Эрнест Хемингуэй - Острова в океане

• Название: Острова в океане
• Автор: Эрнест Хемингуэй
• Жанр: Классическая проза

---

– Да, – сказал Вилли. – Вот в том-то и беда.

Тут вошел Питерс. Он всегда держался как солдат морской пехоты, даже когда был не в лучшем виде, и очень гордился той подлинной дисциплиной без внешних формальностей, которая была правилом на судне. Он больше чем кто-либо умел этим пользоваться. Но сейчас, войдя, он стал по стойке «смирно» и отдал честь, из чего стало видно, что он пьян, и сказал:

– Том, то есть, простите, сэр. Он умер.

– Кто умер?

– Пленный, сэр.

– Хорошо, – сказал Томас Хадсон. – Включи свой генератор и постарайся связаться с Гуантанамо.

У них, наверно, что-нибудь для нас есть, подумал он.

– Пленный говорил? – спросил он Питерса.

– Нет, сэр.

– Вилли, – сказал Томас Хадсон, – как ты себя чувствуешь?

– Очень хорошо.

– Возьми несколько магниевых лампочек и сделай с него два снимка в профиль, с одной и с другой стороны. Откинь одеяло, и стяни с него шорты, и сделай один снимок во весь рост, как он там лежит на корме. Еще один снимок анфас головы и один – анфас во весь рост.

– Слушаю, сэр, – сказал Вилли.

Томас Хадсон поднялся на мостик. Он слышал, как заработал генератор, и видел вспышки магниевых лампочек. Там наверху, где все подсчитывают, не поверят даже тому, что у нас вообще был пленный. Доказательств нет. Кто-нибудь скажет, что это было просто мертвое тело, которое фрицы спихнули в море, а мы подобрали. Надо было раньше его сфотографировать. А, ладно, ну их к чертям. Может, завтра мы остальных добудем.

Подошел Ара.

– Том, кого ты назначишь отвезти его на берег и похоронить?

– Кто сегодня меньше всех работал?

– Все много работали. Я возьму с собой Хиля, и мы вдвоем все сделаем. Зароем его в песок над линией прилива.

– Лучше повыше.

– Я пришлю Вилли, и ты ему скажи, какую надпись сделать на доске. У меня в кладовой есть подходящая доска от ящика.

– Присылай Вилли.

– Зашить тело в брезент?

– Нет. Только заверните в его собственное одеяло. Присылай Вилли.

– Что нужно? – спросил Вилли.

– Сделай на доске надпись: «Неизвестный немецкий матрос» и поставь дату.

– Хорошо, Том. Мне съехать на берег для похорон?

– Нет, Ара и Хиль поедут. Сделай надпись и отдохни, выпей чего-нибудь.

– Как только Питерс поймает Гуантанамо, я пришлю тебе сказать. А ты сам не хочешь сойти вниз?

– Нет. Я и тут отдыхаю.

– И каково это – бодрствовать на мостике такого большого корабля, с сознанием своей ответственности и всякой прочей дерьмовой хреновины?

– Примерно так же, как делать надпись на той доске.

Пришла радиограмма из Гуантанамо. Расшифрованная, она гласила:

ПРОДОЛЖАЙТЕ ТЩАТЕЛЬНЫЕ ПОИСКИ ЗАПАДНОМ НАПРАВЛЕНИИ.

Это нам, сказал про себя Томас Хадсон. Он лег и тут же заснул, и Генри укрыл его легким одеялом.

IX

За час до рассвета Томас Хадсон уже был внизу и смотрел на барометр. Оказалось, что барометр упал на четыре десятых, и он разбудил помощника и показал ему.

Помощник посмотрел и кивнул.

– Ты же видел вчера грозовые тучи над Романо, – сказал он. – А теперь они переходят на юг.

– Завари мне, пожалуйста, чаю, – попросил Томас Хадсон.

– У меня есть холодный в бутылке на льду.

Томас Хадсон пошел на корму, отыскал ведро и тряпку и вымыл палубу. Ее уже успели помыть, но он вымыл еще раз и прополоскал тряпку. Потом взял бутылку с холодным чаем, поднялся на мостик и стал ждать, когда рассветет.

Еще до света его помощник выбрал кормовой якорь, потом они с Арой выбрали бортовой якорь и наконец втроем с Хилем втащили шлюпку на борт. Потом помощник откачал трюмную воду и проверил моторы.

Помощник высунул голову наверх и сказал:

– Теперь можно в любое время.

– Почему столько набралось воды?

– Да там у меня сальник один разболтался. Я уже подтянул его немного. Но пусть лучше набирает воды, чем чтобы моторы перегревались.

– Хорошо. Пошли ко мне Ару и Генри. Будем уходить.

Они выбрали якорь, и Томас Хадсон повернулся к Аре:

– Покажи мне еще раз то дерево.

Ара показал. Оно виднелось чуть повыше линии прилива в бухте, которую они покидали, и Томас Хадсон карандашом поставил на карте маленький крестик.

– Питерсу больше не удалось поймать Гуантанамо?

– Нет. У него опять перегорело.

– Ну что ж, мы идем по пятам за ними, и впереди их тоже кто-то ждет, и у нас есть приказ.

– Ты думаешь, Том, ветер в самом деле переменится?

– По барометру выходит, что так. Увидим, когда он опять посвежеет.

– Около четырех часов ветра почти совсем не было.

– Донимают тебя мошки?

– Только днем.

– Сойди вниз и опрыскай там все. Какого черта нам возить их с собой?

День был прекрасный, и, глядя назад, на бухту, где они стояли на якоре, глядя на берег и чахлые деревья Кайо Круса, так хорошо им обоим знакомого, Ара и Томас Хадсон видели высокие, громоздившиеся над сушей облака. Кайо Романо так возвышался над морем, словно это был уже материк, а над ним еще выше в небе стояли облака, суля то ли южный ветер, то ли штиль, то ли прибрежные шквалы.

– Ара, что бы ты надумал, если б был немцем? – спросил Томас Хадсон. – Что бы ты сделал, если б видел все это и понимал, что очень скоро заштилеет?

– Попытался бы пробраться в глубь какого-нибудь острова, – сказал Ара. – Вот что я бы сделал.

– Но для этого нужен проводник.

– Я достал бы проводника, – сказал Ара.

– Где бы ты его взял?

– У рыбаков на Антоне или где-нибудь поглубже на Романо. Или на Коко. Там, наверно, рыбаки сейчас солят рыбу. На Антоне, может, даже нашелся бы вельбот.

– Попробуем сперва Антон, – сказал Томас Хадсон. – Приятно проснуться утром и стать к штурвалу, когда солнце светит тебе в спину.

– Если бы солнце всегда светило в спину, когда стоишь у штурвала, да еще погода была, как сегодня, океан был бы совсем уютным местечком.

День был прямо летний, и шквала ничто не предвещало. День весь был как доброе обещание, и море лежало вокруг светлое и гладкое. Они ясно видели дно, пока не перешли на большие глубины, и как раз там, где и следовало, показалась Минерва и волны, разбивающиеся у ее коралловых рифов. То была зыбь, оставшаяся после пассатов, непрерывно дувших два месяца. Но и эти волны разбивались мягко и ласково, с какой-то послушной регулярностью.

Как будто океан говорит: все мы теперь друзья, и никогда больше не будет у нас ни ссор, ни схваток, думал Томас Хадсон. Почему он такой коварный? Река может предать тебя и быть жестокой, но часто она и добра и благожелательна. Какой-нибудь ручей может стать твоим другом на всю жизнь, если только ты не причинишь ему зла. Но океан непременно должен обмануть, прежде чем он расправится с тобой.

Томас Хадсон снова поглядел, как вздымалась и опадала водная гладь, показывая все островки Минервы так аккуратно и в таком привлекательном виде, как будто океан старался их продать в качестве завидных участков под застройку.

– Не принесешь ли мне сандвич? – попросил Ару Томас Хадсон. – Из солонины с луком или яичницы с ветчиной и с луком. После завтрака составь вахту из четырех человек и приведи их сюда, и пусть проверят все бинокли. Я сперва выйду в открытое море, а потом уже повернем на Антон.

– Хорошо, Том.

Что бы я делал без этого Ары, подумал Томас Хадсон. Ты чудесно выспался, сказал он себе, и чувствуешь себя как нельзя лучше. У нас есть приказ, и мы сидим у них на хвосте и тесним их к другим, которые их поджидают. Ты выполняешь приказ и посмотри, какое прекрасное утро дано тебе для слежки за ними. Только как-то чересчур уж все хорошо.

Они прошли по проливу, настороженно следя за всем вокруг, но ничего не увидели, кроме приветливо колышущегося утреннего моря и длинной зеленой полосы Романо за грядой мелких островков.

– С таким ветром они далеко не уйдут, – сказал Генри.

– Никуда они не уйдут, – сказал Томас Хадсон.

– А мы высадимся на Антоне?

– Конечно. И все прочешем.

– Мне нравится Антон, – сказал Генри. – Хорошее место, есть где отстаиваться при тихом море так, чтобы никто не тронул.

– Подальше от берега можно и попасться, – сказал Ара.

В небе показался небольшой самолет; он шел низко и направлялся к ним. Белый, и маленький, и ярко освещенный солнцем.

– Самолет, – сказал Томас Хадсон. – Скажи там, чтобы подняли большой флаг.

Самолет летел все в том же направлении, пока не прошел совсем низко над судном. Тогда он сделал над ним два круга, затем повернул и ушел на восток.

– Это ему даром бы не сошло, если б это были не мы, а те, кого он искал, – сказал Генри. – Его бы сбили.

– Он бы успел сообщить координаты на Кайо Франсес.

– Пожалуй, – сказал Ара.

Двое других басков ничего не сказали. Они стояли спина к спине и просматривали каждый свой квадрант.

Немного погодя тот баск, которого на катере называли Джордж, потому что его звали Эухенио, а Питерсу не всегда удавалось это выговорить, обратись к Томасу Хадсону, сказал: