Густав Эмар - Масорка

• Название: Масорка
• Автор: Густав Эмар
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1993
• ISBN: 5-85255-367-0

---

— Ради Бога! — воскликнул дон Мигель. — Что ты делаешь, Луис? Да ты совсем обезумел! — И он силой заставил его сесть. — Я вижу, с вами надо обращаться, как с малыми детьми. Неужели вы не понимаете, что я думаю только о вашей безопасности? Мне стоило большого труда убедить мадам Барроль отпустить на этот бал свою дочь, но ты, Эрмоса, ведь, знаешь, что все мы в опасности — уже занесены кинжалы, и смерть где-то рядом, но мы должны спастись во что бы то ни стало; и вот ценой этой ничтожной жертвы для тебя жертвы я хочу защитить вас и себя тоже, хочу прояснить над нами горизонт, отстранить хоть на время тяготеющие над нами ужасные предчувствия, мучительные ожидания и страх чего-то ужасного. Сегодня я нуждаюсь в расположении, доверии и даже в уважении этих людей, когда настанет час возмездия, сбросить с себя маску и… — он оборвал на этом слове свою речь и со свойственным ему редким самообладанием придал своему лицу, озабоченному и серьезному, обычную беспечную улыбку, не желая окончательно раскрывать перед кузиной свои политические убеждения. — Итак ты едешь? Решено?

— Да, — ответила донья Эрмоса, — ровно в полночь я буду у мадам Барроль, у этих новых друзей, которых ты навязал мне и которым всячески стараешься навязать меня.

— Полно, мадам Барроль святая женщина, а Аврора совершенно очарована тобой с тех пор, как она знает, что ты ей не соперница!

— А Августина так страстно жаждет меня видеть в числе своих гостей тоже из ревности? — спросила донья Эрмоса.

— Да, тоже.

— Не к тебе ли опять?

— Нет, к сожалению, к тебе самой.

— Ко мне?

— Да, она много слышала о твоей красоте, об обстановке твоего дома, о твоих туалетах, и потому она, царица красоты и каприза, желает узнать свою соперницу, вот и все!

— Гм! А дон Луис?

— Я увожу его с собой.

— Теперь?

— Да, теперь. Ведь мы же с тобой условились, что ты мне одолжишь его сегодня!

— Да, но выехать днем! Ты мне говорил, что увезешь его сегодня ночью на несколько часов к себе.

— Это правда, но мне не удастся сюда вернуться раньше завтрашнего дня.

— Так что же?

— А то, что Луис не может выехать без меня.

— Днем?

— Да, днем, теперь же!

— Но его могут увидеть.

— Нет, сеньора, моя карета стоит у ваших дверей.

— Ах… я не слыхала, как она подъехала.

— Да, я знаю.

— Разве ты обладаешь даром провидения, как шотландцы?

— Нет, моя прекрасная кузина, но я хороший физиономист, и в тот момент, когда вошел в твою гостиную…

— Сеньора, доставьте мне удовольствие, заставив вашего кузена замолчать, иначе он скажет нам какую-нибудь глупость! — воскликнул дон Луис, перебивая речь своего друга и обменявшись с молодой женщиной многозначительной улыбкой.

— Вот хорошо! Нет, ты заметь, Эрмоса, милый наш Луис вообразил, что я позволю себе бестактность повторить его слова, сказанные тебе, когда я входил в комнату, и потому он называет глупостью ту фразу, которую он поспешил прервать.

— Ого, да вы насмешник, кабальеро, — сказала донья Эрмоса, сопровождая эти слова легким грациозным движением, которое, однако, пришлось не по вкусу дону Мигелю: она дернула его за волосы так больно, что молодой человек невольно вскрикнул.

— Что такое? — спросила донья Эрмоса, с притворным недоумением.

— Ничего, милая кузина, ничего, я только подумал сейчас о том, что ты и Аврора будете самыми прелестными женщинами на балу!

— Ну, слава Богу! Наконец-то, я слышу от тебя сегодня разумное слово! — заметил дон Луис.

— Благодарю, и чтобы оно оставалось не единственным, я добавлю, что пора тебе попросить свою шляпу и следовать за мной.

— Уже? Но ведь еще очень рано.

— Нет, сеньор, скорее поздно!

— Ну, хорошо, сейчас!

— Нет, не сейчас, а сию же минуту!

— Ого!

— А что?

— Так, ничего.

— Сеньора! Гости упорны, как говорит пословица, «куда они войдут, там они и остаются». Вот уже двадцать дней, как сеньор пребывает в этом прекрасном доме, и, по его мнению, этого еще не достаточно…

— Послушай, Мигель, сделай мне одолжение, повидай сегодня донью Аврору пораньше! — сказала молодая женщина.

— Для чего?

— Для того, чтобы получить от нее отставку.

— Как? Почему? За что же мне отставка от Авроры? Я ничего не понимаю!.. Разве донья Мария-Хосефа опять беседовала с ней?

— Нет.

— Но тогда…

— Я с ней поговорю в том же духе.

— Ты посоветуешь ей, бросить меня? Да?

— Да.

— Ах, черт возьми! Это злая шутка!

— Может быть, но все же я это сделаю, сегодня же на балу я объясню этой бедняжке, что ее ожидает с таким несносным мужем.

— Ну, хорошо же! Теперь я вижу, что ты хочешь мне отомстить. Прекрасно! Луис, пожалуйста, простись с доньей Эрмосой!

— Он положительно неотразим, сеньора! — произнес дон Луис, вставая и подходя к руке доньи Эрмосы.

— Да, это наша семейная, неотъемлемая черта, мы все неотразимы! — с улыбкой подхватил дон Мигель и отошел к окну, чтобы дать время влюбленным проститься.

Ни он, ни она не произнесли ни слова, но их глаза так ясно высказывали все, что в словах не было никакой надобности. Когда дон Мигель обернулся, дон Луис уже подходил к дверям, а донья Эрмоса не сводила глаз с белой розы, пришпиленной на ее груди.

— Дорогая Эрмоса, — сказал дон Мигель, подходя к ней, как только они остались вдвоем в гостиной, — знай, что никто на всем свете не станет так беречь и охранять Луиса, как я, я охраняю всех вас, а меня хранит святое провидение.

Никто так не желает твоего счастья, как я, я все понимаю, дорогая Эрмоса, и всему вполне сочувствую, доверься мне. Довольна ты теперь?

— Да! — чуть слышно ответила она сквозь слезы.

— Луис любит тебя, и я этому очень рад!

— Ты думаешь, он любит?

— А ты? Разве ты сомневаешься в этом?

— Я? Я сомневаюсь в себе!

— Так ты не счастлива этой любовью?

— И да, и нет!

— Но это ни о чем не говорит!

— Я говорю, однако, то, что чувствую.

— Значит, ты и любишь, и не любишь его?

— Ах, нет, нет, я люблю его, люблю, мой Мигель!

— Ну, тогда что же?

— Пойми, я счастлива тем, что люблю его, но меня страшит то, что он меня любит!

— Какое суеверие! Все это пустяки!

— Возможно, что ты прав, несчастья невольно сделали меня и недоверчивой, и суеверной.

— Знай, что несчастье всегда ведет к благополучию, друг мой!

— Дай Бог, чтоб так, однако иди, ведь Луис ждет тебя!

— До скорого свидания! — сказал дон Мигель, целуя в лоб свою кузину.

Спустя минуту друзья садились в карету, в тот момент, когда лошади тронулись крупной рысью от крыльца, одна из занавесок гостиной отодвинулась, и влюбленные обменялись еще одним, последним приветствием.

ГЛАВА XX. Двадцать четвертое

Двадцать четвертого мая 1840 года солнце готово было скрыться за горизонтом, предвещая конец дня, предшествующего дню годовщины буэнос-айресской революции и свержения ненавистного испанского владычества. Тридцать лет назад, чуть ли не в то же время и в тот же час, в 1810 году последний вице-король бесповоротно утратил свою власть. Тщетно испанцы пытались сохранить власть ценой уступок — ожесточенный народ решил окончательно порвать все связи с Испанией.

Ночь окутала землю звездным покровом, погода была ясная, тихая, бывший дворец прежних испанских вице-королей сиял огнями, к немалому удивлению аргентинского населения, с давних пор привыкшего видеть его вечно угрюмым, мрачным, безмолвным, заброшенным, а с захватом власти Росасом превращенным в казарму для кавалерии.

В эту ночь огромные и великолепные залы, в которых некогда давала блестящие необычно роскошные балы и вечера маркиза де Сабре-Монте, в эпоху президентства свидетели бесчисленных любовных интриг, и домашних ссор и сцен в эпоху правления Дорьехо, разрушенные и разграбленные Ресторадором законов, эти залы были опять прибраны, выметены, вычищены, разукрашены обоями из Сан-Франциско и обставлены разнокалиберными стульями, одолженными на этот вечер добрыми федералистами для бала, даваемого сеньору губернатору и его дочери его гвардейской пехотой. На этом балу его превосходительство прийти не мог, так как он в этот день должен был почтить своим присутствием обеденный банкет у кабальеро Уолтера Спринга, который в этот день справлял рождение своей державной повелительницы.

Так как здоровье его превосходительства могло бы пострадать, если бы он после банкета утомил себя пребыванием на балу, то было решено, что его дочь примет на себя роль хозяйки этого бала.

Блестящая иллюминация на площади Победы и свет во всех окнах крепости, то есть бывшего дворца вице-королей, освещали все вокруг вплоть до самой площади Двадцать пятого мая, где разыгрывалась публичная лотерея, скрипели деревянные коньки и карусели и красовался большой шест. Наступающий праздник годовщины провозглашения независимости постоянно производит на всех аргентинцев какое-то магическое действие, вызывая необычайный подъем духа и привлекая в город и на площадь народного гулянья несметные толпы окрестных и городских жителей. Этот своеобразный народ, так быстро переходящий от смеха к слезам и от серьезного к самому пустому, народ с испанской кровью и французским умом, народ, история которого достойна того, чтобы заняться ею, шумно праздновал этот день.