже обвинен в покушении на Ришелье и, желая обрести убежище от преследователей, бежал в Лондон. У него было два сына, Луи, герцог де Меркер, и Франсуа, герцог де Бофор, которые были вовлечены в заговор Сен-Мара, обер-шталмейстера Франции, изобличенного в подготовке ниспровержения, читай — убийства, Ришелье. Сообщниками Сен-Мара были Де Ту, Буйон и Гастон Орлеанский, с которым у Бофора существовали тесные связи… Подозреваемый в соучастии, сын Цезаря предпочел держаться подальше от Бастилии и присоединился к своему отцу в Лондоне. Вандомы с удовлетворением восприняли смерть Ришелье: они надеялись на перемену своего положения и возвращение влияния, которого лишила их абсолютистская политика кардинала. Фактически у Ван-дома старшего были важные козыри, и благоприятные обстоятельства быстро дали возможность это ощутить. Королева Анна благоволила к Вандому и Мазарини, который, дабы сохранить завоевания Ришелье, нуждался в поддержке. Мазарини обратился к Бофору, а немного позже — к Цезарю. Королева встретила их ласково, рассчитывая на их помощь, чтобы нейтрализовать амбиции Гастона Орлеанского и Конде: король лежал при смерти, и Анна не желала делить регентство с этими слишком чванливыми принцами. Смерть короля в мае 1643 года, предвещавшая, казалось бы, осуществление смелых надеязд Вандомов, обернулась против них. Завещание Людовика XIII назначало Анну регентшей, но под опекой Совета, куда должны войти Гастон Орлеанский, Кон-де и государственные министры. Вандомы почувствовали себя одураченными. Они запаслись терпением, ибо королева добилась от парламента признания завещания Людовика XIII недействительным, но их ожидало скорое разочарование. Получив власть, Анна назначила Мазарини премьер-министром и, больше не нуждаясь в Вандомах, обманула их надежды: они не получили никакого места в Совете и тогда дерзко соединились с оппозицией. Отныне они объявили войну Мазарини — так же, как раньше враждовали с Ришелье.