Владимир Болучевский - Дежавю

• Название: Дежавю
• Автор: Владимир Болучевский
• Издательство: Нева
• Жанр: Юмор
• Год: 2001
• ISBN: 5-7654-1453-2

Лекарство, отбивающее память, можно использовать во зло. А можно и помешать этому – если частный детектив и его друг решат встать на пути всероссийского криминального движения. И обязательно помешают – если им будут помогать две очаровательные девушки, одна из которых – сержант морской пехоты США.

---

– Иди, иди, если что – ори громче. Александр пошел по асфальтовой дорожке, поглядывая на окна второго этажа и всматриваясь в лица ребят, которые катались на роликах и скейтах по двору.

– Здравствуйте, Саша, – поздоровалась с ним вышедшая на широкое крыльцо и зажмурившаяся от яркого солнца очень полная женщина в белой поварской куртке и белом фартуке.

– Здравствуйте, Марь Петровна, Лев Кирилыч у себя?

– Да нет его. Воскресенье же. Он рано уехал, как всегда. А вы какими судьбами?

– Да вот за деньгами…

– Так, может, Анна что знает? Она приболела. Там, у себя наверху. Позвать?

– Да нет, неловко… что ж у меня из головы-то совсем вылетело, что по утрам в воскресенье они в церкви… – Адашев-Гурский внимательно всмотрелся в одного из ребят.

– Ну нет так нет. – Женщина повернулась и, щедро покачивая бедрами, ушла обратно в прохладный полумрак.

– Олег! – окликнул наудачу Гурский.

– Здрасьте, Сан Василич. – Мальчишка в яркой желтой футболке и длинных шортах громыхнул роликами и остановился перед Александром. ~– Только я – Андрей.

– Андрей, конечно. Извини. Слушай, тут у меня дело такое… Хорошо, что я тебя встретил. Пашку Сергеева помнишь?

– Конечно.

– Ну вот… Извини, мне позвонить должны, а телефон я в машине оставил. Пошли? Там и поговорим.

Парень с уважением посмотрел на стоящий вдалеке черный джип и покатил к нему на своих роликах. Гурский не спеша пошел следом.

На одном из окон второго этажа изящная рука чуть отдернула занавеску.

– Забирайся, – Александр поддержал под локоть цепляющегося за высокий порог роликами Андрея, помогая ему забраться на заднее сиденье, где уже сидел в углу салона строгий Волков, и захлопнул дверь. Сам сел спереди.

– Андрюша, прости Бога ради, но, собственно, это вот у моего друга, он – следователь из прокуратуры, несколько вопросов к тебе. Я его сюда специально привез, чтобы он тебя к себе не таскал.

– Волков, Петр Сергеевич. Советник юстиции. – Петр переложил из одного кармана в другой хромированные наручники и вопросительно поднял брови. – А?…

– Андрей. Смуров.

– Смуров. Так… Ну что, Андрюша, плохо тебе на воле жилось?

– А что… – Мальчишка потянулся рукой к двери, но Волков, нажав кнопку на брелоке ключей, заблокировал дверные замки.

– Это что? – откинув у видеокамеры сбоку небольшой экран и включив воспроизведение, спросил Петр.

Лоб у парня моментально покрылся испариной, дыхание перехватило. Он заерзал на сиденьи и, как кролик в глаза удава, уставился в маленький экран.

– Это, дружок, изнасилование беззащитной жертвы, совершаемое группой лиц, причем в извращенной форме, одним из которых являешься ты. А еще один твой сообщник снимает все это на видеопленку. С особым цинизмом. А это – изготовление видео продукции порнографического содержания. Явно с целью дальнейшего распространения и с «целью извлечения материальной прибыли».

– С особым цинизмом, – сказал Гурский, не поворачиваясь.

Андрей молча пыхтел и таращился на экран.

– Потерпевшая подала заявление. Заведено уголовное дело, оно в производстве. Вот тебя лично мы уже изобличили. Мысль ясна? В связи с изменениями, внесенными в последнюю редакцию нового Процессуального кодекса Российской Федерации, под подписку о невыезде я тебя, поскольку ты несовершеннолетний, отпустить не могу. Значит, мерой пресечения будет арест.

Волков вынул наручники и защелкнул браслет на запястье мальчишки.

– Ты имеешь право хранить молчание, все, что ты скажешь, может быть использовано против тебя в суде…

– Дак ж… Ё-моё…– прорвало наконец пацана.– Дак это потерпевшая… кто?! Ходит голая и загорает, и вообще… Она нас с Витькой достала! Она же ненормальная! А Невеля еще и пугал. «На помойке, – говорит, – сдохнете». Таблетки сует, а потом кино свое снимает. И Ленку возил постоянно, и Катьку, и

Дашку. А нас с Витькой всего два раза к бабе одной… Так она же сама. И Невеле она бабаки за это…

– Что за баба? Где? Когда возил? Быстро!

– Да в Комарове, еще прошлым летом, там дача такая с забором.

– Сможешь найти?

– Ну, забор там такой, не как у всех. А эта, она что ~ потерпевшая?! Ну, ё-моё… Да она сумасшедшая, вольтанутая просто, она ведь, когда это… так синяки неделю не проходят, и хочет, чтобы ее тоже… Она ж глаза закатит и сознание теряет, а Невеля все кино свое снимает, а потом камеру бросает – и на нее, это ж… ё-моё…

– Стоп. Вольтанутая – кто?

– Да Невельская – Анна Петровна. Волков с Гурским уставились друг на друга.

– Так это он жену свою?.. – тихо сказал Александр.

– Да какую жену? Она племянница его. У него, когда сестра старшая в Москве умерла, он ее сюда и привез. Она нам с Витькой рассказывала, когда подлизывалась. Он ее когда отлупит, она – к нам: «Пожалейте, – говорит, – меня, я тоже сирота. У меня и отца-то никогда не было, и вообще у меня никого нет…» Племянница, это все знают.

Гурский и Петр продолжали смотреть друг на друга.

– Петя?..

– О-ох-.. – глубоко вздохнул Волков. – Значится, так… В связи с изменившимися обстоятельствами, Андрей, дело переквалифицируется. Ты переходишь в разряд свидетелей и потерпевших. Сейчас ты вот сюда, в объектив, спокойно и подробно рассказываешь все, все эпизоды, все имена, какие по ним помнишь, короче – вообще все. Идея понятна? Давай.

Когда мальчишка закончил, Волков убрал камеру, достал папку, вынул из нее чистый лист бумаги и ручку и протянул Андрею.

– Пиши.

– Что?

– Пиши: «Генеральному прокурору… Российской Федерации». Написал?

– Написал.

– От Смурова Андрея…

– Витальевича.

– Витальевича. И теперь посередине: «Заявление».

– А Витька твой, – спросил Гурский, – и девчонки, они дадут показания, не струсят?

– Ну, Невелю боятся, конечно, он же говорил, мол, только пикните… но всех же достало. Девчонки, когда он их «из гостей» привозит, им же сутки не встать. Но он все может…

– Не сцы… – Петр убрал исписанный лист бумаги в папку. – Ничего он теперь не может. Но, на всякий случай, пока помалкивай. Давай дуй к ребятам. Будут спрашивать, скажи, мол, про Пашку Сергеева говорили. О’кей? Ну пока.

– До свидания, – и Андрей покатился по подъездной дорожке к дому.

Глядя ему вслед, Адашев-Гурский посмотрел на задернутые занавеской окна, и то ли почудилось ему, то ли на самом деле перехватил он взгляд глубоких голубых глаз, в которых синим огнем полыхнуло безумие.

Волков сел за руль.

Минут десять до выезда на шоссе они ехали молча.

– А она меня все-таки трахнула разок, – как бы самому себе сказал наконец Гурский. – И то-то я смотрю – они в разных комнатах живут. Рядом, но в разных. А оказывается – племянница, и все знают.

– Кроме тебя.

– Ну да. Я же ее – Аня да Аня, она же молоденькая. Ну иногда, в его присутствии, Анна Петровна. А она глазищами-то ну прямо раздевает. Но я думал – жена. А ты б ее видел…

– Да видел я на кассете…

– Ну да, конечно. А он-то… Пузико, волосенки прилизанные, глазки водянистые, и руки вечно потные. А поди ж ты…

– Гнида.

– Ну хорошо, я понимаю, ребят, девчонок он по подвалам насобирал, ему на них плевать. Но ведь Анна – родная кровь. А он ее мало того, что сам, это хоть как-то понять можно, инцест – дело известное, но он же ее за «бабаки», как Андрей говорит, первому встречному подкладывает. Петя, разве можно так деньги любить?

– Ты от меня ответа ждешь? – Петр выразительно посмотрел на друга.

– Чудны дела Твои, Господи. Ну, с мальчишками ясно. Ты, что ли, в четырнадцать лет не дрочил?

– Я с ума просто сходил.

– А тут – такая баба.

– Но за девчонок ответит. Да еще «экстази»… Сегодня же успею слить по своим каналам – к вечеру упакуют. Вот бля буду.

Волков опустил солнцезащитный козырек.

Шоссе плавилось от жары. Над асфальтом прозрачными лужами висели миражи– обманки трепещущего марева, мгновенно исчезающие при приближении.

– Козел! – Петр чуть вильнул вправо, увернувшись от обогнавшей его белой «восьмерки», которая неожиданно возникла сзади, умудрилась втиснуться между ним и встречным КамАЗом и теперь, не сбрасывая скорости, улетала по расплавленной солнцем дороге. – Ты видел?

– А ты – видел?!

– Что?

– Да это же – она!

– Она?

– Ну да! Бешеная…

– Просекла. И тут же все просчитала. Сваливает.

– Сваливает…– Гурский вспомнил розовый сосок. – А может, и пусть, а? Тоже ведь существо, Богом обиженное.

– Как карта ляжет.

А карта в этом одному Господу известно кем раскладываемом пасьянсе в этот день легла так, что минут через пятнадцать их машина попала в громадную пробку.

Где объезжая по обочине вытянувшиеся гуськом автомобили, где встраиваясь в плотную цепочку, которая недовольно квакала клаксонами на наглый джип, но покорно уступала ему дорогу, они, продвигаясь со скоростью улитки, наконец проползли мимо пяти разбитых машин, которые, влетев друг в друга, перегородили все шоссе.