Елена Хаецкая - Синие стрекозы Вавилона

• Название: Синие стрекозы Вавилона
• Автор: Елена Хаецкая
• Жанр: Современная проза

---

— Попытайся не видеть в этом наказания. В конце концов, Хозяин же назвал его «подарком».

Пиф покачала головой. Она поняла вдруг, что плачет, но не так, как при жизни, не слезами, не телом, не жалостью к себе, а так, как иногда плакала во сне — без слез, одной только содрогающейся душой.

Существо с гигантской сизой головой сморщилось, дернуло крошечными лягушачьими лапками, повозило ими в воздухе и вдруг нащупало огромную в синих венах пуповину, торчащую из середины живота. Схватило ее цепкими пальчиками, потащило куда-то, ткнуло себе в лоб, в щеку, наконец попало в маленький рыбий ротик и начало жадно сосать.

Пиф взяла существо поудобнее на руки, обтерла жижу с отвратительной головы, выбросила грязную пеленку, оставив только белую. Закрыла глаза и начала укачивать уродца, напевая колыбельную:

Летит напев печальный,

Падам, падам...

— Вот и все, — сказал санитар, обтирая руки. — Как живой, даже лучше.

Покойник умиротворенно глядел на него со стола. Санитар отбросил крем «Балет», которым гримировал мертвеца, в таз для использованных тюбиков. Там их уже скопилось несколько десятков, выдавленных, грязных.

Мэтр ничего этого не знал — он величаво шествовал навстречу вечности. Его тропа была ровной и ясной, впереди, в белом венчике из роз, вел его добрый ангел. Иначе и быть не могло.

Мэтр был человеком добродетельным. Сначала он верил в правительство и Бэл-Мардука и знал, что плохих в светлое будущее не берут. Потом под влиянием обстоятельств в пожилых уже летах перешел в христианскую веру и так же твердо уверовал, что плохих не берут в рай. Рай виделся ему чем-то вроде территории пионерского лагеря: дивная природа, добрые взаимоотношения, всеобщая справедливость и равенство. И — только для хороших.

Мэтр оказался на равнине, затянутой туманом, огляделся по сторонам. Фигура в сияющем венце исчезла, и это немного обеспокоило Мэтра.

Он взволновался еще больше, когда увидел на этой равнине трех голых молодых людей. Среди них была женщина. Хотя Мэтр не мог толком разглядеть этих людей, но в том, что темноволосое существо с ребенком на руках принадлежит к женскому полу, почему-то не усомнился.

Голые разговаривали. Они были из тех, при виде которых Мэтр при жизни всегда плевался. И прежде плевался, и потом, когда обратился в истинную веру. У всех троих были длинные волосы, а у одного — грязные бисерные цепочки на руках. И на плечах у него сидел отвратительный студнеобразный демон. Демон растекся по своему хозяину, свесив ему на спину крысиный хвост.

— Новенький идет, — сказал демон и затрясся.

Тот, что с бусами, повернулся, поглядел Мэтру в глаза. Его губы зашевелились, и Мэтр понял, что он обращается к нему.

— Добро пожаловать! — крикнул визгливо демон.

Женщина склонила голову набок. Нерожденный ребенок судорожно дернул ручками, и она ласково провела пальцем по его выпуклому лбу с раздутыми венами.

— Падам, падам, — сказала женщина.

— Сгинь, сатана, — закричал Мэтр, осеняя себя крестным знамением.

— Где? — с любопытством спросила женщина и обернулась.

Мэтр растерялся.

— Где? — переспросил он. — Что — где?

— Где сатана? — повторила женщина. — Мы его еще не видели.

— Ты — сатана! — взвизгнул Мэтр. — Ты! И такие, как ты! Вы все!

— Я Пиф, — сказала женщина. — Это Комедиант и Голос Комедианта. А вон тот — Карусельщик, он алкоголик и работал в луна-парке.

Карусельщик с готовностью завертел ручку шарманки, огласив туманную равнину механическим вальсом.

Мэтр растерялся. Неожиданно женщина перестала казаться ему такой уж отвратительной, и он почувствовал к ней доверие.

— Скажите, — он придвинулся ближе и заговорил интимным тоном, как некогда беседовал со знакомыми холуями из влиятельных организаций, — в таком случае, это ад или рай?

— Зависит от нас, — ответила женщина. — Так сказал нам ангел.

Мэтр пригладил лысину. На ладони осталось жирное пятно от крема «Балет», и Мэтр обтер руку о бедро, с неожиданным ужасом осознав, что он тоже обнажен.

Вальс продолжал хромать над равниной. Ребенок на руках у женщины заснул. Комедиант улыбался странной улыбкой, глядя на Мэтра.

— А где Бог? — спросил Мэтр. — Я хочу говорить с Богом.

— А Бог хочет говорить с вами? — тихо спросил Комедиант. Он говорил шепотом, а потом Голос повторил его вопрос полнозвучно, заполнив своим громом всю долину и разогнав туман: — Захочет Он говорить с вами?

Мэтр растерянно огляделся.

— Но... я умер?

Все четверо расхохотались.

— Еще как! — прошептал Комедиант. — Мертвее мертвого. А что, по-твоему, достаточно просто двинуть кони, чтобы вызвать к себе интерес самого создателя? Труп — эка невидаль!..

Пиф помахала кому-то рукой, и из тумана выступил рослый мужчина в пятнистом комбинезоне, похожий на десантника. Он оглядел всех победоносным взором, пригладил коротко стриженые волосы, крякнул.

— Как дела, бойцы?

— Рады сраться ваш-ство! — мерзким голосом заверещал Голос, подпрыгнув на плече у Комедианта.

Десантник захохотал, пощекотал Голос пальцем, потом сунул нос в сверток на руках Пиф, полюбовался на уродливого младенца, ущипнул женщину за ляжку, хлопнул Комедианта по плечу. Карусельщик посмотрел на него приниженно и осмелился выдавить из себя робкую улыбку. Вальс споткнулся, в шарманке что-то хрипнуло и стихло.

Затем десантник обернулся к Мэтру.

— Ну, а ты кто такой?

— Я... восемнадцать публикаций в толстых журналах... и крещен... верую... — забормотал Мэтр.

— Писака? — оживился десантник. — Ну-ка, почитай.

Он махнул рукой, и тут же появился огромный трон. Золотой трон с алыми кистями, размером с трехэтажный дом. Десантник взгромоздился на него, поерзал, как будто вырос — во всяком случае, он не терялся на фоне гигантского кресла. Заложил ногу на ногу, склонил голову на плечо и уставился на Мэтра с неприятной улыбкой.

— Где я? Кто вы? — Мэтр отступал от компании, пятясь задом. — Куда я попал? Господи, верую!.. Спаси меня! Изыди, сатана, изыди!..

Он начал истово креститься.

Хозяин захохотал. Трон подпрыгивал под ним, пока не развалился, и Хозяин хлопнулся со всего размаха на землю.

Мэтр повернулся и побежал прочь, во весь голос призывая на помощь какого-нибудь милосердного ангела.

Комедиант пожал плечами.

— Ангел был рядом, почему он не понял этого?

— В его представлении ангел должен быть похож на директора крупного банка, — задумчиво сказала Пиф. — Строгий, всезнающий и милосердный. И уж конечно без всякого чувства юмора.

Хозяин с интересом посмотрел на нее.

— Ты злая, — заметил он. — Неужели тебе его не жаль?

Пиф подумала немного.

— Нет, — честно сказала она.

— Не верится, что ее нет уже целый год, — сказал Беренгарий.

Они с Геддой шли по мосту Нейтокрис. По Евфрату шел лед. Город сверкал, омытый тающим снегом.

— Здесь мы простились с ней в последний раз, — задумчиво говорил Беренгарий. — Мы тогда напились... Она была в смятении, все говорила о том, что жизнь потеряла смысл, что из рук ушло, утекло... — Он махнул рукой и, отвернувшись, уставился на воду.

Гедда взяла из его рук початую бутылку пива — третью за сегодняшний вечер, хлебнула. Она заметно охмелела.

— Я расскажу тебе то, что не рассказывала никому, — проговорила она вдруг. — Обещай, что будешь молчать.

— Могила! — сказал Беренгарий и мутно поглядел на нее поверх очков. Его мокрые губы расплылись в улыбке. Он отобрал у Гедды пиво, допил и бросил бутылку в воду. — Могила, — повторил он.

— Я разговаривала с ней уже после ее смерти, — выпалила Гедда.

Беренгарий покачал головой.

— Только без этой... без черной магии, — сказал он, суеверно отплевываясь. — Ты у нас чернокнижница известная.

— Я не шучу, — повторила Гедда, немного обиженная. — Ко мне прислали ангела, я пошла с ним на ихнее кладбище... Ну, где общественные виселицы...

— И там был призрак Пиф.

— Компьютер, — поправила Гедда.

— Еще одно дьявольское изобретение, — сказал Беренгарий и захохотал.

— Ты пьян, Беренгарий, — сказала Гедда.

— Но недостаточно. Возьмем еще пива.

Он пошарил по карманам, сперва по своим, потом по геддиным, и они взяли еще пива. Теперь они шли по широкой нарядной улице Китинну, приближаясь к Оракулу.

— У меня было три минуты на то, чтобы поговорить с ней, — продолжала Гедда заплетающимся языком. — Клянусь, Беренгарий, и она мне сказала, что видела богов Орфея и саму Эрешкигаль.

— Богов не тронь, — предупредил Беренгарий, вдруг омрачившись.

— Да нет, она... Что это? — Неожиданно Гедда остановилась.

Они дошли уже до Оракула. Из окон верхнего этажа, пачкая завитки рококо, валил дым.

— Что это?.. — пролепетала Гедда.

Беренгарий оттолкнул ее, сунул ей в руки недопитую бутылку пива.