Тобиас Хилл - Любовь к камням

• Название: Любовь к камням
• Автор: Тобиас Хилл
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторический детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-027480-7

Драгоценные камни…

Они переходят из рук хозяев к ворам и контрабандистам, а затем — к купцам, ювелирам, новым владельцам.

Они всегда оставляют след…

Кэтрин Стерн, страстно увлеченная историей камней, сквозь времена и расстояния прослеживает странный, загадочный, опасный путь драгоценности, которую некогда носила Елизавета Английская…

---

Под колоннами эстакады обосновался какой-то пьяница. Я каждое утро смотрю из окна спальни, там ли он. Он всегда в немнущемся нейлоновом зеленом костюме, приваливается спиной к колонне или горбатится, словно резная фигура нэцкэ. Почти совершенно лысый, лишь над ушами сохранилось немного волос.

Потом он исчезает. Я просыпаюсь рано, только начинает светать. Новозеландки негромко сопят в спокойном сне. Щека, на которой проходит синяк, побаливает. Встаю и подхожу к окну.

Эстакада необитаема. Меня охватывает некое желание, мягко, словно я пробуждаюсь ото сна: мне хочется узнать, куда ушел этот пьяница. В каком подъезде спит или к какой жизни вернулся. Лицо у него чистое, глаза спокойные. Интересно, кто примет его обратно? Человека в немнущемся костюме, неприметного в толпе пассажиров или покупателей.

Тихо одеваюсь. Я худощавая, во впадинах над ключицей тень. Туфли у меня в сумке. Спускаюсь по лестнице и обуваюсь у дверей дома. Воздух снаружи холодный, свежий. Иду неторопливо, в привычном темпе, искать то, чего, знаю, не смогу найти.

До Токио немало миль. Иду вдоль железнодорожного полотна на юго-восток, через тихие пригороды. Утреннее уличное движение становится все оживленнее. Когда добираюсь до Асакузы, уже полдень. Вхожу в первый же попавшийся универмаг, высотное здание у реки, предоставляю толпе нести меня мимо лакированной мебели, стереомагнитофонов с изображением кобры на крышке, ортопедических матрацев, роскошного шелкового белья, бобовых лепешек, желе в блюдцах из золотой фольги, деревянно-кирпичной пивной «Пиккадилли», рыбной закусочной и кафе-мороженого в одном здании, по открытому портику, где продавцы в палатках торгуют эликсиром из черепашьей крови, чаем из водорослей, кибернетическими игрушками и печатями из кабаньих клыков. Здесь чувствуется какая-то энергия, целенаправленность. Вера, что за деньги можно купить все.

Я давно уже не ходила пешком. Ходьба приносит чувство облегчения, о котором я уже успела забыть. После истории с Мусанокодзи прошло две недели. Покупаю блинчик с красной икрой и ем на ходу. Перехожу на восточный берег Сумиди, к улочкам с деревянными домами, оставляя высотные здания позади. Через какое-то время дорога под ногами становится мягкой.

Опускаю взгляд и вижу, что иду по жухлой траве. Я в муниципальном парке, валуны и декоративные сосны между дешевыми сборными домами пятидесятых годов, снести которые следовало бы несколько десятилетий назад. Иммигранты сидят на скамейках или прогуливаются. В дальнем конце парка за деревьями гинкго по холму поднимается шоссе.

Подхожу к фонтану. Карпы тычутся в водоросли. Труба, из которой должны бить струи, сухая, ржавая. На окружающей бассейн стенке сидят иностранцы, темноволосые, со смуглой кожей, и мне вспоминается Диярбакыр. Они неторопливо покуривают, глядя на землю и свою дешевую обувь.

Я сажусь. Когда перестаю двигаться, бодрость быстро меня покидает. Обратно до Приятного дворца далеко. Ступни ноют, я смотрю на них и на руки.

— Прошу прощения?

Он смуглый, с темными волосами и бородкой. Грязные нейлоновые костюмные брюки, поддельный пояс от Гуччи. Протягивает пачку сигарет «Фортуна».

— Спасибо, нет.

Мужчина садится. Вынимает сигарету, потом сует обратно. Подается ко мне:

— Позвольте представиться. У вас самые красивые голубые глаза, какие я только видел у японок.

— Я не японка.

— Правда?

Я невольно улыбаюсь.

— И я не японец. Меня зовут Павлов. Он протягивает руку.

Я поднимаю свою и инстинктивно отдергиваю. На ладони у него лягушка, маленькая, как основание большого пальца. Она, помигивая, смотрит на меня, зеленая, с золотистыми глазами. Мужчина торопливо говорит:

— Меня зовут Павлов, а это знаменитая лягушка Павлова. Если позвонить в колокольчик, она высунет язык.

— Вы мучаете ее, ваша кожа слишком горячая.

Улыбка его увядает. Лягушка прыгает обратно в бассейн. Бородатое лицо его, более старое, чем казалось на первый взгляд, бороздят морщины от улыбки.

— Извините, я хотел рассмешить вас. Смеяться полезно для души.

— Даже лягушкам?

— Им особенно. Там, где я живу, лягушки смеются всю ночь.

Он вытирает ладонь о брюки, снова достает сигарету и прикуривает под моим взглядом. Зажигалка тонкая, пластиковая, с узором из красных и зеленых вишен в сахаре. Женская или детская.

— Павлов, вы откуда?

Он пожимает плечами:

— Не из Японии.

— Что делаете здесь?

— Когда идет дождь, продаю зонтики.

— А когда дождя нет?

— Тогда зонтики от солнца.

Губы его растягиваются в улыбке.

— Семья есть?

— Да. — Он кивает. — У вас зоркий взгляд. А чем занимаетесь вы…

— Кэтрин.

— Кэтрин. Наверное, приехали в Японию преподавать английский.

— Нет. — Приближается вой сирены, затем удаляется. Люди в парке приходят в движение, словно от ветра. — Приехала искать кое-что.

— Мир во всем мире? Счастья для всех народов?

Теперь улыбаюсь я.

— Цель моих поисков не столь бескорыстна.

— Это хорошо. Потому что в таком случае я смогу помочь вам.

— Вы даже не знаете, чего я ищу.

— И тем не менее могу помочь. Разве это не замечательно? Я мистер Бюро Находок. Секрет прост: компьютер. У меня лучший в Токио. Так что, взглянув на экран моего компьютера, найдете то, что потеряли.

— Я ничего не теряла…

Павлов поднимает руку.

— Нет-нет, не желаю слушать. Это современный мир. Утро нового тысячелетия. Если не можете найти то, что ищете, значит, не используете современность должным образом. Почему вы ненавидите компьютеры?

— Ненависти к ним у меня нет. — Поднимаю взгляд, ощущая на лице неприятное воздействие солнечных лучей и ветра. — У вас правда есть зонтики от солнца?

— Послушайте, у меня есть то, что вам нужно. Ну как? — Он достает из кармана брюк бумажник. Внутри вместо денег пачка визитных карточек. Протягивает мне одну. — Прошу вас. Это приглашение. Мы введем ваш вопрос в мой компьютер. Вы мгновенно получите тысячу ответов со всего мира. Когда поступит нужный ответ, я вам позвоню, мы отпразднуем это событие, а потом вы найдете то, что ищете. Идет?

Я беру карточку. На ней мелким курсивом написано имя: Павлов Бехтерев, торговец, и крупнее адрес по-английски, по-русски и по-японски.

— Это в двух кварталах отсюда.

— Спасибо. Приятно было познакомиться. — Мы обмениваемся рукопожатием. Он смотрит на часы. — У вас деловая встреча?

— Нет-нет. Рядом с парком ясли. Нужно забрать детей.

— Павловских собачек. — На его лице ничего не отражается, и я смеюсь: — Имеются в виду дети.

— Собачки. Вот Именно. Стоит позвонить в колокольчик — все сразу же обделают пеленки.

У ворот парка он машет на прощание. Я машу карточкой в ответ. Потом, в Приятном дворце, верчу ее в пальцах и задаюсь вопросом, что мне терять.

Свет от экрана заливает лицо Павлова, смягчая его.

— Ну вот. Вам нужно сказать мне, что вы ищете.

— Драгоценность.

— Драгоценность. — Говоря, он нажимает клавиши. — И как мы ее назовем?

— Льюис.

— Льюис. Необычное название для драгоценности.

— Для начала мне нужно получить сведения обо всех, носящих эту фамилию, на острове Сикоку.

— Не проблема. Это необычная фамилия и для японцев. А потом мы поедим. Анна сейчас стряпает. Вы любите окрошку? Я обожаю. Летом сам рву вишни в парке.

— Я даже не знаю, что это такое.

— Тогда я представлю вас друг другу. Окрошка, Кэтрин; Кэтрин, окрошка.

В квартире кухонька и ванная, тесный туалет, две спальни со старыми татами на полу. Окна выходят на рисовое поле, за ним высится фабрика молочной карамели «Могинага». Детям — Александру, Валентину, Елене — год, два и три с половиной, у всех улыбающиеся, будто у русских кукол, личики. Анна высокая, с желтовато-бледным лицом, улыбка у нее приятная, как и у Павлова, правда, более неуверенная, словно ей больше вспоминается. Ни по-английски, ни по-японски она не говорит. За ужином мы разговариваем на ломаном немецком, дети уже уложены спать. Видимо, эти люди беженцы, но не говорят откуда, а я не спрашиваю.

Лучший в Токио компьютер представляет собой портативный аппарат фирмы «Тойота» с дешевым модемом. После свиных котлет и холодного вишневого супа, сладкого кофе и водки идем смотреть, что отыскал Павлов.

— Ничего. — Он пожимает плечами. Настраивает плоский голубой экран. — Но мы использовали только один механизм поиска. Интернет очень широк, как океан, и есть другие способы по нему путешествовать. Над ним, в нем, под ним. Если на Сикоку есть Льюисы, я наверняка смогу их найти. Они могут бежать, но не скрыться. С помощью этого капризного ребенка я проверю все счета, разрешения на работу, регистрационные карточки иностранцев, водительские права, зарегистрированные места на стоянках, переходящие из поколения в поколение закладные. Свидетельства о рождении, свидетельства о смерти. Все документы, какие только есть.