Дэвид Эддингс - Келльская пророчица

• Название: Келльская пророчица
• Автор: Дэвид Эддингс
• Издательство: Центрполиграф
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1996
• ISBN: 5-218-00242-9

Колдунья Зандрамас, похитившая сына Гариона и Сенедры, пребывает в Место, которого нет, где должна состояться решающая битва между силами Света и Тьмы. В поисках старинной карты Гарион, Бемгарат, Польгара и другие оказываются на острове Перивон — в вотчине достославного короля Ольдорина. Смельчакам удается преодолеть все преграды, выстраиваемые на их пути коварной Зандрамас. В битве один из героев погибает. Но Тьма побеждена. Ангараканцы обрели нового бога. Над миром занимается новый день.

---

— Нет, спасибо, Белгарат, — сказала она. — Я не хочу разлучать тебя со старинным другом. Мы с Гарионом можем положить его на место, когда будем уходить.

Белгарат расхохотался.

Гэран и молодой волк резвились на полу под одним из окон. Мальчуган тискал волчонка, таскал за уши и хвост, зверь же, стоически снося истязания, то и дело норовил облизать мальчишке лицо. Гэран заливался счастливым хохотом.

Полидра критически оглядела круглую сводчатую комнату.

— Приятно вновь оказаться дома. — Она ласково погладила спинку кресла, испещренную глубокими царапинами от совиных когтей. — Я не менее тысячи лет просидела на этой самой спинке…

— А что ты делала тут, бабушка? — спросила Сенедра, которая безотчетно копировала теперь обращения Гариона к близким.

— Надзирала вон за ним. — И золотоволосая женщина указала на Белгарата. — Я полагала, что он когда-нибудь меня все-таки узнает, но не могла предположить, что случится это так нескоро. Вот и пришлось мне привлечь его внимание.

— Каким образом, бабушка?

— Я избрала вот это обличье. — Полидра коснулась пышной своей груди. — Похоже, я много больше интересую его как женщина, нежели как сова или волчица.

— Кстати, все время забываю тебя кое о чем спросить, — вмешался Белгарат. — Когда мы повстречались, вокруг не было других волков. Что ты делала там, одна?

— Поджидала тебя.

Он заморгал.

— Так ты знала, что я буду там?

— Разумеется.

— А когда это было? — полюбопытствовала Сенедра.

— После того, как Торак похитил у Алдура Шар, — рассеянно ответил Белгарат — он явно думал о другом. — Учитель отослал меня на север, дабы я уведомил о случившемся Белара. Я обернулся волком, чтобы выиграть время. Мы с Полидрой повстречались в области, которая ныне именуется северной Алгарией. — Он поглядел на жену. — Кто предупредил тебя, что я иду?

— Меня ни о чем не надо было предупреждать, Белгарат, ведь, родившись, я уже знала, что в один прекрасный день ты придешь. Но ты, надо признаться, не спешил. — Она вновь оглядела помещение. — Думаю, мы немножко тут приберемся. А на окна непременно надо будет повесить занавески…

— Ну, что я говорил? — вздохнул Белгарат.

Засим последовали поцелуи, объятия, рукопожатия, слезы прощания. Потом Сенедра подхватила на руки Гэрана, Гарион — волчонка, и семейство стало спускаться вниз по винтовой лестнице.

— Чуть не забыл, — на полпути спохватился Гарион. — Отдай мне бриллиант — я положу его на место.

— Разве нельзя положить на его место простой камушек? — Глазки Сенедры хитро блеснули.

— Дорогая, если тебе так уж нужен бриллиант, я подарю точно такой же.

— Конечно, Гарион, но если я оставлю у себя еще и этот, то у меня их будет целых два!

Он рассмеялся, но решительно разжал маленький кулачок жены, взял камень и возвратил его на прежнее место, под каменную ступеньку.

Внизу они сели на коней и шагом поехали по равнине, залитой ярким весенним солнцем. Сенедра прижимала к себе Гэрана, а волчонок трусил рядышком, то и дело бросаясь в погоню за кроликами.

Они еще недалеко отъехали от башни, когда Гарион расслышал знакомый звук, похожий на шепот. Он натянул поводья.

— Сенедра, — окликнул он жену и указал на двери башни. — Погляди…

Она оглянулась.

— Но я ничего не вижу.

— Подожди. Они вот-вот появятся.

— Кто?

— Дедушка и бабушка. А вот и они!

Два волка один за другим выскользнули из дверей и побежали рядышком по поросшей травой равнине. Они бежали, упиваясь свободой и ничем не омраченной радостью.

— Я уверена была, что они начнут с генеральной уборки, — удивилась Сенедра.

— Но это куда важнее, Сенедра. Это много, много важнее…

На закате они подъехали к дому Полгары и Дарника. Дарник все еще работал в поле, а из кухни доносилось тихое пение Полгары. Сенедра вошла в дом, а Гарион, сопровождаемый волчонком, направился прямо к Дарнику.

Ужин в тот день их ожидал королевский — гусь с пряной подливкой и роскошным гарниром из овощей трех видов. Был на столе и ароматный, свежеиспеченный хлеб, с которого еще стекали прозрачные капли горячего масла.

— Где ты взяла гуся, Полгара? — спросил озадаченный Дарник.

— Мой маленький секрет, — спокойно отозвалась жена.

— Пол!

— Объясню как-нибудь в другой раз, дорогой. А теперь давайте есть, покуда все не остыло.

А после ужина все долго сидели у камина. Собственно, огонь развели, казалось бы, без особой надобности — было тепло, даже окна и двери оставались открытыми, — но ведь именно огонь и очаг делают заурядное жилище родным домом, и тепло им необходимо не только для того, чтобы согреться…

Полгара держала на коленях Гэрана. Она прижималась щекой к его нежным кудряшкам, и лицо ее выражало полнейшее довольство.

— Это для практики, — тихонько сказала она, улыбнувшись Сенедре.

— Ну уж этого навыка вы никогда не утратите, тетушка Пол, — отвечала королева Ривы. — Ведь вы вырастили сотни мальчишек на своем веку!

— Ну, уж не сотни, дорогая моя, но полезно кое-что освежить в памяти…

Волчонок спал мертвецким сном у самого камина. Он то и дело тоненько взвизгивал во сне и сучил лапами.

— Наш малыш видит сон, — улыбнулся Дарник.

— Неудивительно, — ответил Гарион. — Всю обратную дорогу от дедушкиной башни этот грозный зверь гонялся за кроликами. Правда, ни одного так и не изловил. Кажется мне, он делал это просто ради забавы.

— Кстати, о снах. — Тетушка Пол встала. — Вам, вашему сыну и этому щенку завтра поутру рано вставать. Пора ложиться.

Поутру они поднялись с первыми лучами солнца, с наслаждением позавтракали, а потом Дарник с Гарионом отправились седлать лошадей.

Прощание было кратким — в сущности, в нем вовсе не было нужды, ибо они и не намеревались расставаться. Перекинувшись парой слов, женщины наскоро поцеловались, а Гарион с Дарником обменялись крепким рукопожатием.

На середине склона холма Сенедра вдруг обернулась.

— Тетушка Пол! — звонко крикнула она. — Я тебя люблю!

— Да, дорогая, — откликнулась Полгара. — Я знаю. И я люблю тебя.

ЭПИЛОГ

Алорийский Совет состоялся на исходе лета в Риве и проходил бурно и шумно. На Совете присутствовала масса народа — съехались даже те, кого обычно не приглашали, и потому неалорийских монархов с их дражайшими половинами оказалось больше, нежели собственно алорийцев. Бедняжкам Сенедре и Полгаре приходилось ублажать целую стаю щебечущих дам, которые наперебой осыпали их поздравлениями, а детишки липли к Гэрану, привлеченные его дружелюбием, а заодно и тем, что озорник недавно обнаружил лазейку, ведущую в кладовую, полную самых настоящих сокровищ. Правды ради надо сказать, что на Совете не так уж и усердно обсуждались дела государства. Но вот осень напомнила о себе налетевшими штормами, уведомив гостей о том, что пора и честь знать. В этом всегда состояло преимущество Ривы — как бы ни жаждали гости помешкать, погода всегда напоминала о том, что пора собираться домой.

Постепенно в Риве все стихло. Разумеется, возвращение короля и королевы с кронпринцем ознаменовалось роскошными торжествами, но ведь люди, сколь бы эмоциональны они ни были, просто не в состоянии праздновать бесконечно. И вот недели эдак через две жизнь вошла в обычную колею.

Гарион теперь почти целыми днями обсуждал с Кейлом государственные дела. В его отсутствие приняты были многочисленные важные решения, и хотя король во всем доверял мнению Кейла, ему следовало войти в курс дел — к тому же многие бумаги требовали августейшей резолюции.

Беременность Сенедры развивалась без осложнений. Маленькая королева цвела и наливалась, словно яблочко по осени, но нрав ее неуклонно портился. Впрочем, одно утешало: страсть к экзотическим кушаньям, обуревающая большинство дам, пребывающих в интересном положении, не слишком обуревала королеву Ривы. Мужская половина человечества уже давно заподозрила, что гастрономические причуды их беременных жен — не более чем изысканная форма измывательства над мужьями. Чем причудливее было требуемое лакомство и чем сложнее мужу было добыть его, тем горячее жена уверяла, что просто умрет, если тотчас же его не отведает. Гарион был почти уверен, что тут крылось нечто большее: ведь если муж готов полмира обойти, чтобы принести жене зимой горстку земляники или же диковинное морское животное, обитающее на другом конце света, то это верный признак того, что жена горячо любима, невзирая на ее расплывающуюся талию. Однако Сенедра лишена была львиной доли удовольствия — ведь стоило ей ошарашить мужа невыполнимой на первый взгляд просьбой, как Гарион просто-напросто выходил в соседнюю комнату и, немного поколдовав, создавал желанный деликатес и подносил его супруге — обыкновенно на серебряной тарелочке. Сенедра раз от разу мрачнела, надувала губки и в конце концов отказалась от своей затеи.