Кейт Эллиот - Королевский дракон

• Название: Королевский дракон
• Автор: Кейт Эллиот
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-352-00584-4

Могущественное и процветающее королевство Вендар оказывается перед лицом серьезных внешних и внутренних угроз. На вендарский престол претендует сестра короля Генриха Сабела, имеющая многочисленных приверженцев, земли королевства подвергаются набегам варварских племен с севера и востока, в магическом свете луны обретают былое величие древние руины, среди которых бесплотными тенями скользят вереницы потерянных душ..

Юным Алану и Лиат предстоит оказаться в сердцевине реальных и магических конфликтов, охвативших Вендар. Один должен раскрыть тайну своего происхождения, и тогда Повелительница Битв приведет его к славе, другая должна победить свой страх перед жизнью, и тогда она сможет изменить ход истории… Впереди — долгая борьба, исход которой решит не сталь, а магия.

---

Он бежал через поле, спотыкаясь о мертвых, перепрыгивая через раненых или тех, кто притворялся раненым ради спасения. Он бежал к гуивру, замедлив бег для того только, чтобы схватить меч убитого графа, лица которого не рассмотрел.

Но другой человек оказался около гуивра раньше. Он выскочил из седла и оттолкнул лошадь от себя, и та в ужасе метнулась в сторону.

Священник. Алан видел теперь, что это брат Агиус, одновременно понимая, что опоздал. Агиус без страха приблизился к чудовищу. Зверь издал гневный вопль, остановился и прыгнул. Голодный и измученный страданиями своего гниющего тела, гуивр принял пищу, что шла к нему в руки. Агиус исчез, скрытый тяжелыми крыльями. Чудовище склонило голову, собираясь приступить к трапезе.

Остатки рати Генриха и сам король пришли в себя. С криками ярости, почти доведенные до безумия тем, что только что увидели и не могли предотвратить, они ринулись на воинов Сабелы, потерявших строй во время преследования беззащитного врага. Солдаты из Аварии и Фесса перегруппировались и построились в одну линию. Саонийские войска усилили наступление на дрогнувший центр Сабелы.

Алан бежал к гуивру. Кто-то из людей принцессы попытался преградить ему путь, но юноша не обратил на него внимания, предоставив собакам расправиться с несчастным.

Да и кто мог остановить его? Вблизи гуивр казался огромным, высотой в два человеческих роста. Чешуя блестела на солнце, и он насыщался с жадностью существа, которому давно было отказано в пище. Алан приблизился к нему, примеряясь, куда бы ударить, но не осмелился. Чудовище не обращало на него внимания. Он услышал хруст костей и — о Владычица! — ужасающий крик, перешедший в сдавленный стон и вдруг затихший.

Юноша обежал вокруг зверя. Черви падали с его гноящегося единственного глаза и расползались по земле. С этой стороны гуивр не мог его видеть. К тому же он был слишком занят своей трапезой.

Алан поднял меч, когда услышал предостерегающий крик за спиной: ветер донес до него имена лорда Родульфа и короля Генриха, повторяемые солдатами. Он с силой вонзил меч в шею чудовища. Оно громко взвыло, оглушив его, и оторвало свою огромную и уродливую голову от того, что оставалось от Агиуса. Обернувшись, животное забило о землю широченными крыльями. Крыльями, которые оканчивались когтистыми лапами.

Гуивр попытался ударить Алана и, не видя врага, промахнулся. Зашатался, истомленный болезнью и голодом, и с трудом сохранил равновесие. Алан отскочил в сторону и поднял меч. Нога его во что-то уперлась, и юноша опустился на одно колено. И оглянулся на гуивра.

В поисках мякоти чудовище разорвало Агиусу живот, обнажив внутренности. Глаза священника были открыты, и он смотрел прямо на Алана. Гуивр громко вскрикнул, и его тень накрыла и Алана, и умиравшего Агиуса.

Но, как сказано в преданиях, любое чудовище имеет слабину. Алан, не раздумывая, вонзил меч в мягкое брюхо зверя. Кровь хлынула фонтаном, облив его огненным потоком. Он выпустил рукоять меча и отскочил в сторону. Схватил Агиуса и оттащил его от бившегося в агонии гуивра. Гуивр рухнул на землю, сбив с ног Алана и задев священника. В конвульсиях гигантское тело наконец затихло.

Агиус прошептал какое-то слово, затем еще одно. Алан, с дрожащими руками, плача, склонился над ним. Ярость принялась облизывать его лицо, он попытался отогнать ее, но не сумел и только ниже склонился над Агиусом.

— Освободи белую лань, — прошептал умирающий. — Владычица, пусть жертва сия сделает меня достойным подвига Твоего Сына.

Его глаза закатились, и он, как и гуивр, вздрогнув, испустил дух.

Тоска подтолкнул Алана. Пес что-то держал в зубах. Ярость облизала глаза юноши, очистив их от крови чудовища, и Алан увидел солнечный свет и то, что происходит на поле: знамя Сабелы удалялось. С гибелью гуивра, их символа и защиты, люди принцессы растерялись и в панике бежали.

Что-то кольнуло Алана в щеку. Он посмотрел на Тоску и увидел, что тот держит в пасти розу, принесенную с другого конца поля. Ее лепестки потемнели, став кроваво-красными, как кровь Агиуса.

Алан закрыл лицо руками и зарыдал.

XIV. ГРЯДУЩАЯ ВЛАСТЬ

1

Росвита не любила ждать. Неопределенность всегда тяготила ее и мешала думать. Сейчас во дворце, построенном лет восемьдесят назад одним из герцогов Фесса, она мерила шагами зал пиршеств, то входя внутрь, то выходя в распахнутые тяжелые двери, за которыми виднелась панорама города Касселя, раскинувшегося вокруг дворцового холма. Перемычкой дворцовым воротам служила огромная серая с голубым отливом каменная плита. Когда Росвита присмотрелась, то увидела на плите полустертый временем орнамент.

Над городом все еще развевались два вымпела. Когда рати Генриха шли через Кассель, жители только-только приходили в себя после праздника святого Микхеля, который отмечали четыре ночи подряд. Госпожа-епископ неустанно уговаривала горожан не следовать хотя бы некоторым из своих полуязыческих обычаев. Но и она не могла помешать традиционному шествию по городу процессии во главе с обнаженной девицей верхом на лошади. А люди благочестивые вынуждены были закрывать ставни. После этой церемонии окна и двери распахивались настежь, и достойные граждане Касселя напивались до потери сознания. Предание умалчивало о том, что побудило бедную девушку появиться на людях в таком виде. Рассказывали только, что святой Микхель чудесным образом окутал ее облаком света, скрыв тем самым от взоров толпы.

В опустевший дворец вошла Теофану.

— Говорят, эту крепость построили на руинах даррийской, в свою очередь возведенной на месте более древней крепости — огромные камни которой подняли сюда демоны высших сфер… — Принцесса указала на плиту над входом.

— Подобно каменным кругам, — ответила Росвита, вспомнив рассказ Бертольда, — кругам, о которых говорят, что они построены великанами.

Так сказал ей Гельмут Виллам в тот день, когда они бродили среди остатков каменного круга, и юный Бертольд еще наслаждался дневным светом. Владычица наша! Теперь оставалось только скорбеть о случившемся… Впрочем, по нынешним временам и это было роскошью.

— Пойдем, — обратилась Росвита к Теофану. — Почитаем из книги, что дал мне брат Фиделиус. Это поможет скоротать время, пока нет вестей от его величества.

Они прошли через залу, в которой лучи света затейливо играли посреди теней от колонн. Огромный камин был пуст и холоден: в жаркий день нигде не разжигали огня, кроме кухни. Слуги, облаченные в кафтаны с изображениями золотого льва Фесса, прятались по углам, в волнении ожидая вестей. Один из них подошел к женщинам и предложил вина. Обе отказались.

Юный Эккехард дремал на скамье. Его миловидное лицо напомнило о Бертольде, очевидно потерянном навсегда. Росвита любила Эккехарда, жалея лишь о его пристрастии к ночным пирушкам с бардами, которые в поисках наград бродили от одного королевского двора к другому.

— Так и есть, — загадочно произнесла Теофану.

— Что так и есть?

Принцесса кивнула в сторону младшего брата. Из детей Генриха юноша более других походил на отца: каштановые волосы, круглое лицо и нос с небольшой горбинкой. В тринадцать лет Эккехард был довольно высок и по-щенячьи неловок. Неловкость исчезала, как только он брал в руки лютню. Говорили, король был точно таким же, прежде чем обрел стать и силу.

— Все так и есть, — проговорила Теофану. — Музыка и праздники ему дороже будущей власти.

Росвита не знала, что ответить, ведь принцесса никогда не говорила ей прямо о своей заинтересованности судьбой трона. Теофану подняла на нее свои темные глаза:

— Разве мятеж Сабелы случился не из-за того, что та не была уверена в своем будущем? В муже, чьими землями управляла?

— Разве алчность и зависть не причина множества грехов?

Теофану невинно улыбнулась:

— Так учит церковь, достойная сестра Росвита.

Принцесса была достаточно взрослой, чтобы иметь собственную свиту — так же, как и ее сестра Сапиентия. Но король держал обеих при себе, не давая собственных земель в управление. Раздражало ли это Теофану, Росвита сказать не могла, как не могла сказать, не обижена ли она тем, что сестра вместо нее сопровождает отца во время сражения. Каменное лицо принцессы не выдавало ее мыслей.

Росвита бережно развернула тряпицу, в которой лежал фолиант. Осторожно перевернула первую страницу. Изящный почерк Фиделиуса был твердым, начертания и завитки выдавали принадлежность писавшего к старой салийской школе. Это Росвита могла сказать точно: изучив множество книг, она научилась распознавать стили разных стран, городов и даже монастырей.

Шелест переворачиваемых страниц казался шепотом Фиделиуса, доносящимся откуда-то из-под земли, сквозь пространство и время. Теофану сидела позади, терпеливо сложив руки на коленях. Росвита читала вслух: