Кейт Эллиот - Пылающий камень (ч. 2)

• Название: Пылающий камень (ч. 2)
• Автор: Кейт Эллиот
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-352-01116-Х

«Пылающий камень» — третий роман знаменитой саги Кейт Эллиот «Корона Звезд» — вновь раскрывает перед читателями двери в удивительный мир, чем-то напоминающий Европу времен Каролингов, но населенный загадочными существами, таинственными племенами, полный чудес и опасностей.

Принц Санглант, освободившись из плена, избавился и от покорности отцу, королю Генриху. Он женился па Лиат, но гнев короля и посягательства священника-колдуна Хью заставляют их бежать. Влюбленные находят приют в деревушке Верпа, ставшей обиталищем магов, и вскоре понимают, что попали из огня да в полымя…

А в королевстве Генриха назревают новые мятежи, плетутся интриги и готовятся заговоры, восточные границы подвергаются набегам кочевников-куманов. Но скоро эти неспокойные времена покажутся пасторальной идиллией. Ведь осталось совсем немного лет до того, как Корона Звезд увенчает небеса, вернутся Исчезнувшие и проснутся Семеро Спящих…

---

Стороннему наблюдателю и в голову бы не пришло, что Лавастин болен: полулежа в кровати, с любимыми гончими рядом, он разговаривал о делах, в то время как его ноги уже превратились в камень. Кровать пришлось укрепить, чтобы она выдержала такую тяжесть.

Пугает ли Лавастина то, что день за днем его тело превращается в камень?

— Мистрис Дуода, проследите, пожалуйста, чтобы второе покрывало отошло в приданое вашей дочери. Из моих одежд отдайте одну рубашку вдове капитана для ее сына, а остальные распределите между моими верными слугами. — На губах графа появилась улыбка, и он кивнул в сторону человека, стоящего в отдалении. — Кроме Кристофа. Боюсь, чтобы одеть его, придется сшить одну рубашку из моих двух. — Все присутствующие рассмеялись шутке, но Алан видел, что в глазах у них стоят слезы. — Но в прядильне есть отличный кусок льна, думаю, он послужит достаточным утешением.

Священник сидел за столом, записывая все распоряжения.

— Поскольку новые гобелены уже готовы, я хочу, чтобы их отослали в Бативию.

— Но разве вы не предназначили это поместье для дочери вашего кузена? — спросила Дуода.

— Да, Лаврентия получит его, когда достигнет совершеннолетия. Никто не скажет, что я ничего ей не оставил. Там эти гобелены будут смотреться как нельзя лучше, зал в Бативии небольшой, но очень уютный. От Жоффрея нет никаких вестей?

— Нет, милорд граф. — Дуода нахмурилась и посмотрела на священника, но тот лишь пожал плечами — до него тоже не доходило никаких известий.

Лавастин с трудом повернул голову. Он хотел поманить рукой Алана, но и это потребовало больших усилий.

— Я хочу, чтобы Жоффрей поклялся, что он поддержит моего сына, когда я умру.

Слуги суеверно дотронулись до Кругов на груди. Алан бросился на колени перед кроватью.

— Ты не умрешь, отец! Смотри, как медленно действует на тебя яд! Ты поправишься!

Лавастин сделал усилие и положил руку на голову Алана, рука была очень тяжелой.

— С каждым днем яд поднимается все выше, сын. Вероятно, эта тварь выпустила большую его часть в моих верных гончих, но и той малости, что осталась, для меня хватило. Возможно, яд только парализует меня, но я не слишком на это надеюсь. Не отчаивайся. Я ухожу с миром и хочу оставить последние распоряжения. — Он посмотрел на священника, который записывал волю умирающего, и вновь перевел взгляд на Алана. — Мои распоряжения вполне ясны. Тебе нужно лишь дать графству наследника.

2

Во дворец хандельбергского епископа все унгрийцы явились в кожаных плащах, накинутых на плечи, и в меховых шапках.

Принц Боян был крепким, сильным мужчиной, в его темных волосах уже появилась седина, но глаза блестели как у озорного мальчишки. Он почему-то все время подкручивал кончики усов. На свадебный пир он привел с собой мать, вернее, ее принесли в паланкине, и она так и не показалась из-за занавесок золотого шелка. Паланкин несли четыре крепких раба: один чернокожий, другой — светловолосый и голубоглазый, как Ханна, третий — желтокожий, со странными раскосыми глазами, а четвертый почти не отличался от окружавших его унгрийцев. Пир начался в полдень, а сейчас уже наступил вечер, но за все это время ни одно блюдо не подали внутрь паланкина.

Принцесса Сапиентия выглядела счастливой, по правде говоря, Боян мог легко вскружить голову любой девушке.

— Когда Геза был еще принцем, а не королем, он сражался с мажариками. — Боян повернулся к переводчику — полному пожилому священнику с отрубленной рукой. — Как их называет на вендийском? Ах да, аретузцы. — Он подкрутил ус и задумчиво добавил: — Они носят золотые шапки и хорошо пахнут, эти мажарики.

— Принц Геза разбил аретузцев в битве? — спросила Сапиентия.

— Так он стал королем унгрийцев. Геза сразился со своими дядьями, братьями матери, потому что они тоже претендовали на трон. Они поехали к мажарикам и пообещали, что не будут нападать на них и станут поклоняться их Богу, если армия мажариков выступит на их стороне. Но принц Геза с помощью Господа выиграл ту битву и стал королем.

— Господь не помогает тем, кто ищет от Него только выгоды, — заметила епископ Альберада со своего места. Как старшая, но незаконнорожденная сестра Генриха, она посвятила себя церкви и во всем помогала брату, твердой рукой управляя восточными землями королевства.

— И ты тоже сражался вместе с ним против дядьев? — заинтересовалась Сапиентия, которую душеспасительные речи интересовали гораздо меньше, чем история о славной битве.

— Они не мои родственники, — объяснил Боян. — Я сын третьей жены короля Эддека и в то время был слишком мал, чтобы сражаться.

В зал внесли новые блюда, и епископ принялась за ароматную свинину. Альберада отличалась таким же завидным здоровьем, что и ее брат, но внешне была похожа на свою мать, поленскую дворянку, попавшую в плен во время бесчисленных военных походов короля Арнульфа. Эта женщина стала первой любовницей короля, и их отношения продолжались до того, как он женился на Беренгарии Варрийской.

Альберада наградила принца Бояна кислой улыбкой:

— Я полагала, что, после того как унгрийцы приняли веру Единства, они оставили варварский обычай многоженства. Ведь Святое Слово говорит, что мужчина и женщина должны жить в гармонии и составлять священный союз.

Когда речь епископа перевели Бояну, он с энтузиазмом кивнул:

— Да, так говорил мой брат, когда принял веру Единства. И я тоже следую этому завету. Я отослал всех моих жен, когда отправился свататься к принцессе Сапиентии. — Он довольно ухмыльнулся.

— У вас были другие жены? — воскликнула епископ.

— Что, всех сразу? — заинтересовалась Сапиентия.

— Многие кланы хотят добиться союза с домом Гезы и присылают дочерей в подарок. Для него самого да и для его сыновей этих женщин слишком много, вот они и попадали ко мне, потому что я единственный брат короля. А отослать их нельзя — это оскорбление. — Он вскочил, поднял кубок с вином, прокричал что-то на своем языке и осушил кубок. Сидящий напротив него молодой человек поднялся, что-то ответил и тоже выпил вино. Боян уселся на место. — Это младший брат моей второй жены. Она очень рассердилась, когда я отослал ее, но я дал ей много золота и сказал, чтобы она вышла замуж за принца Огхирзо. — Боян рассмеялся. — Я пообещал, что он будет лучшим мужем, чем я.

— А ты не очень хороший муж? — спросила Сапиентия. Она разрумянилась, глаза у нее подозрительно блестели, и только тут Ханна поняла, что Сапиентия кокетничает со своим нареченным. С Хью она никогда себя так не вела.

Принц Боян счел это замечание удачной шуткой, снова вскочил, велел встать своим людям и произнести тост за его невесту. Мужчины громогласно затянули какую-то песню, одновременно колотя кубками по столу. После того как все успокоились, Боян начал декламировать на своем языке длинную поэму, посвященную невесте, его вдохновенное повествование время от времени прерывал переводчик:

— Она точно прекрасная кобылица. Чрево ее плодородно, объятия сильны, как хватка орла, а глаза остры, как у сокола… — Услышав это сравнение, Сапиентия не выдержала и расхохоталась.

— Ваше высочество, — прошептала Ханна, склоняясь к ней, если вы его оскорбите…

— Тебе не понравилась моя поэма? — спросил Боян, плюхнувшись обратно на стул. — Я сам ее сочинил.

Сапиентия, задыхаясь от смеха, который она тщетно пыталась замаскировать под кашель, отозвалась:

— Я уверена, принц Боян, что на вашем языке она звучит гораздо интереснее, и лишь перевод…

— Нет-нет! — весело воскликнул он. — Каждый раз, как я сочиняю поэму, мне говорят, что у меня выходит гораздо хуже, чем у настоящих поэтов. Но я не обращаю внимания на насмешки, ведь мои слова идут от чистого сердца.

— О Господи, — пробормотала Альберада. — Он плохой поэт, но зато отличный воин, ваше высочество.

— Вы сочинили эти стихи для меня? — просияла Сапиентия. — Давайте послушаем их еще раз!

Он был счастлив, что может угодить невесте, и с удовольствием продекламировал вирши снова. На сей раз Сапиентия не смеялась. Обнаружилось, что в длиннющей поэме есть рефрен, и все мужчины хором произносили его, а потом осушали кубки с вином. Сапиентия отвлеклась, и Ханне удалось стащить у нее с тарелки несколько кусочков мяса: она ужасно проголодалась, а Сапиентии не приходило в голову предложить ей что-нибудь кроме вина.

После чтения стихов мужчины устроили борьбу. Они сняли с себя почти всю одежду и натерлись маслом: Ханне никогда прежде не доводилось видеть, чтобы мужчины публично раздевались почти донага. Ей показалось, что занавески на паланкине слегка дрогнули, мелькнула женская рука, унизанная перстнями, приоткрывая щелочку, чтобы лучше видеть происходящее в зале.

Ханна наклонилась и прошептала Сапиентии прямо в ухо:

— Наверное, вам следует пригласить к столу мать вашего жениха, ваше высочество. Я не видела, чтобы ей подали хоть одно блюдо.