Барбара Хэмбли - Мать Зимы

• Название: Мать Зимы
• Автор: Барбара Хэмбли
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-020882-0

О «темном мире» меча и магии, лежащем лишь в шаге от нашего мира, но недоступном нашему зрению.

О мире, в который ныне вторглись пришедшие из земных недр чудовищные дарки, уничтожающие все и вся на своем пути. И не спастись от дарков ни силой оружия, ни силой колдовства, ни Словом священников, если не найдет посланный и пересекший Пустоту колдун Ингольд в нашем мире ту, от которой теперь зависит — быть или не быть Дарвету.

---

— Как ты думаешь, эта штуковина, о которой Майя говорил Ингольду, — Цилиндр, который он нашел в подземельях Пенамбры, — сможет чем-то помочь нам против сланча? — спросила Альда, державшаяся чуть поодаль. Она куталась в плащ, пошитый из старых платьев и занавесок.

— Возможно. — Руди вернулся к ней, на ходу стряхивая пыль со штанов и сапог. — До сих пор Ингольду и Джил не удалось найти ни слова про сланч ни в одном из архивов. Но как знать... Возможно, до первого появления дарков он рос повсюду, как маки и маргаритки. В один прекрасный день Тир заглянет в свои воспоминания, потом посмотрит на меня и воскликнет: «А, так мы же поливали его апельсиновым соком — и он сразу съеживался и рассыпался в прах». Вот и все.

Альда засмеялась, а Руди покосился назад, на холодную жирную массу сланча у себя за спиной. Увы, до праха было еще далеко...

— Вряд ли на это стоит рассчитывать, — промолвил он.

Солнце медленно опускалось за три пика, охранявших перевал Сарда: Антир, Мамонт и Молотобоец. Воздух над ледником по-прежнему был пронизан светом, а закат окаймлял облака багрянцем, охрой и янтарем, и, отражая это великолепие, снежные поля сверкали точно залитые жидким золотом. Огненные отражения играли и на стенах Убежища Дейра, видневшегося за деревьями, — этой цитадели, выстроенной, чтобы сохранить остатки человеческой расы и помочь им пережить темные времена, покуда вновь не выглянет солнце.

Однако сейчас, глядя на жидкие побеги на полях у реки, испещренных белесыми пятнами сланча, и на стылые рощи, где деревья никак не желали зацветать, Руди вдруг усомнился, окажутся ли древние стены Убежища надежной защитой.

«Вечно мне не везет. Я сумел попасть в мир, где мне нравится жить, где я владею магией, где я нашел любимую женщину, — и теперь мы все тут умрем от голода.

Этого и следовало ожидать».

* * *

— Владения моего племени лежат у подножия Зачарованной Горы, между Ночной Рекой и рощами Проклятых Земель, а к северу — до Большого Льда. — Ледяной Сокол снял перевязь с мечом в ножнах, ни на миг не выпуская оружие из виду, и скинул плащ, куртку и длинный серый башлык, при этом все время держа правую руку свободной. — И никогда на этих землях за все те годы я ничего не слышал о сланче.

Комната гвардейцев была освещена лишь несколькими световыми кристаллами. Большую часть этих молочно-белых полиэдров Гнифт установил в тренировочном зале, где в свободное время могли заниматься как гвардейцы, так и телохранители вельмож и их сыновья.

Новая смена готовилась заступать на дежурство, и свет поблескивал на стальных пряжках и амуниции; жутковатые тени таились во тьме, а на другом конце длинной комнаты кто-то захохотал, слушая, как капитал Мелантрис зло и точно изображает Фаргина Гроува.

Со вздохом Руди привалился к стене рядом с очагом.

— А ты когда-нибудь ездил на Север, в Земли Льда?

Юный воин недоуменно приподнял снежно-белые брови.

— Жизнь в племенах и без того трудна, — промолвил он. — К чему усложнять ее еще больше, путешествуя в те края?

— Некоторые бывали там, — неожиданно заметила Сейя, пожилая женщина с коротко подстриженными седыми волосами.

— Никогда о таком не слышал.

— Хм, — пробормотал Руди. — Сланч явно арктического происхождения... По крайней мере, он появился, только когда похолодало.

— Но ведь его никогда не видели близ Земель Льда, — резонно указал Белый Всадник. Его длинные косы цвета слоновой кости с вплетенными в них высохшими костяшками пальцев с негромким перестуком упали воину на грудь, когда он пересел ближе к огню, чтобы погреть руки. Как и у прочих гвардейцев, его ладони были в мозолях, а лицо и руки — в синяках после тяжелых тренировок. Это было таким же привычным явлением, как скрип потертой кожаной перевязи или запах дыма, исходивший от одежды. — Кроме того, наши шаманы и песнопевцы никогда не упоминали ни о чем подобном. Может, сланч создал какой-нибудь злобный шаман?

— Какой еще шаман? — устало спросил Руди. — Маги Геттлсенда говорят, что эта дрянь на равнинах распространилась уже на целые мили до Зубчатых Гор. К чему какому-нибудь шаману накладывать столь... безграничные чары?

Ледяной Сокол пожал плечами. Как и все Белые Всадники, он был параноиком с рождения.

— Что до еды в холодное время, — продолжил он, счищая грязь со своего черного кожаного плаща, — когда дичь уходит, мы ели траву и корешки, насекомых и даже ящериц, если придет нужда.

Лицо Ледяного Сокола обветрилось на холодном ветру. Глаза и волосы его казались ослепительно белыми. Руди часто замечал, что даже когда Ледяной Сокол был чем-нибудь занят, правая рука его всегда была готова схватиться за меч. Конечно, то же самое можно было сказать и о прочих гвардейцах, но даже они не переставали удивляться Белому Всаднику: Джил рассказывала, что между собой они держат пари, закрывает ли Ледяной Сокол глаза, когда спит.

— Порой, во времена великого голода, мы даже выкапывали луковицы тигровых лилий, запекали их в земле с корневищами граплы, чтобы вытянуть яд, а потом съедали.

— Жуть какая.

— Молись своим предкам, чтобы тебе никогда не узнать, какая это на самом деле жуть.

— Мы ели такие штуковины навроде камней... — Руди и не слышал, как Тир подошел ближе. Мальчик казался очень маленьким и хрупким для своего возраста, а также довольно молчаливым, но не столько из застенчивости, сколько из задумчивости, вызванной гнетом чужих воспоминаний и страхов.

— Они были жесткие, как камни, пока их не сваришь, а потом становились мягкими. Мама... Мама того, другого мальчика толкла их с чесноком.

Ледяной Сокол поднял брови. Он слышал о наследственной памяти, — по его словам, такими воспоминаниями обладал старый шаман в его племени, — и, конечно, не собирался задавать вопросы, которые могли бы смутить ребенка.

— Похоже на... — Руди задумался. Такого слова на языке Вейта он не знал. — Похоже на то, что мы называем картошкой. А как это называл твой мальчик?

Тир нахмурился, копаясь в чужих воспоминаниях.

— Земляные яблоки. — Он заговорил медленно, произнося слово, которое Руди никогда ни от кого не слышал за все пять лет своего пребывания в этом мире. — Но они выращивали их в воде, там, в цистернах в подземелье. Их было очень, очень много. Целые комнаты. Они их показывали мальчику, — добавил он, задумчиво глядя куда-то вдаль.

— Кто ему показывал, малыш?

Мелантрис, изящная фигуристая блондинка с волчьим сердцем, тем временем, перебирала причины, на которые может сослаться Гроув, чтобы не присылать в июле Убежищу положенные запасы сена; она держала пари на завязки для рубахи, — обычная валюта в эти дни, поскольку проклятые шнурки постоянно рвались, — и с другого конца комнаты тотчас же послышались радостные вопли и смех. Руди заговорил еще тише, чтобы никто, кроме Тира, не смог его услышать.

Тир глубоко задумался, сидя рядом с отсутствующим видом. Руди поражался, какой чистюля этот мальчик, — он никогда не видел ничего подобного ни в Калифорнии, ни в Вейте. Даже к концу дня после игр с пастушатами его кожаная курточка и шерстяные синие штанишки оставались безупречными. Одному богу известно, — подумал Руди, — как долго это продлится.

— Какой-то старик, — промолвил Тир наконец. Он смотрел во тьму, не видя вокруг себя ничего. — Даже старше Ингольда. Старше, чем Старик Гатсон с пятого северного уровня. Он был лысый, с большим носом, а на руках у него были синие узоры, и еще такой рисунок, похожий на змею по всей голове. — Тир пальцами изобразил спиральную линию, начинавшуюся от середины макушки и спускавшуюся ко лбу. От изумления Руди позабыл, как дышать. — И это был не мальчик, — продолжил Тир, — они показывали это взрослому королю.

Впервые за все время он отметил разницу. Впервые он, похоже, понял, что мальчики, подарившие ему свои воспоминания, затем повзрослели и стали мужчинами, — а потом, прожив жизнь, умерли.

Руди, стараясь говорить небрежным тоном и не выдать свое волнение, поинтересовался:

— Хочешь, мы пойдем, посмотрим, малыш?

— Ладно.

Тир посмотрел на него и улыбнулся, вновь превращаясь в обычного пятилетнего мальчугана, серьезного и застенчивого, но все же готового к любым приключениям.

Когда они уже собрались уходить, Ледяной Сокол заметил, не поднимая глаз:

— Знаешь, а ведь тебе все равно никто не скажет спасибо. Эти всезнайки — Фаргин Гроув, Энас Баррелстейв и лорд Фнак... Что бы ты ни нашел, они все равно скажут: «Ах, это... Мы и сами в любой момент могли бы это обнаружить».

— Ты умеешь приободрить, как никто другой, — заметил Руди.

Белый Всадник, счищая засохшую кровь с лезвия ножа, отозвался.

— Такова моя жизненная цель.

* * *

«Это он! — подумал Руди, спускаясь с Тиром по Королевской Лестнице, завешанной выстиранным бельем. — Это он!»

Впервые воспоминания Тира доподлинно коснулись первой Эпохи Дарков. Большеносый лысый старик с татуировкой на голове и на руках наверняка был тем самым Парнем с Кошками.