Иоанна Хмелевская - Третья молодость

• Название: Третья молодость
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Издательство: Фантом Пресс Интер В.М.
• Жанр: Публицистика
• Год: 1997
• ISBN: 5-86471-139-1

Copyright:

© Joanna Chmielewska «Autobiografia», 1993-1995

© Фантом Пресс Интер В.М., оформление, 1997

© Издательство «Фантом Пресс Интер В.М.».

издание на русском языке 1997

© House Publishing House «SC», оцифровка, 2006

e-mail: [email protected]

http://www.hphsc.narod.ru

---

– Ты и не знаешь, а в подвале у вас склад краденого добра, – оповещала меня мать замогильным голосом.

Сколько бы я ни опровергала, полыхая огнем и искрами, но она все-таки меня довела: спустилась я в проклятый подвал. Подвал был чисто убран, запчастей никаких не наблюдалось, зато стоял стол с привинченными тисками и на подпорках лежала доска для гимнастических упражнений. Я учинила семейству скандал за клевету на безвинного ребенка, но вопрос с учебой с места не сдвинулся. В конце концов Роберта выгнали из строительного техникума.

Я пришла в отчаяние – пора решать проблему радикально.

– Не хочешь учиться, паразита в доме держать не стану, марш на работу!

Подумаешь, запугала, да он с удовольствием пойдет работать, сам давно рвется, а мы сдуру ему не разрешали. Чем будет заниматься – его забота, а мне нечего лезть не в свое дело.

Сперва Роберт придумал себе добровольческие трудовые отряды. Вспомнить страшно, как я отвозила на вокзал своего ребенка, отправляя его в Бескиды как на каторгу. Во всяком случае, продержалась я до конца, заревела, лишь когда поезд тронулся. А ребенок вернулся через три дня здоровый и невредимый, правда, весьма недовольный жизнью.

Забегу немного вперед, ибо пролетарская эпопея дорогого дитятки развивалась в высшей степени логично и закономерно. Сперва он начал работать на станции Варшава-Товарная на разгрузке вагонов и возвращался домой выжатый как лимон, даже говорить сил не было. Потом его приняли на городскую бойню, где он сильно ушиб руку мороженой свиной тушей. Это отбило у него всякую охоту трудиться на бойне, и, вылечив руку, Роберт устроился на работу по сносу построек. Разбивать ненужную стену кувалдой, да еще получать за это деньги – сплошное удовольствие! Лафа продолжалась до ноября, когда погода испортилась и работа на свежем воздухе сделалась несколько обременительной.

Тут в дело вмешался друг моего отца, пожилой человек, по неведомой причине любивший Роберта больше своих внуков. Нашел ему работу в архитектурно-проектной мастерской, куда Роберта приняли на должность «принеси-подай-убери». Но уже через две недели там ему устроили какой-то свой экзамен и перевели на должность чертежника. А чертило это юное чудовище прекрасно, к тому же обладало явными склонностями к механике, так что сантехники забрали его к себе.

К несчастью, существовало предписание: по возрасту полагалось пополнить образование, и бедного ребенка вынудили записаться в вечернюю школу. Занимался он с большой неохотой, пока за дело не принялась невеста. На мои деликатные вопросы насчет того, как идет учеба, он отвечал: его дело, меня вовсе не касается. Перед невестой же оправдывался по телефону из-за любой низкой оценки. Я не вмешивалась – если невеста взяла на себя мои обязанности, и слава Богу.

Без хлопот Роберт дотянул до аттестата зрелости. Я собственноручно перепечатывала на машинке работу по истории на тему «Польско-русские отношения в средние века». У меня самой в голове перепуталось чудовищное количество Ярославов и Святополков, взаимно истреблявших друг друга под корень. Но аттестат ребенок получил.

Из-за невесты, жившей в Пруткове, он устроился на работу на тракторный завод в Урсусе, а там его с ходу отправили на двухлетние курсы по холодильной технике. Закончил. Я на коленях умоляла идти в политехнический: два года учебы ему зачтут, примут на третий курс – нет, и все тут. Нет и нет, не пойдет. Парень решительно стоял на том, чтобы остаться пролетарием, не принимая в расчет, что и так большую часть возможностей упустил. Я из-за него чуть не спятила.

На следующем этапе его карьеры – тут я опять далеко забегаю вперед – из Алжира пришло отчаянное письмо, приблизительно такого содержания: «Мама, Бога ради, пришли учебники для студентов пятого курса!!!» Я не стала читать мораль, учебники отправила и с облегчением вздохнула.

Ну а пока что возвращаюсь к текущему моменту и к блондину века.

* * *

В самом начале колоссальный номер отколола Люцина.

Дабы представить нового поклонника семейству, я затащила его на участок, где мать и Люцина хозяйничали без передыху с ранней весны до поздней осени. Люцина взглянула на него разок и отвела меня в сторонку.

– Милиция, МВД или контрразведка? – с не скрываемым любопытством спросила она.

– Что за вопрос! – отозвалась я с подозрением. – С чего ты взяла?

– Вот дуреха, сразу же видно...

Мало того, что я сама себя старалась в этом убедить, так еще и она! Тут уж я окончательно уверовала в причастность Марека к спецслужбам, чтоб их черт побрал!

Головой не поручусь, что я влюбилась, но увлеклась наверняка. Увлечение постоянно заставляло меня нервничать, доставалось нелегко и приводило в трепет, вполне достойный шестнадцатилетней гусыни.

Понять я с самого начала ничего не поняла. «Нет времени» – было любимой присказкой Марека, после чего, начиная уже с нашей первой встречи в кафе «Луна», об этом времени он самым явным образом забывал. В конце концов приходилось спешить домой мне, а не ему. Я отвозила его из суда на Домбровского, куда он якобы очень торопился (машину из мастерской я уже получила); сидели мы в машине и разговаривали, меня так и подмывало – пора ехать: с кем-то я договорилась о встрече, подстегивали всяческие обязанности... И в итоге не ему, а мне не хватало времени. Меня замучила совесть – там я кого-то подвожу, а здесь не могу упустить случай пообщаться с сокровищем, коим одарила меня судьба...

Чувство времени у Марека отсутствовало напрочь, только вот открытие это я сделала значительно позже, при встрече с Аней.

Факт остается фактом – тогда я в высшей степени торжественно изрекла кретинскую фразу: «По мне, так у него нет недостатков!». Через много лет Аня мне о ней напомнила. Ну что поделаешь, в конце концов, любой человек имеет право на глупость...

Однажды мы с Аней договорились встретиться у меня дома, во второй половине дня, а утром я с Мареком поехала на речку мыть машину. Мне здорово досталось: щетку я посеяла при последнем мытье машины и забыла купить новую. Марек занялся генеральной уборкой «горбунка», а я довольно скоро начала поглядывать на часы. По моим расчетам, все мытье займет не больше двух часов, ведь не автобус же у меня с прицепом. Но Марек – человек педантично аккуратный и вообще привык работать основательно. Господи Иисусе!.. В довершение всех бед он начал что-то чинить – кажется, ручку от ведерка. Он стал обматывать ее шнуром, ровнехонько миллиметр к миллиметру. Я и сейчас вижу эту картину, и душа моя снова содрогается от нервной дрожи.

Наконец я не выдержала и решилась на отчаянный шаг, деликатно напомнив:

– Не хочу тебя торопить, но, наверное, Аня ждет у меня дома уже минут сорок пять...

Марек упрекнул, почему не сказала сразу, а я не помнила, предупредила ли об этом заранее. В конечном итоге минут через сорок мы двинулись в обратный путь.

Ани, естественно, не было. Она прождала больше часа, забеспокоилась, поехала домой и просила тотчас позвонить, не случилось ли чего. Мы, конечно, развернулись и отправились к ней, умоляя простить нас. Именно тогда-то я и заподозрила впервые, что у Марека неладно с чувством времени, да сама себе не поверила: ну как можно не чувствовать то, что ценишь на вес золота.

Единственным существом, правильно раскусившим его с первого взгляда, оказался Ежи. А я, кретинка, вместо того чтобы внимательно обдумать и учесть мнение собственного умного сына, отнесла все на счет разницы характеров.

Уверовав в божественность Марека, я закрыла глаза и уши на все проявления, этой божественности противоречащие. А случалось их столько, что я запарилась с ними не хуже лошади с плугом или забойщика в шахте. Еще в самом начале знакомства собрались мы куда-то втроем, а может, вчетвером, с моими детьми, дорогу знал только Марек. Подъезжая через Дольную к Бельведерской, неуверенная, какую полосу выбрать, я спросила:

– Вправо, влево или прямо?

– Нет-нет, – поспешно ответил обожаемый муж чина.

Черт его знает, какой вариант я тогда предпочла! При зеленом свете на перекрестке я не могла задерживаться, очевидно, поехала прямо и, естественно, – не туда.

– Мать, – бестактно заявил мне чуть позже сообразительный ребенок, – ты меня не убедишь, что человек, на вопрос «вправо, влево или прямо» отвечающий «нет-нет», хоть чуточку соображает.

Ежи был прав, в глубине души я прекрасно сознавала это, но вслух не призналась бы ни за какие блага мира. Все, что хоть как-то ощипывало лавры из венка обожаемого блондина, разбивалось о железобетонную стену моего упрямства. Да-да, признаюсь в своей глупости добровольно, а то еще будут потом пальцем тыкать.

Все справедливо. А с другой стороны, у Марека выявились прямо-таки потрясающие достоинства и умения. Взять хотя бы биотоки! Стоило ему положить руку на раскалывающуюся голову, на ревматическое плечо или на позвоночник, и боль утихала. Дело здесь не в чувствах или самовнушении. Я собственными глазами видела, как он укротил взбесившуюся лошадь, положив ей руку на шею.