Роберт Хайнлайн - Если это будет продолжаться...

• Название: Если это будет продолжаться...
• Автор: Роберт Хайнлайн
• Жанр: Научная Фантастика

---

Она спала глубоким сном и застонала, когда я ее поднял, но не проснулась. Халат ее распахнулся, и я увидел, что они с ней сделали. Я поклялся самой страшной клятвой отплатить за все семижды, если тот, кто виноват в этом, сможет выдержать.

Стражник лежал там же, где я его оставил. Я уже было решил, что мне удалось провести всю операцию, никого не разбудив и не встретив, как услышал сдавленный крик из коридора позади. Почему это женщинам не спится по ночам?

Я не мог заставить ее замолчать и просто побежал. Завернув за угол, я оказался в темноте, пробежал мимо лестницы, и мне пришлось вернуться и нащупывать ее, потом ощупью спускаться по ступенькам. Сзади раздавались крики и женский визг.

В тот момент, когда я добежал до выхода из дворца и, обернувшись, увидел черный портал, всюду зажегся свет и зазвучали сигналы тревоги. Я пробежал еще несколько шагов и почти упал на руки капитана ван Эйка. Он, не говоря ни слова, взял Юдифь на руки и тут же пропал за углом дворца.

Я стоял и, ничего еще не соображая, смотрел ему вслед, когда Зеб вернул меня к реальности, притащив мою амуницию.

— Одевайся! — прошипел он. — Тревога для нас! Ты обязан охранять дворец.

Он помог мне завязать ножны, надеть кирасу и шлем, а потом сунул в руку копье. Затем мы встали спина к спине у портала, вытащили из кобур пистолеты и спустили предохранители, как и было положено по уставу. В ожидании дальнейших указаний мы не имели права двинуться, так как тревога началась не на нашем посту.

Несколько минут мы стояли как статуи. Слышали звуки шагов, голоса. Кто-то из старших офицеров пробежал мимо нас во дворец, натягивая на ходу кирасу поверх пижамы. Я чуть было не застрелил его, прежде чем он успел ответить пароль. Потом мимо пробежали ангелы из резерва во главе с разводящим.

Мало-помалу суматоха стихла. Свет продолжал гореть, но кто-то догадался выключить сирены. Зеб решился прошептать:

— Что случилось, черт возьми? Все в порядке?

— И да и нет, — ответил я и рассказал о беспокойной сестре.

— Да-а-а! Это научит тебя не заигрывать с сестрами, когда находишься при исполнении служебных обязанностей.

— Я не заигрывал. Она просто выскочила из своей кельи.

— Я не имел в виду сегодняшнюю ночь, — сказал Зеб.

Я замолчал.

Через полчаса, задолго до конца смены, мимо нас снова промаршировал резерв. Разводящий остановил его, и нас сменили. Мы зашагали к караулке, останавливаясь еще два раза на пути, чтобы сменить другие посты.

5

Нас построили в зале и продержали по стойке смирно пятьдесят бесконечных минут, тогда как дежурный офицер прогуливался перед строем и рассматривал нас. Один из легатов во втором ряду переступил с ноги на ногу. На это никто бы не обратил внимания на смотре, даже в присутствии самого Пророка, но сейчас командир приказал капитану ван Эйку записать его имя.

Капитан Питер был разгневан точно так же, как и его начальник. Он тоже придирался ко всему и даже остановился передо мной и приказал дать мне наряд вне очереди за то, что сапоги мои плохо блестели. Это была наглая ложь, если, конечно, я не замарал их во время своих похождений. Но я не осмелился опустить глаза и проверить, так ли это, и не отрывал взгляда от холодных глаз капитана.

Его поведение напомнило мне слова Зеба об интриге. Ван Эйк вел себя так, как должен вести офицер, которого подвели подчиненные. Как бы я себя сейчас чувствовал, если бы ничего не знал?

Злым, решил я. Злым и несправедливо обиженным. Сначала заинтересовался бы событиями, а затем разозлился бы за то, что меня заставляют стоять по стойке смирно, как плебея. Они хотели взять нас измором. А как бы я думал об этом, скажем, два месяца назад? Я бы был уверен в своей чистоте и, естественно, унижен и оскорблен — ждать, как пария в очереди за продовольственной карточкой! Как кадет-мальчишка!

Через час, к тому времени, когда прибыл командующий охраной, я довел себя до белого каления. Довел я себя искусственно, но эмоции были самые настоящие.

Командующего я не любил никогда. Это был низенький человечек с холодными глазами, и он имел привычку смотреть сквозь младших офицеров вместо того, чтобы смотреть на них. И вот он стоит перед нами в распахнутой сутане, положив руки на рукоять меча.

— Помоги мне, боже, и это ангелы господа! — произнес он мягко в полной тишине и затем выкрикнул: — Ну!

Никто не ответил.

— Молчите? — кричал он. — Кое-кто из вас об этом знает. Отвечайте! Или вас всех на допрос отослать?

По рядам пробежал гул, но никто так и не заговорил. Он снова окинул нас взглядом. Встретился с моими глазами. Я не отвел их.

— Лайл!

— Слушаюсь, высокопочтенный сэр.

— Что ты об этом знаешь?

— Я знаю только, что хотел бы присесть, высокочтимый сэр.

Он зарычал на меня, но потом в зрачках его зажглась холодная ирония.

— Лучше стоять передо мной, сын мой, чем сидеть перед инквизитором.

Он отвернулся от меня и подошел к следующему легату.

Он терзал нас до бесконечности, но ни я, ни Зеб не пользовались его особым вниманием. Наконец он сдался и приказал разойтись. Я понимал, что это — не конец. Несомненно, каждое произнесенное здесь слово было зафиксировано, каждое выражение лица снято на пленку и в то время, как мы возвращаемся в свои комнаты, данные уже изучаются аналитиками.

Зеб меня восхитил. Он болтал о ночных событиях, рассуждая о том, что могло вызвать такой переполох. Я старался ответить ему естественно, и всю дорогу ворчал о том, что с нами недостойно обращались.

— В конце концов мы офицеры и джентльмены, — говорил я. — Если они думают, что мы в чем-то виноваты, пусть представят формальные обвинения.

Не переставая ворчать, я добрался до постели, закрыл глаза, но заснуть не мог. Я старался убедить себя, что Юдифь уже в безопасности, а то бы они не темнили так…

Я почувствовал, как кто-то дотронулся до меня, и сразу проснулся. Но тут же успокоился, узнав знакомое условное пожатие.

— Тихо, — прошептал голос, которого я не узнал. — Я должен тебя предохранить.

Я почувствовал укол. Через несколько минут меня охватила апатия. Голос прошептал:

— Ничего особенного ночью ты не видел. До тревоги ты не заметил ничего подозрительного…

Не помню, долго ли звучал голос.

Второй раз я проснулся от того, что кто-то грубо тряс меня. Я зарыл лицо в подушку и проворчал:

— Катись к черту, я лучше опоздаю к завтраку.

Меня ударили между лопаток. Я повернулся и сел, все еще не совсем проснувшись. В комнате находилось четверо вооруженных мужчин. На меня смотрели дула пистолетов.

— Вставай!

Они были в форме ангелов, но без знаков различия. Головы покрыты черными капюшонами с прорезями для глаз. И по этим капюшонам я их узнал: служители Великого инквизитора.

Я, честно говоря, не думал, что это может произойти со мной. Нет, только не со мной, не с Джонни Лайлом, который всегда хорошо себя вел, был лучшим учеником в церковной школе и гордостью своей матери. Нет! Инквизиция — бич, но бич для грешников, не для Джона Лайла.

И в то же время, увидев эти капюшоны, я уже знал, что я — мертвец, если это не кошмар и я сейчас не проснусь.

Нет, я еще не был мертв. Я даже набрался смелости притвориться оскорбленным.

— Что вы здесь делаете?

— Вставай, — повторил безликий голос.

— Покажите ордер. Вы не имеете права вытащить офицера из постели, если вам пришло в голову…

Главный покачал пистолетом перед моим носом. Двое других схватили меня под руки и стащили на пол, четвертый подталкивал сзади. Но я не мальчик, и силы мне не занимать. Им пришлось со мной повозиться, в то время как я продолжал говорить:

— Вы обязаны дать мне одеться по крайней мере. Какая бы ни была спешка, вы не имеете права тащить меня голым по дворцу. Мое право ходить в форме.

К моему удивлению, речь возымела действие на главного. Он остановил помощника знаком.

— Ладно. Только быстро.

Я тянул время, как мог, стараясь изобразить спешащего человека: сломал молнию на сапоге, не попадал крючками в петли. Как бы оставить знак Зебу? Любой знак, который показал бы, что со мной случилось.

Наконец я понял, что надо сделать. Это был не лучший выход, но другого у меня не было. Я вытащил из шкафа кучу одежды. Заодно вынул и свитер. Выбирая рубашку, я сложил свитер так, что рукава его легли в положение, означающее знак бедствия. Затем я подобрал ненужную одежду и сделал вид, что хочу засунуть ее обратно в шкаф. Главный тут же ткнул мне в ребра пистолет и сказал:

— Нечего. Уже оделся.

Я подчинился, бросив остальную одежду на пол. Свитер остался лежать посреди комнаты как символ, понятный каждому, кто мог прочесть его. Когда меня уводили, я молился, чтобы уборщик не пришел прежде, чем в комнату заглянет Зеб.

Они завязали мне глаза, как только мы вошли во внутренние покои. Мы спустились на шесть пролетов вниз и достигли помещения, наполненного сдавленной тишиной сейфа или бомбоубежища. С глаз сняли повязку. Я зажмурился.