Барбара Хэмбли - Мать Зимы

• Название: Мать Зимы
• Автор: Барбара Хэмбли
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-020882-0

О «темном мире» меча и магии, лежащем лишь в шаге от нашего мира, но недоступном нашему зрению.

О мире, в который ныне вторглись пришедшие из земных недр чудовищные дарки, уничтожающие все и вся на своем пути. И не спастись от дарков ни силой оружия, ни силой колдовства, ни Словом священников, если не найдет посланный и пересекший Пустоту колдун Ингольд в нашем мире ту, от которой теперь зависит — быть или не быть Дарвету.

---

Тир подбежал к нему, пересекая силовые линии, обнял Руди, и тот стиснул в объятиях хрупкое детское тельце.

— Он позволил им всем умереть, чтобы спасти мир, — промолвил мальчик чуть слышно, прижимаясь лицом к плечу Руди. Кажется, он плакал. — Я его видел. Я был им. Они все спешили сюда, чтобы укрыться от дарков, и король был зол на него... на Дейра. Маги творили чары, чтобы создать Убежище, и у людей было бы место, где им укрыться, а Дейр им ничего не сказал и не просил их пойти с ним, когда отправился в долину, чтобы не дать королю убить его семью.

В его срывающемся голосе слышались отголоски давней боли.

— Солдаты короля схватили семью Дейра у реки, где раньше были Поселения, и там состоялся бой. Всех убили, кроме самого Дейра и еще нескольких солдат. Жена Дейра погибла, и его старший сын, и все остальные. Но если бы маги сопровождали его, они не смогли бы сделать Убежище безопасным для людей.

Тир поднял залитое слезами лицо. В темных глазах застыло страдание.

Женщина с белыми цветами в рыжем парике... Окровавленный мужчина, подъехавший к Убежищу на рассвете...

— Он не мог спасти всех, — прошептал Тир и икнул. — Если ледяные маги будут жить, то мы умрем, да?

Это спрашивал не ребенок, а король, нуждавшийся в совете своего единственного мага, и маг должен был сказать ему правду:

— Думаю, что да, малыш.

Тир с шумом втянул в себя воздух, затем выдохнул, отступил на шаг, вытер глаза рукавом и шмыгнул носом.

— А ты можешь превратиться в птицу? — спросил он. — Ты можешь полететь туда, отыскать Ингольда и помочь ему?

Руди содрогнулся, вспомнив, как только вчера мечтал о каком-нибудь решительном сражении, которое избавило бы его от груза повседневной ответственности.

— Твоя мама знает, что ты пришел ко мне с этим вопросом? — Он вспомнил, как она рассердилась, узнав о бегстве Ингольда, и как спорила с Баррелстейвом и лордом Фнаком, когда встал вопрос о том, чтобы покинуть Убежище.

Тир покачал головой.

— Она хочет спасти людей, и чтобы все остались в безопасности, — промолвил он негромко. — Но речь идет не только о наших людях. Я помогу тебе пройти мимо гвардейцев и выбраться ночью из Убежища. А после того, как ты уйдешь, я ей скажу, что это я разрешил. Она, конечно, разозлится, но я скажу, что это был мой приказ.

Руди со вздохом обнял мальчика.

— Это ни к чему, малыш. Если я превращусь в птицу... если только вообще сумею превратиться во что-нибудь получше индюшки... — Тир захихикал. На какое-то мгновение на месте короля вновь оказался обычный мальчуган. — ...то скорее всего, забуду, как вновь стать человеком, и меня съедят на обед. Птицы очень глупы. Я не смогу это сделать, малыш. У меня меньше сил, чем у Ингольда. Ты поступил очень храбро, отдав мне такой приказ... Ты храбрее, чем я. Но сейчас мне придется остаться здесь. Тут я нужнее, понимаешь?

Мальчик рассеянно смотрел вдаль, перебирая древние воспоминания: память его отца, память Дейра, память эгоистичного мальчишки, который убил цаплю. Он помнил, как всем этим людям приходилось делать выбор и принимать решения, которых сам Тир пока не понимал.

Наконец, он прошептал:

— Ладно, спасибо. — И обнял Руди за шею.

* * *

Десять лет назад, как предполагала Джил, зал аудиенций в епископском дворце Алкетча, был истинным оазисом прохлады в тропической жаре Кхирсита. Подобно большинству помещений, которые Джил видела на юге, здесь почти не было мебели, а стены украшались цветной глазурованной плиткой. Окна были огромны и затянуты кроваво-красным бархатом, чтобы сохранить хоть остатки тепла. В зале царил ледяной холод.

Джованнин Нарменлион скрестила на груди узкие белые руки и взглянула на старика, стоявшего перед ней босиком в разорванной одежде, в цепях, — змеиным оценивающим взглядом.

— Моя госпожа... — Ингольд склонил голову.

— Итак. — Она коснулась пергамента, лежавшего на гранитной столешнице, и темные глаза недобро вспыхнули. — Ты явился на юг, Инглорион. А я-то гадала, как скоро это произойдет.

— Зачем, госпожа?

Она опустила веки, покрасневшие от хронической бессонницы. Прежде Джил полагала, что ей около пятидесяти лет, хотя будучи аббатисой Гая, Джованнин брила голову на церковный манер, и возраст ее было определить непросто. Сейчас она казалась значительно старше, и голос заметно дрожал.

— Я считала леди Минальду куда умнее. Когда она прислала вас сюда, то не могла не знать, что этот болван Фнак явился ко двору на-Чандроса в канун дня святого Канна и принялся торговаться из-за каких-то земель. Глупец! Неужто он и впрямь верил, что на-Чандрос отдаст ему хоть что-нибудь по доброй воле. Она взяла пергамент и прочитала: — Долина Ренвета отныне бесплодна. Даже в полях у реки больше не произрастает зерно, и мы должны отдаться на милость императора. — Она разжала пальцы. Лист вылетел у нее из рук, коснулся полированной столешницы, а затем соскользнул на пол. — Будет очень занятно, если этот однорукий демонов выродок пригласит их в свои владения вместе с женами и детьми. Но теперь мне ясно, на что зарится леди Минальда. И вот ты здесь, передо мной...

Ингольд покачал головой. Он дышал с трудом, побледнел и едва держался на ногах. Джил уже поняла, что в борьбе с ледяными магами он надорвал себе сердце. Скрестив руки, он поигрывал кольцом наручников, обхватывающим запястье.

— Я не затем явился на юг, госпожа. Об этом я ничего не знал.

— Тогда владычица Убежища просто глупа. — Негромкий голос скрежетнул, как кончик кинжала по камню. — Зачем ты здесь?

Пока Ингольд молчал, Джил подумала, что сейчас он скажет: «Чтобы спасти человечество»... Интересно, что тогда ответит Джованнин?

У стены, за столом епископа стояли два стула, и на одном из них сидела худенькая хрупкая девушка лет пятнадцати-шестнадцати в украшенной жемчугом вуали, с белыми волосами и эбеново-черной кожей. На другом восседал белый мужчина, несколькими годами старше Ингольда, полысевший от старости, некогда рослый, но согбенный от старости и съеженный, словно жизнь понемногу вытекала из него. На нем было алое одеяние клирика, но, в отличие от служителей Церкви, он носил бороду, молочной рекой стекавшей почти до колен.

Именно он подал сейчас голос.

— Говорят, что усыпальница Слепого Короля — магическое место, госпожа. — Голос его звучал звучно и музыкально, как у театрального актера, и жесты были такими же отточенными. — В этом месте ощущаются странные силы. Там снятся волшебные сны. Если бы я пытался произвести колдовской ритуал, к примеру, чтобы призвать вельмож к бунту против законных правителей или чтобы навредить войскам империи, то выбрал бы именно это место для работы.

— Не сомневаюсь в этом, Бектис, — любезно согласился Ингольд. — Те, кто не обладают достаточной силой, цепляются за любую поддержку. Полагаю, ты сам ни разу там не был? Ну, конечно. — И он повернулся к Джованнин, не обращая больше никакого внимания на пышущего гневом Бектиса. — Госпожа, мое появление на юге никак не связано с вашими внутренними распрями. Я прибыл сюда вопреки приказам леди Минальды, и, поверьте, я считаю лорда Фнака глупцом, если он и впрямь думает, что сможет торговаться с на-Чандросом, марионеткой Эсбошета Йор-Клеосом или... с ее высочеством. — И он поклонился девушке, сидящей рядом с Бектисом. Она в ответ уставилась на него своими серебристыми глазами без всякого выражения. Джил обратила внимания, что принцесса не носит амулет, отпугивающий демонов, что было большой редкостью на юге, — видно, считалось, что силы зла не осмелятся напасть на ее высочество. Однако ее шею украшали дорогие янтарные четки.

А вот Джованнин не носила ни того, ни другого, равно как и вуали. Может, женщины, служащие Церкви, здесь считались равными мужчинам? Интересно, как аббатисе удалось захватить власть в свои руки и добиться столь высокого поста.

Обращаясь к девушке, Ингольд продолжил:

— Холод надвигающейся зимы — вечной зимы — сковал эту землю, как сковал и многие другие. Урожая уже не хватает, чтобы прокормить ваш собственный народ, госпожа, не говоря уже о беженцах с севера. Сомневаюсь, что вы смогли бы прокормить их, даже обратив в рабство, хотя, возможно, именно это и обещали вам военачальники.

Она по-прежнему никак не отзывалась на его слова, и выражение глаз ничуть не менялось. Джил вспомнила ее имя: Йори-Эзрикос, «дочь Эзрикоса». Император был владыкой Алкетча и князем Семи Островов... И все равно тебе, крошка, не дождаться почетной диакритики...

Здесь, на юге, мальчики получали имя в возрасте шести лет, хотя в бедных семьях их именовали просто по порядку: Ниниак означало «третьерожденный»; девочкам же имен не давали вовсе. Ваир на-Чандрос взял в жены дочь императора против воли. «Зловредная бунтарка», — так называла ее домоправительница в Баалак-аре.

Джованнин ответила вместо принцессы: