Карл Хаусхофер - О геополитике: работы разных лет

• Название: О геополитике: работы разных лет
• Автор: Карл Хаусхофер
• Жанр: Политика

Издание включает избранные произведения классика немецкой геополитической мысли Карла Хаусхофера (1869-1946), о научной деятельности которого в нашей стране практически неизвестно, а оценки его личности и его научного наследия неоднозначны. Впервые публикуемые на русском языке труды Хаусхофера позволяют читателю непредвзято, с позиций историзма оценить взгляды и концепции ученого, судьба которого в условиях нацистского режима в Германии оказалась глубоко трагичной.

---

Ашока (268-231 до н.э.) – властитель империи Маурьев, занимавшей почти всю Индию и часть современного Афганистана. Сыграл важную роль в становлении буддизма как мировой религии. [с.19]

Акбар (1542-1605) – падишах Индии из династии Великих Моголов. [с.19]

Перикл (490-429 до н.э.) – вождь афинской рабовладельческой демократии. [с.19]

Александр Македонский (356-323 до н.э.) – царь Македонии с 336 г., основатель крупнейшей мировой империи древности. [с.19]

11 Карл Великий – король франков (768-814), основатель Римской империи средневековья. Коронован в Риме в 800 г. папой Львом III императорской короной, что служило знаком его власти над всем Западом.

В 843 г. в Вердене три внука Карла Великого делят его империю на три королевства, которые дадут начало, правда не сразу и после многочисленных войн, немецкой, французской и итальянской нациям.

12 Гогенштауфены – династия германских королей и императоров Священной Римской империи в 1138-1254 гг., в 1197-1268 гг. – также короли Сицилийского королевства.

Фридрих Гогенштауфен Барбаросса (1123-1190) – император Священной Римской империи (1152-1190). [с.19]

13 Под Второй Германской империей (“Deutsches Reich”) понимается созданная Бисмарком в 1871 г. Германия в результате ее объединения “железом и кровью”. Вторая Германская империя фактически рухнула в 1918 г., но в официальных документах это название сохранялось в Германии до 1945 г. [с.19]

14 Т.е. Священной Римской империи германской нации. [с.19]

15 Шиллер Иоганн Фридрих (1759-1805) – немецкий поэт, драматург и теоретик искусства Просвещения, один из основоположников немецкой классической литературы. [с.19]

16 Термин “Das dritte Reich” (“Третья империя”), переводимый в нашей обществоведческой литературе как “Третий рейх”, употреблен в книге немецкого искусствоведа, историка культуры Артура Мёллера ван дер Брука “Das dritte Reich” (1923). Термин был заимствован нацистами и использовался в пропагандистских целях. [с.19]

17 Предполье – полоса местности перед главной полосой обороны или укрепленным районом, включающим несколько оборонительных позиций и инженерные заграждения. Элемент построения обороны в армиях многих государств. [с.19]

18 Борьба за существование (нем. Kampf um Daseins) – крылатое выражение, связанное с широким признанием теории Чарлза Дарвина, которое содержится в заглавии его знаменитого труда “Происхождение видов путем естественного отбора, или Сохранение благоприятствующих пород в борьбе за существование”. [с.19]

19 Речь идет о границах Германии, установленных Версальским договором 1919 г. [с.19]

20 Оптимизм автора вполне оправдан. К моменту публикации этой книги (1927) Германия существенно улучшила свое положение внутри страны и на международной арене. Она преодолела последствия небывалой послевоенной инфляции (в 1923 г. одна золотая марка стоила 38,1 млн. бумажных марок), в 1924 г. приняла разработанный международной комиссией экспертов “план Дауэса”, который предусматривал предоставление Германии займа в 200 млн. долларов для восстановления ее промышленного потенциала и регулирования уплаты репарационных платежей (132 млрд. марок). В 1925 г. были подписаны Локарнские договоры о гарантии ее западных границ (см. примеч. 1. С. 170-171), а в сентябре 1926 г. Германия стала членом Лиги Наций. [с.20]

ГЛАВА I ГРАНИЦА С ГЕОГРАФИЧЕСКОЙ ТОЧКИ ЗРЕНИЯ

Создание ясных картин границы, выразительного представления о ней, о проистекающем из этого пограничном инстинкте и в конечном счете о неизменно настороженном пограничном сознании – важнейшая цель данной работы. Всех этих предупреждений и предостережений, как правило, не хватает немцам в большей степени, чем любой другой крупной нации на Земле, поддерживающей и создающей границы. Из этого следует, что именно нашему народу, занимающему промежуточное положение во Внутренней Европе, необычайно важно иметь живое представление о границе в контексте картины мира, которая и сама нуждается в четком детальном разграничении, ибо в противном случае она очень легко предается космополитической неопределенности и часто свойственной нам, немцам, аморфности. Прекрасным воспитателем наглядного образа границ, пограничного инстинкта и пограничного сознания, столь нам необходимых, могут быть в противовес этому пограничные ландшафты. Ведь это поистине потрясающий факт, если один из первых немецких географов, Браун i , констатировал в 1916 г.: “…Задача заключается во внимательном изучении пограничных рубежей. Это изучение до сих пор при избытке антропогеографической работы внутри страны было удивительно запущенным и касалось только пограничных провинций на Востоке (Восточная Пруссия, Силезия)”. (Пожалуй, еще и на Юго-Востоке: Пенк, Фольц, Зигер ii !)

“Уже при простом знакомстве, при посещении провинций до сих пор ощущается пробел в изучении характера пограничного рубежа с географической точки зрения как типа ландшафта в сопоставлении с другими типами. Лишь школа Ратцеля” – к которой, разумеется, с особой гордостью я отнес себя задолго до войны, когда лично познакомился с ним, – “создавала в этом направлении фундаментальное, но нашла мало последователей”.

В той же книге Браун отмечал: “Самая важная политико-географическая проблема географии Центральной Европы заключается в том, как провести ее политическую границу, используя естественные и исторически сложившиеся рубежи, чтобы, с одной стороны, сохранялось внутреннее единство промышленных и сельскохозяйственных ландшафтов, а с другой – чтобы границы создавали действенную зону защиты…”

“Юра, Вогезы, Лотарингия, Люксембург, Арденны и Фландрия являются западными границами”. [с.21]

Все они как пограничные рубежи политической жизненной формы ныне утрачены, как границы земли народа находятся под угрозой и оспариваются в борьбе, лишь с трудом узнаваемы местами именно в типе ландшафта. И все это произошло, прежде чем была выполнена постулируемая официальной наукой работа. Разве это не поистине потрясающий факт, как я выразился ранее? Разве это не доказательство того, что и наука, слишком многого достигшая в отдельных областях, основательно недооценила свою предостерегающую задачу в отношении жизненной формы, в условиях которой она процветала и преуспевала? Разве не напрашивается сама собой мысль о том, что, вероятно, именно поэтому оплоты этой науки в столь разочарованном народе утрачены по сравнению с тем вниманием, которое проявлялось к ней прежде? Если мы в противовес этому негативному признанию выдающегося представителя нашей науки хотим составить ясное представление о позитивной стороне проблемы, о том, какую воспитательную роль играет геополитически и культурно-политически правильное, а равно и инстинктивно верное рассмотрение пограничных рубежей, необходимо опереться на известное описание, принадлежащее молодому Гёте .

“Памятуя, что здание это [Страсбургский собор] было заложено на древней немецкой земле и строилось в подлинно немецкую эпоху, а также и то, что по-немецки звучало имя зодчего, начертанное на скромном надгробии, я осмелился, вдохновленный величием этого произведения искусства, изменить бесславное название “готическая архитектура” и под именем “немецкого зодчества” возвратить его нашему народу. Далее я не преминул изложить свои патриотические взгляды, сначала устно, а потом и в небольшой статье, посвященной D. M. Ervini a Steinbach” .

Нужно ли что-нибудь еще, как не пример юного Гёте, которого нельзя заподозрить в национальном шовинизме, столь кроткого во всем, что присуще человеку, чтобы показать, как впечатление о границах своего народа в качестве неотъемлемого культурно-географического достояния, сначала увиденных и почувствованных, а затем понятых, воплощается в конкретное описание и творческий успех? Это несравненное слово Гёте – документ первостепенного культурно-географического значения для нашей рабочей проблемы и, разумеется, для того, что следует понимать под “углубленным” отношением к жизненному пространству и земле в духе и смысле Ратцеля.

При этом в высказывании Гёте отсутствует какая-либо политическая целенаправленность, какая-либо ставка на власть над этим утраченным пограничным пространством своего народа . Как совершенно по-иному действенными могут стать лишь такие изложения, если они будут сопровождаться верным политическим инстинктом, подобным тому, который воплотился, например, в образцовых французских описаниях Эльзас-Лотарингии и рейнского ландшафта или в отношении Британской империи к горным границам и буферным зонам Индии, в труде японца [с.22] Уэхары, а еще раньше при первой угрозе северной границе со стороны русских в защите северного рубежа Мамиа Ринзо, Могами Токунаи . Но в том же смысле, как сказал Браун о типе ландшафта пограничного рубежа, – пожалуй, скорее в морфологическом, чем в смысле Пассарге , – как об изменяемом культурой ландшафте, в том же смысле, как описал молодой Гёте свой импульс относительно географического отпечатка на внешней пограничной культуре в противовес эстетике и искусствоведению, могут быть рассмотрены и почти все географические категории, которые как-то подводят к границам, заимствованным у природы или определенным волей культуры. В дальнейших рассуждениях я использую лишь в качестве примеров вершину и перевал, плоскогорье и орографические поперечные пороги на реке , отвесную скалу или просто каменную стену, крупную реку в ее разъединяющей и связующей способности, высокогорные долины, фирновые поля и истоки рек, которые в конечном счете фиксируют на ледяном покрове вершин Альп или Гималаев навязанную природой границу водного хозяйства. Или же я ссылаюсь на то, как отношения воды и растений воздействуют на образование границ, но и стирают их; как пояс болот и тайга, джунгли, реликтовые леса и мангровые заросли создают естественные границы растительного мира, но также как пояс саванн и степей, например североазиатский, образует естественный коридор от Дуная через Кавказ на Алтай и далее на Маньчжурию, в котором наука повсюду открывает идентичные погребения!