Густав Эмар - Заживо погребенная

• Название: Заживо погребенная
• Автор: Густав Эмар
• Издательство: Терра
• Жанр: Исторические приключения
• Год: 1994

---

У каждого было свое назначенное место, где на ночь вешалась его койка и где он обязан был находиться днем.

В шесть часов утра ссыльные обязаны были убрать свои койки. Они имели одинаковый стол с матросами и обязаны были подчиняться всем установленным правилам. Утром, в течение двух часов, и вечером, в течение трех часов, они имели право выходить на палубу и дышать свежим воздухом, остальное время проводили, как умели, в своем тесном помещении, стараясь каким-нибудь занятием или сном убить время.

Комендант «Беллоны», выбрал нескольких ссыльных, которым поручил надзирать за общим порядком и за раздачей пищи. Юлиан попал в число этих избранных, которые, сравнительно с остальными, пользовались большей свободой. Бернардо была тоже предоставлена эта привилегия. Всех старших было десять; у каждого под командой состояли пятьдесят пять ссыльных, за которых он отвечал. Перекличка проводилась три раза в день в неопределенные часы, по приказанию дежурного офицера. Кроме того, два раза в течение ночи старшие, в сопровождении матроса, державшего зажженный фонарь, проходили между койками, делая проверку спящих.

Фрегат вторые сутки уже находился в море; ссыльные только что сошли в свое душное помещение между деками Пробило восемь часов вечера. Юлиан, опираясь на пушку, глядел вдаль и думал невеселую думу, как вдруг почувствовал, что его кто-то слегка тянет за рукав.

Он обернулся и увидел незнакомого матроса, который его спросил:

— Вы доктор Юлиан Иригойен? Вы замешаны были в беспорядках, происшедших в 3.?

— Да, мой друг, это я. Что вам нужно?

— Возьмите вот это, — ответил матрос, подавая ему тоненькую бумагу, сложенную несколько раз.

— По прочтении этой записки разорвите ее на мелкие куски и бросьте их в море.

Юлиан поблагодарил матроса горячим пожатием руки и с жадностью принялся читать письмо, которое до него дошло таким странным образом.

При первых же строках у него сильно забилось сердце и он на минуту перенесся в тот мир, с которым, казалось, порваны были все связи.

Мы здесь приведем это письмо целиком:

«Дениза продолжает вас любить и не расстанется с вашим отцом, которого она утешает, как настоящая дочь.

На четвертый день вашего отъезда вы увидите бриг, который будет следовать по одной с вами дороге. Вы его сейчас же узнаете, потому что у него брамсель будет красный, а все остальные паруса белые.

Корабль незаметно начнет к вам приближаться и на закате солнца будет от вас в расстоянии двух кабельтовых. Говорят, что вы отличный пловец; стало быть, это расстояние для вас ничтожно.

В семь с половиной часов вечера спуститесь незаметно с фрегата в воду и плывите по направлению к бригу; лодка пойдет к вам навстречу; у нее будет зажженный фонарь на корме. Ваш отец посылает вам свое благословение, а ваша невеста любит вас всей душой. Дай вам Бог спастись для тех, которых вы любите и которые вас любят.

Чтобы в вас не было никакого сомнения относительно той личности, которая вам пишет, взгляните на подпись; только вы и ваш отец можете узнать, кто скрывается под этим названием.

«Живая умершая».

«Да, — сказал Юлиан, — я вас узнаю и поступлю, как вы мне советуете».

Он приложил письмо к губам и, несмотря на совет матроса, бережно спрятал его.

Ему оставалось еще двое суток ждать своего спасения.

Эти сорок восемь часов показались ему целой вечностью; его била лихорадка, он нигде не находил себе места и должен был напрягать всю свою силу воли, чтобы скрыть от посторонних глаз те чувства, которые его волновали.

Наконец настала заря четвертого дня.

Как только Юлиану представился удобный момент, чтобы незаметно выйти на палубу, он бросился наверх и стал искать глазами бриг, о котором упоминалось в письме. Корабль небольших размеров уже привлек внимание матросов. Его брамсель был действительно из темно-красного полотна.

— К какой бы нации мог принадлежать этот бриг? — спросил один из ссыльных.

— На нем нет флага, — ответил квартирмейстер, — это, должно быть, американец. Впрочем, мы сейчас узнаем. Капитан велел поднять наш флаг.

В ответ на вопрос, выраженный поднятием французского флага на «Беллоне», бриг поднял английский флаг.

Юлиан подошел к Бернардо, которому до этой минуты он еще ничего не сообщил о письме, и сказал ему на наречии басков, которого никто на корабле не понимал:

— Слушай, что я тебе скажу: как бы тебя ни поразило то, что ты от меня услышишь, не подавай виду, чтобы никто не мог догадаться, о чем мы говорим.

— Говори, Юлиан, я буду нем, как истукан.

— Этот бриг, который идет по одному направлению с нами, следит за нами, чтобы спасти меня. Ты впоследствии поймешь, как я об этом узнал. В семь с половиной часов вечера я спущусь в воду и меня подберет шлюпка. Умеешь ли ты плавать?

— Немного — могу продержаться на воде с четверть часа; но все равно я с тобой отправлюсь. Я предпочитаю утонуть, чем остаться тут без тебя.

— Ну так решено: или мы спасемся, или погибнем вместе! Часам к семи подойди к вантам фок-мачты на штирборте, — я уже там буду. Сними верхнее платье и сапоги и перетянись хорошенько кушаком. А теперь разойдемся, чтобы не возбудить подозрения.

Вечером, воспользовавшись легким беспорядком, который всегда происходил на палубе в то время, когда ссыльные собирались уходить в свое тесное помещение, наши друзья сошлись в назначенном месте и, сбросив с себя верхнее платье, спустились вдоль каната прямо в морские волны. Ночь была очень темная, но, к их счастью, ветер утих.

Они поплыли тихо, стараясь не производить шума… Первые десять минут прошли совершенно спокойно. Молодые люди плыли равномерно, не спеша. Они уже находились в порядочном расстоянии от «Беллоны», которая продолжала свой путь, но обещанной шлюпки с фонарем все еще не было видно.

Бернардо, видимо, начал уставать, и Юлиан по временам поддерживал его, чтобы дать ему возможность перевести дух; но у него самого силы заметно слабели, а спасительного света фонаря все еще не было видно.

— Прощай, Юлиан! — захрипел Бернардо. — Я более не в силах плыть.

Юлиан подхватил товарища левой рукой и продолжал действовать одной правой.

— Я тебя погублю! — стонал Бернардо. — Оставь меня, спасайся один, иначе и ты со мною утонешь!

Он разжал руки, которыми держался за Юлиана, и погрузился в волны. Но Юлиан быстрым движением вытащил его опять на поверхность и, приподнявшись над волнами, испустил пронзительный крик. Бернардо лишился сознания, и Юлиану стоило большого труда удержаться на воде с тяжелой ношей. Вдруг нахлынула огромная волна, и беглецы исчезли в пучине. Еще два раза выплывал Юлиан на поверхность и кричал о помощи… В ту минуту как Юлиан, выбившись из сил, перестал бороться и готовился умереть, он почувствовал, как сильные руки подхватили его и положили рядом с Бернардо на дно лодки.

В это время исчезновение наших друзей было замечено на «Беллоне». Тотчас же был отдан приказ повернуть назад, но вследствие темноты, а также вследствие того, что на шлюпке потушили фонарь тотчас после спасения молодых людей, «Беллона», пролавировав напрасно часа три, решила продолжать свой путь.

На судне был составлен акт о смерти двух ссыльных, Юлиана Иригойена и Бернардо Зумето, упавших по неосторожности за борт и утонувших у Зеленого мыса. Акт этот подписали капитан корабля и офицеры, и он был спрятан для представления начальству по окончании плавания.

Тем временем беглецы были спасены и, оправившись, весело приближались к мысу Горн на бриге «Леона».

На другой день утром, оба воскресшие из мертвых вбежали на палубу и жадно осмотрели кругом весь горизонт.

Море было свободно, ни одного паруса не было видно.

Юлиан радостно вздохнул.

— Я свободен! Свободен! — вскричал он с невыразимым чувством облегчения. — Я когда-нибудь вернусь во Францию, и тогда!..

Он не докончил, голова его опустилась на грудь, и он погрузился в воспоминания.

Что касается Бернардо, то он с наслаждался жизнью, которую ему спас Юлиан; и с той минуты его привязанность к Юлиану перешла в какое-то обожание и он весь отдался чувству дружбы и признательности.

ЧАСТЬ ВТОРАЯ

ГЛАВА I

Действие происходит в Скалистых горах, в конце 1865 года. Уже наступало холодное время года. По ночам стояли сильные морозы, и голодные американские красные волки нарушали ночную тишину своим визгливым лаем.

Густой лес, в котором кое-где встречались узкие тропинки, проложенные дикими зверями, расстилался по обширной долине и поднимался еще по склонам гор, вершины которых, покрытые вечными снегами, замыкали кругом горизонт.

Этот лес состоял из одной породы гигантских деревьев, настоящего чуда растительного царства, принадлежавших к семье кипарисов. Ученые присвоили им название: «sequoia gigantea!.

Деревья эти достигают в этом поясе таких исполинских размеров, что превосходят все, что человек может себе вообразить; поэтому первые путешественники, которые пытались их описать, были безусловно обличены во лжи.