Кэтрин Харт - Сладостная ярость

• Название: Сладостная ярость
• Автор: Кэтрин Харт
• Издательство: ОЛМА-ПРЕСС
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1995

Юный американец, картежник Сэм Даунинг наконец-то попадается с поличным. Он бы и в этот раз ускользнул от полицейского Трэвиса Кинкейда, но подвернул ногу. Перед тем как отправить преступника в тюрьму, Трэвис отводит мальчишку к врачу и с изумлением обнаруживает вместо Сэма очаровательную Саманту…

---

Впервые в жизни Сэм почувствовала, что значит размеренная, упорядоченная жизнь. Дни, проходившие по раз заведенному распорядку, казались ей странными, но в то же время доставляли удовольствие. После бесконечных побегов и скитаний, длившихся месяцы и годы, ей казалось странным вести нормальную жизнь, как все обычные люди. Каждый день начинался и заканчивался одинаково, в одной и той же постели, в объятиях Трэвиса.

По воскресеньям утром они ходили в церковь; по понедельникам Сэм занималась стиркой; по вторникам она гладила и чинила чистое белье. Каждый вторник и пятницу она пекла свежий хлеб и пироги на субботу и воскресенье. По средам она сбивала масло и доделывала то, что не успела сделать в другие дни. По четвергам Сэм занималась уборкой дома от чердака до подвала, а субботы оставлялись для покупок.

Дневные часы тоже шли по одинаковому распорядку. Завтраки, обеды и ужины всегда подавались в одно и то же время, с разницей от силы в полчаса. Скудные познания Сэм в области кулинарии не позволяли ей сильно разнообразить меню, но то, что ей удавалось приготовить, оказывалось вполне съедобным. Трэвис давно успел заучить наизусть, что по понедельникам его ожидала тушеная говядина, по вторникам они ели ветчину с фасолью; в среду на ужин бывал колбасный хлеб и вареная картошка; по воскресеньям жареное мясо или жареный цыпленок, в зависимости от того, что захотелось Сэм купить у мясника в субботу. Сэм очень редко отваживалась на какое-то новое блюдо, только однажды она настолько осмелела, что приготовила на обед жареную печенку.

Каждый день они вставали в одно и то же время, обедали в одно и то же время. Билли мог с точностью до минуты угадать, когда к нему придет Сэм. Он мог даже поспорить на деньги на то, в каком платье она появится в тот или иной день. Сэм захватила рутина повседневной жизни, но это не удручало ее, а, напротив, очень даже радовало. Улыбка не сходила с ее лица, и часто, вернувшись домой, Трэвис замечал, что, хлопоча по дому, она что-то тихо напевает себе под нос.

Так как Элси еще не оправилась после травмы и не могла приступить к своим обязанностям экономки, вся домашняя работа легла на плечи Сэм. Естественно, кому же еще следить за домом, как не жене. Однако и Сэм и Трэвис понимали, что их брак не совсем обычный и что она тоже отличается от обычных жен. Она почти ничего не смыслила в хозяйстве.

Если в искусстве кулинарии она делала заметные успехи, а уборка вообще не представляла для нее проблему, что часто какая-нибудь мелочь ставила ее буквально в тупик. Трэвису пришлось самому учить ее, как надо правильно менять белье на кроватях перед стиркой. Он удержался от резких слов и спокойно отправил три самые лучшие свои рубашки в мешок с тряпьем, прежде чем она научилась не прожигать ткань слишком горячим утюгом. Сэм трудно было правильно гладить одежду и не оставлять на ткани заглаженных морщин. Он прикусил язык, когда она умудрилась накрахмалить его трусы, но все-таки подумал, что всякому терпению наконец наступит предел!

По долгу службы Трэвису часто приходилось оставлять Сэм надолго одну. Не мог же он находиться при ней постоянно, да и Сэм нужно было время, чтобы справиться со всем хозяйством, чтобы еда была готова вовремя, чтобы в доме было чисто. Но Трэвис еще не знал, насколько можно доверять ей. У него было много работы, и первые несколько недель он провел в ужасной тревоге. Каждое утро он уходил из дома, затаив дыхание, и переводил его только тогда, когда вечером возвращался обратно. Каждый раз, зайдя в дом, он с ужасом ожидал, что не найдет ее. Каждый раз, если он сразу не видел Сэм, им овладевала паника. И каждый раз, когда он заставал ее за делами на кухне или слышал ее неблагозвучное пение, доносившееся сверху, он от души вздыхал, испытывая при этом огромное облегчение.

Но если бы Трэвису удалось проникнуть в мысли Сэм, он бы избавился от многих мучивших его страхов. При том, что Сэм испытывала огромную тревогу за своих близких, и прежде всего за Билли, она наслаждалась жизнью. Для нее оказалось приятной неожиданностью, что домашняя работа вовсе не вызывала у нее никакого отвращения, чего она так боялась. Хотя ей часто недоставало советов Элси и ее направляющей руки, Сэм даже нравилось, что дом предоставлен в ее полное распоряжение.

Этот дом все больше и больше становился ее домом, и все меньше чувствовала она себя в нем временной непрошеной гостьей. Она обошла и обследовала все его уголки. Очень скоро она сделала на кухне перестановку, установила все кухонные шкафчики так, как ей удобно, разложила все вещи так, чтобы они были у нее под рукой. Она могла по своему желанию планировать свой день, лишь бы это не мешало Трэвису. Если ей хотелось заняться уборкой, начиная с нижнего этажа, она так и поступала. Она стирала белье в любом порядке, а не в том, какой установила Элси — всегда начинать стирку с простынь. Если ей хотелось оставить мытье кастрюль и сковородок на вечер, никто этому не мешал.

Сэм имела полную свободу действий, которая оказалась для нее приятным сюрпризом. Она пришла в ужас, когда поняла, что ей очень даже нравится ухаживать за домом и за своим мужем. Каждый день она узнавала о нем бесчисленные милые ее сердцу подробности, например, то, что он, снимая носки, всегда оставлял их вывернутыми наизнанку, а один рукав скинутой рубашки всегда оказывался внутри другого, и ей приходилось расправлять их перед стиркой. Газету Трэвис читал непременно с последней страницы, обязательно укладывался в кровать с левой стороны и храпел только тогда, когда бывал смертельно усталым или когда лежал на спине. Он пил черный кофе, предпочитал яичницу-глазунью яичнице-болтунье, обожал кетчуп и терпеть не мог вареной капусты и жареной печенки, а также крахмальное нижнее белье!

Бывали моменты, когда Сэм приходила в неистовство от этой сытой жизни. Надо же, она постепенно превращалась в некое ручное существо, подобное ленивой домашней кошке. Когда Сэм любовно расправляла рубашки Трэвиса и складывала по парам его носки, она ловила себя на том, что это занятие доставляет ей ни с чем не сравнимое удовольствие. Иногда, застилая кровать, она прижимала к груди подушку, на которой он спал, вдыхала его запах.

В такие моменты ей казалось невероятным, что она могла так влюбиться в этого человека. Это не она! Не Сэм Даунинг! Она начала даже думать, в своем ли она уме, не вселилась ли в ее тело какая-то другая женщина. В самом деле, прежняя Сэм только с большим скандалом позволила бы нарядить себя в нижнюю юбку и платье. Прежняя Сэм никогда не стала бы печь ненавистные овсяные печенья только потому, что они нравились кому-то еще, и не мечтала бы о новых занавесках на кухню только потому, что видела ткань в точности такого же цвета, что и глаза Трэвиса.

Размышляя о своем глупом поведении, Сэм утешалась только тем, что по-прежнему носила сапоги, даже вместе с платьем. Вот только по воскресеньям ей приходилось надевать проклятые ботинки, которые отчаянно жали ей ногу. Да еще нужно было напяливать на себя ненавистный корсет. Даже у Трэвиса иной раз недоставало сил, чтобы затянуть на ней эту выдумку дьявола.

Но время от времени Сэм носила и брюки, например, когда они с Трэвисом практиковались в стрельбе. Прицепить пояс с кобурой к широкой, путающейся в ногах юбке было просто невозможно. Если Трэвис не отпускал колких замечаний, она могла сколько угодно терпеть его косые взгляды, да еще тайком хихикала, когда ловила его на том, что он смотрит со знакомым огоньком в глазах на ее зад, ловко обтянутый узкими бриджами.

Если дни, расписанные по минутам, и упорядоченный распорядок ведения хозяйства давала Сэм ощущение покоя, которого она никогда не испытывала прежде, то длинные темные ночи, проведенные в объятиях Трэвиса, приводили ее в восторг. Поэтому она и гнала от себя все мысли о побеге, да и Билли еще недостаточно окреп, чтобы пускаться в подобную авантюру. Когда Трэвис держал ее в своих объятиях, когда он покрывал ее жадными поцелуями, когда он пальцами касался тела жены, возбуждая ее, у нее и в мыслях не было, чтобы бежать от него.

В конце концов дом — это всего лишь деревянные и оштукатуренные стены и комнаты с мебелью. Трэвис, его сильные руки и горящие глаза стали для нее ее домом, только с ним ее сердце билось сильно и свободно. Ему удалось завоевать ее, и Сэм никогда в жизни не чувствовала себя такой уверенной и такой по-глупому счастливой. Хотя она потеряла свободу, которую так высоко ценила раньше, она знала, что лучше навсегда остаться арестанткой Трэвиса, чем покинуть его.

Когда Сэм наконец призналась себе в этом, она поняла, что ее сердце давно уже сделало тот выбор, с которым ее разум смирился только сейчас. Как к этому отнесется ее семья, она не имела ни малейшего понятия. Возможно, папаша обидится на нее. Билли уже злился, а вот Том понял бы ее. Но на ее сторону встал бы, пожалуй, один Хэнк. Самый младший из братьев был ей ближе всех. Но все равно, независимо от того, что они могут про нее подумать, независимо от того, будет ли она сожалеть в дальнейшем о своем выборе или нет, она его сделала.