Генри Хаггард - Аэша

• Название: Аэша
• Автор: Генри Хаггард
• Жанр: Прочие приключения

---

Целый день поднимались мы на гору. Дорогой Орос рассказал нам, что давно-давно, со дня сотворения мира на этой горе существовал культ поклонения огню. Главной жрицей была женщина. Две тысячи лет тому назад страну завоевал полководец Рассен. Он стал ханом Калуна и поселил на горе новую жрицу, служившую египетской богине Гезее, или Изиде. Она изменила древнее учение, заменив простой, чистый культ поклонения огню новой верой в Духа Жизни, или Природы. Орос говорил, что жрица этого божества вечна. Когда она умирает, ее дочь, родная или приемная, заменяет ее и носит то же имя Гезеи, или Матери. Она является смертным очень редко. На горе живут триста жрецов и столько же жриц. Им разрешено жениться, и новых жрецов и жриц набирают из их потомства. Таким образом возникла особая раса людей.

К вечеру мы пришли в котловину, засеянную рожью. Поля были так хорошо защищены со всех сторон, что, несмотря на высоту местности, давали богатый урожай. Миновав поля, мы пришли в уютный городок, дома которого были построены из лавы. Это оказались жилища жрецов. Причудливо выкованные железные ворота в конце главной улицы раскрылись перед нами. Мы отдали лошадей слугам и пошли по узкому коридору. Коридор вел к другим окованным железом дверям, которые тоже раскрылись перед нами. Мы отступили, ослепленные светом. Представьте себе самую большую из известных вам католических церквей, увеличьте ее во много раз, — и вы получите представление о храме, в котором мы очутились. Стены, многочисленные колонны и своды оказались тщательно обточенными руками человека. Должно быть, над отделкой храма трудились огнепоклонники прошлых тысячелетий.

Храм освещался столбами пламени. Орос сказал нам, что пламя это никогда не угасает, так как источник его вечен; но, по желанию, можно заложить камнями отверстия, из которых вырывается газ и огонь, и тогда в храме станет темно. Какими ничтожными казались мы себе, три человеческих существа, в этом обширном, залитом светом храме!

В глубине между двумя колоннами высился простой алтарь, закрывавшийся завесой, сотканной из серебряных нитей. На алтаре стояло большое серебряное изображение женщины с крыльями. Женщина эта была прекрасна; вся фигура ее дышала грацией. Полуприкрытый ее крыльями, сидел у нее на коленях, прижавшись к ее груди, младенец. Статуя, несомненно, являлась олицетворением материнства. Младенец был здоровый и красивый. Он спал и, должно быть, испугался во сне каких-то злых и мрачных теней. Правой рукой женщина указывала на небо. Человеческое и божественное слились в ее изображении. Казалось, один взмах крыльев, и женщина отделится от земли и унесет свою драгоценную, небом посланную, ношу далеко от всех ужасов земной жизни, туда, где царит вечный мир… Статуя изображала испуганного ребенка на руках матери; символический же глубокий смысл ее был — спасение человечества божеством.

Пока мы любовались на дивное изваяние, вошедшие с нами жрецы и жрицы выстроились вокруг круглого зала. Храм был так велик, что издали они казались нам детьми. Они запели священные гимны. Дивная красота» святилища и пение потрясли нас до глубины души.

— Подойдите, странники, — сказал нам Орос, — и приветствуйте Мать.

— Где она? — шепотом спросил Лео.

— Вот там, — отвечал Орос и, взяв нас обоих за руку, подвел к алтарю.

Пение зазвучало как-то особенно торжественно, и пламя засветило ярче. Орос простерся ниц перед алтарем, потом сложил руки и наклонил голову. Страх и надежда наполнили наши души. Много лет странствовали мы, и вот, кажется, были у цели. Лео побледнел и дрожал.

Время тянулось мучительно долго. Прошли, казалось, часы, годы, века, пока мы тут стояли перед задернутым серебряной завесой алтарем. Все прошлое пронеслось перед нашими глазами, начиная с событий в пещерах Кор. А вокруг раздавалось пение, и пламя шипело, как змея…

II. СУДИЛИЩЕ СМЕРТИ

Завеса раздвинулась. Перед нами открылась комната, посреди которой стоял престол, на нем — женщина, закутанная с головы до ног во что-то белое, волнистое. Было темно, и мы могли только различить, что женщина держала в руке, украшенной драгоценными камнями, скипетр, имевший форму Символа Жизни.

Мы последовали примеру Ороса и пали ниц, а когда поднялись, услышали нежный звук колокольчиков. Закутанная в белое ручка простерла над нами жезл, и послышался серебристый голосок, говоривший на чистом греческом языке.

— Приветствую вас, странники из далекой страны! Вы пришли в этот храм к оракулу и хранителю тайн. Встаньте и не бойтесь меня. Это я выслала вестника и слуг, чтобы провели вас сюда. Привет вам! Как тебя зовут? — спросила женщина Лео.

— Лео Винцей, — отвечал он.

— Мне нравится это имя. А тебя?

— Гораций Холли, — сказал я.

— Скажите же мне, Лео Винцей и Гораций Холли, зачем пришли вы сюда?

— Повесть наша длинна и чудесна, — заметил я, переглянувшись с Лео. — Однако, скажи нам, с кем мы говорим?

— Меня зовут здесь Гезеей. Скажи же мне, Лео, всю правду в нескольких словах. Богиня, которой я служу, не терпит лжи.

— Повинуюсь тебе, жрица, — начал Лео. — Много лет тому назад, когда я был еще молод, мы с моим приемным отцом и другом пошли в дикую страну и нашли там божественную женщину, которая победила время.

— Значит, она была стара и безобразна?

— Она победила время, а не время ее. Она была вечно юна и прекрасна.

— И ты поклонялся ее красоте, как все мужчины?

— Я не поклонялся ей, а любил ее — это разные вещи. Жрец Орос поклоняется тебе и называет тебя Матерью; я же любил ту бессмертную женщину.

— Любишь ли ты ее сейчас?

— Люблю, хотя она умерла.

— Ты же сказал, что она бессмертна?

— Может быть, мне только казалось, что она умерла, может быть, она изменилась. Но я ее потерял и теперь ищу ее, ищу уже много лет.

— Почему же ты ее ищешь на моей Горе, Лео Винцей?

— Мне было видение, которое послало меня сюда вопросить Оракула о моей потерянной возлюбленной.

— Скажите, хорошо ли вас приняла ханша Калуна и поспешила ли отправить сюда, как я приказала ей?

— Мы не знали, что ты повелеваешь ею, — продолжал я. — Приняла она нас радушно, но по дороге сюда нас подгоняли собаки хана, ее супруга. Скажи же, что тебе известно о нашем путешествии?

— О, немного. Три месяца тому назад мои лазутчики увидели вас в горах, подслушали ваш разговор и рассказали мне, зачем вы сюда пришли. Тогда я велела ханше Афине и старому Привратнику встретить вас и проводить сюда. Но вы что-то долго мешкали.

— Мы пришли так быстро, как только могли. Если твои лазутчики выследили нас в горах, у обрывов и пропастей, они могли узнать и то, что нас задержало в Калуне. Нас лучше не спрашивай, — возразил Лео.

— Пусть сама Афина даст мне ответ, — холодно сказала Гезея. — Орос, приведи сюда Афину.

Орос вышел.

Раскрылась дверь, и в храм вошла одетая в черное процессия с шаманом Симбри во главе. Восемь жрецов несли гроб хана. За ним шла закутанная в длинное черное покрывало Афина. Жрецы поставили гроб перед алтарем и отступили. Афина и шаман остались одни.

— Зачем пожаловала сюда моя слуга, ханша Калуна? — строго спросила Гезея.

— Поклониться тебе, издревле чтимая моими предками Мать, — отвечала Афина, нехотя кланяясь. — Покойный хан просит разрешения похоронить его в огне святой Горы, как подобает лицу царского рода.

— Я не откажу твоему супругу в этой последней почести, не откажу и тебе, Афина, когда придет твой черед.

— Благодарю тебя, Гезея! Но не лучше ли было бы записать твое данное мне заранее разрешение, потому что твои волосы белы, как снег, и ты скоро нас покинешь. Прикажи записать твою волю, чтобы твоя преемница исполнила ее.

— Замолчи, дитя неразумное! — сказала Гезея. — Ты не ведаешь, что завтра пламя поглотит твою преходящую молодость и красоту, которыми ты так гордишься. Расскажи, как умер хан, твой супруг?

— Спроси лучше вот этих странников. Они плохо заплатили ему за гостеприимство. Кровь его на них и вопиет об отмщении.

— Я убил его, защищая свою жизнь, — сказал Лео. — Он нас травил своими собаками, вот доказательство, — указал он на мою руку, — Орос знает все.

— Как это могло случиться? — спросила Гезея.

— Рассен был сумасшедшим и любил так забавляться! — дерзко отвечала Афина.

— Не был ли он также ревнив? Но я вижу, ты собираешься солгать. Скажи ты, Лео Винцей, или нет, тебе неловко говорить о женщине, которая предлагала тебе свою любовь; скажи лучше ты, Холли.

— Дело было вот как, о, Гезея! — сказал я. — Эта женщина и шаман Симбри вытащили нас из реки на границе Калуна и спасли нас, ухаживая за нами, пока мы были больны. Потом ханша влюбилась в моего приемного сына.

— А он тоже полюбил ее? Ведь она очень красива, — спросила Гезея.