Густав Эмар - Миссурийские разбойники

• Название: Миссурийские разбойники
• Автор: Густав Эмар
• Издательство: ТЕРРА
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1994
• ISBN: 5-85255-403-0

---

— Видно, молодец не имеет ко мне доверия, — заметил Дюран, смеясь.

— Камот по своей верности и преданности — истая собака; но как и любая собака, он подозрителен и ревнив. За меня он пойдет на смерть.

— Я не помяну злом его недоверия. Впрочем, я люблю людей такой породы.

— Да, они драгоценны. Одна беда, иногда приходится чересчур покоряться их воле.

— Ну вот! Когда покоряет самоотвержение, жаловаться не на что.

Тут дверь отворилась, и в комнату вошла девушка.

Это была Анжела, или Вечерняя Роса, — предоставляем читателю называть ее как угодно.

Она поклонилась и остановилась, печальная, взволнованная, робко опустив глаза перед атаманом.

Мужчины встали и вежливым поклоном приветствовали ее.

— Милости просим садиться, — сказал ей атаман по-индейски, — вот стул для моей сестры.

— Вечерняя Роса невольница и не может сидеть перед своим господином, — ответила она мелодичным голосом, точно пташка пропела, но с ясным и твердым выражением лица.

Вечерняя Роса была восхитительная семнадцатилетняя красавица; в ее личности соединялись красное и белое племена, и казалось, превзошли себя, произведя совершенство красоты.

Ее стройный, гибкий, грациозно выгнутый стан имел волнообразное движение американок; ее длинные, черные, как вороново крыло, волосы ниспадали почти до крошечных ног, а когда они были распущены, то она была ими окутана, как покрывалом. Цвет ее лица имел золотистый оттенок дщерей солнца, большие голубые глаза были оттенены длиннейшими ресницами, алые губы с грациозным изгибом на концах и два ряда ослепительной белизны зубов придавали ее лицу выражение, которое можно видеть только на некоторых изображениях мадонн Тициана.

Капитан Дюран был ослеплен дивной красотой индианки; ему и в голову не приходило, что американское племя могло произвести на свет такое чудо красоты.

Выслушав ее ответ, атаман кротко улыбнулся.

— Вечерняя Роса не имеет здесь господина; у нее есть только друзья.

— Друзья! Могу ли я этому верить, — прошептала она в то время, как две алмазные капли задрожали на ее ресницах.

— Клянусь честью, я просил мою сестру прийти сюда за тем, чтобы выслушать мои извинения за похищение, жертвой которого она стала.

— Могу ли я верить вашим словам? — спросила она по-французски.

— Сомневаться значило бы незаслуженно оскорблять меня, — ответил атаман на том же языке. — Завтра же я возвращу вас вашим друзьям.

— О, благодарю вас! — воскликнула девушка рыдая, и, прежде чем он успел предвидеть, она упала перед ним на колени и, схватив его руку, покрыла ее поцелуями и слезами.

Том Митчелл поднял ее почтительно и опять усадил на стул.

— Так вы были здесь очень несчастны? — спросил он кротко.

— О, да! — ответила она прерывающимся от рыданий голосом.

— Однако я отдал самые строгие приказания относительно вас.

— Мне приятно засвидетельствовать перед вами, что со мной обращались самым почтительным образом и окружали меня нежнейшим вниманием, но я была в плену, вдали от тех, кого люблю и кого мое отсутствие повергло в жестокое отчаяние.

— Простите же меня и верьте, что я надеюсь скоро загладить свою вину. Повторяю вам, что завтра вы будете возвращены вашей семье.

— О, сделайте это, и я буду век любить вас, любить как друга, как брата!

— Постараюсь заслужить эти лестные названия, мисс Анжела. Так вы не проклинаете меня?

— О! Нет, всеми силами души я благословляю вас, и поверьте, Бог наградит вас.

— Я и сам в том уверен. Бог внимает молитвам своих чистых ангелов.

Молодая девушка при столь неожиданном комплименте робко опустила голову.

Атаман улыбнулся в смущении и поспешил переменить тему разговора.

— А вы очень сильны, мисс Анжела?

— Почему вы обращаетесь ко мне с таким странным вопросом?

— Потому что нам надо совершить трудный переезд для того, чтобы попасть к вашим друзьям.

— Какая же тут может быть речь об усталости? Теперь я очень сильна, потому что вы внушили мне уверенность, что я скоро их увижу.

— Нам надо ехать всю ночь по прериям и по почти непроходимым дорогам.

Она весело всплеснула руками и с очаровательной и плутовской улыбкой воскликнула:

— В моих жилах течет индейская кровь; я дочь отважного охотника — канадца! Не бойтесь за меня. Я не похожа на городских дам, которые не умеют ни ходить, ни бегать. Попробуйте только, и вы сами убедитесь, на что я способна, чтобы скорее присоединиться к тем, кто теперь в отчаянии от моего долгого отсутствия.

— Хорошо, мисс Анжела, я вижу, что вы мужественная и благородная женщина. Пойдемте же, мы сейчас едем.

— Сию же минуту?

— Да.

— Подождите один миг; прошу вас, один только миг постойте…

— Что вы хотите делать?

— Поблагодарить Бога, тронувшего ваше сердце, и помолиться за вас.

— Я подожду, мисс, — ответил атаман почтительно. Девушка сложила руки на груди и с вдохновенным видом подняла глаза к небу; видно было, что она усердно молилась; лицо ее сияло, глаза увлажнились слезами; вся она как бы преобразилась.

Увлеченные, укрощенные, они оба стояли с благоговением и обнажив головы; искреннее чувство смягчает самые закаленные, зачерствелые натуры.

Окончив короткую и благоговейную молитву, молодая девушка обратилась к ним с невыразимо сладостной улыбкой и ласково сказала своим чистым, музыкальным голосом:

— Едем, господа.

Господа, с этой минуты ее покорные рабы, послушно пошли за ней вслед.

Камот ожидал их; Птичья Голова держал лошадей на поводу.

Том Митчелл подвел Анжелу к приготовленной для нее лошадке и почтительно придержал ей стремя.

— Покорно прошу садиться, — сказал он вежливо. Они поехали.

Атаман, сказав еще несколько слов Камоту, выехал вперед.

Через брод они переправились без всякой помехи; луна светила, как днем.

Вскоре всадники выехали на твердую землю.

— Теперь прошу вас, мисс Анжела, поместиться между мной и этим господином. Вот так. А ты, Птичья Голова, ступай позади, да смотри, не зевай. Вперед!

Четыре всадника поскакали во весь опор и вскоре исчезли в излучинах ущелья.

ГЛАВА XX. Том Митчелл признает, что нет лучшей затеи, чем быть честным человеком

Это происходило в самой дикой и непроходимой местности, в невозделанной лесной глуши, утром, вскоре после восхода солнца. Всадники в числе пяти человек переезжали узкий проход между двумя утесами, вечно снежные вершины которых полускрывались в густом тумане, поднявшемся над землей при солнечных лучах.

Всадники выезжали с прибрежных холмов на равнину, перерезанную на две части могучим потоком Миссури, скрывавшим свои мрачные воды под высокой травой, хлопчатником и ветлами.

Всадники медленно продвигались по булыжникам ущелья, высохшему руслу некогда могучего потока, исчезнувшего вследствие природных потрясений, столь часто случающихся в этих краях.

Выехав из ущелья, они остановились и вздохнули свободнее.

Они справились с трудной задачей: вот уже три часа как они спотыкались на каждом шагу по изрытой булыжниками тропинке, на каждом шагу ускользавшей из-под ног их лошадей.

Из пяти всадников только один был индеец, все остальные были белые, в костюмах лесных охотников. Все они наши старые знакомые: Джордж Клинтон, Оливье, Меткая Пуля, Верная Опора и Храбрец.

Теперь интересно узнать, каким образом эти пятеро очутились вместе в такую раннюю пору и так далеко — более чем за сто миль — от обычного места своей деятельности и каким образом Джордж Клинтон и Верная Опора сделались членами этого странного общества.

Читатель не замедлит это узнать.

— Послушайте, друзья, — сказал Верная Опора, — по моему мнению, хорошо будет, если мы здесь приостановимся.

— Останавливаться? Это для чего? — спросил Меткая Пуля с досадой.

— А по доброй сотне причин, одна другой лучше, — отвечал Верная Опора.

— Какая же первая? — спросил канадец сухо.

— А та, что если вы, вождь и я свыклись с этими окаянными дорогами, то совсем иное дело двое остальных спутников, что давненько вам следовало бы заметить.

Оливье и Джордж Клинтон хотели было защищаться.

— Нет, нет, — сказал Меткая Пуля простодушно, — я осел и сознаюсь в том. Довольно об этом, Верная Опора. Где нам лучше расположиться?

— Вот здесь — или там, если хотите.

Охотники остановились в лесу исполинских камедных деревьев, развели костер, около которого расположились кругом, после чего немедленно приступили к завтраку.

— По чести! — воскликнул весело Оливье. — Теперь охотно сознаюсь, что давно уже чувствовал потребность в отдыхе. Я чуть не падал от усталости.

— Да и я еле волочил ноги, — подтвердил Джордж Клинтон, потягиваясь на траве.

— Ну не прав ли я был? — прошептал Верная Опора.

— Ведь я уже обругал себя скотиной, и, кажется, достаточно, — проворчал Меткая Пуля.