Иоанна Хмелевская - Убойная марка

• Название: Убойная марка
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Издательство: У-Фактория
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2004
• ISBN: 5-94799-400-3

Вот и опять, уважаемый читатель, тебя ждет встреча с пани Хмелевской — автором и главной героиней нового романа «Убойная марка».

На этот раз Иоанна с головой окунается в любимую ею стихию — коллекционирование марок. И конечно же, один из редчайших раритетов, за которым по всему свету гоняется героиня, оказывается в центре кровавого преступления. Причем близкая подруга Иоанны — чуть ли не первая на подозрении у польской полиции.

Могла ли неуемная пани Хмелевская оставаться в стороне от захватывающих событий?

Да ни за что!

---

Да и какая может быть уверенность, если он был далеко, в полутемном коридоре. Только потом он проверил — точно. Вероника. И тогда в первом приступе страха он сбежал — на всякий случай.

Выскочив, опять обежал вокруг дома и тут наткнулся на эту идиотку, свою сестру. Отругал стерву и домой прогнал, очень уж она там была некстати, ну уж действительно, как дыра в мосту. И не выдержал, опять вошел в дом…

И сестра в самом деле послушно отправилась домой?

А что, разве нет? Он думал — пошла, он ее порядком отругал, а там, холера ее знает, могла и возле дома околачиваться. Пусть сама скажет, сейчас не время выдумывать глупости и повода нет врать, ведь он сам добровольно во всем признается и очень просит, чтобы это где-нибудь записали…

Нет, не сразу полез в дом, а еще малость перед ним постоял и увидел, как Куба выскочил и что-то тащит в дом Баранека. Вот тогда он воспользовался случаем — путь свободен — и поспешил в дом. Да так просто, из любопытства. Хотел все же узнать, что там произошло. И тогда увидел Веронику, совсем неживую… А раз уж в этом признался, то и откровенно сообщает панам следователям, что немного там, в доме, пошарил…

Да и то, получилось это не по его воле. Он еще не знал, на что решиться, как вдруг услышал шаги — кто-то шел. А ближе всего к нему оказалась дверь в спальню. Он и нырнул туда. И украдкой из-за двери наблюдал. Это возвращался Куба. Антось его узнал, нет, ошибиться не мог.

И остался сидеть в спальне, затаившись.

Как чего ждал! Ждал, когда Куба уйдет! Не останется же он в доме с трупом. И, увидев Антося, будет недоволен — свидетель появился, а от Кубы, знаете, всего можно ожидать. Свидетеля ему пристукнуть — раз плюнуть, И оказывается, правильно сделал, что не вышел из спальни, потому что тут еще кто-то вошел в дом и остановился в дверях.

Теперь он знает — кто, и догадывается… Не надо догадываться? Ну ладно, что было дальше…

А дальше тот, кто вошел, постоял у входной двери, а кто — из спальни не видать, оттуда виден лишь кусок коридора, а не весь коридор… Ну да, если дверь настежь отворить… Но он не открывал дверь целиком, в щелку подглядывал. Нет, не выходил, вообще не пошевелился, так в спальне и сидел. Дождался, когда оба вышли, Куба и тот, второй. Тогда он почувствовал себя свободней и, что тут скрывать, раз уж оказался в спальне, там малость и пошуровал…

Не донес, потому что боялся. Он уже это говорил, и не врал, святая правда. Шантаж? Какой шантаж? Шутить изволите, Панове следователи, не до того было, чтобы шантажировать. Не тот случай. Уж он-то прекрасно знает, чем бы такой шантажист закончил. Вот если бы Куба был американским миллионером, тогда — другое дело.

А так игра не стоит свеч. Лучше затаиться и тихо сидеть. Что он и сделал.

— Они там готовят следственный эксперимент, — после долгого молчания как-то равнодушно сказал Януш.

Ко мне вернулся голос:

— Не могу больше… Значит, в Болеславце?

Немедленно еду туда. Как думаешь, ему позволят сразу продать мне болгарский блочек?

Нет, Ксавусь так сразу не сдался. Он не упустил ни одной возможности защищаться. Отбивался как мог. В ход пошло все: психический шок, действие в состоянии аффекта. Несчастного пана Петшака, человека мягкого и деликатного, представил как настоящее чудовище. Это чудовище душило бедного Кубу, жить ему не давало, сна и покоя лишило и наконец вогнало в шизофрению. В результате бедный Ксавусь уже и сам не ведал, что творил.

Яростней всего Куба боролся за эпизод с пребыванием в ванной. И правильно, ведь там он устранял следы содеянного. Похоже, на него изрядно брызнуло из несчастной Вероники, надо было все смыть. Рубашку отстирал уже дома собственноручно, пиджак специально залил красным вином и отдал в химчистку и теперь очень удивлялся, откуда могли взяться следы и каким чудом Панове следователи их углядели…

Должно быть, под микроскопом.

И в результате ему удалось добиться лишь одного: убийство произошло случайно, как это правильно называется.., да, непредумышленное убийство, ведь это Вероника схватила тесак — топор? — без разницы — и, вооружившись таким образом, кинулась на него. Ксавусь вырвал оружие из рук женщины в целях самозащиты и размахивал им лишь для того, чтобы подальше отогнать от себя эту мегеру. Он вовсе не собирался ее убивать, что он, дурак, что ли? И смысла никакого не было… Как-то так само получилось…

— Хороший адвокат найдет сто свидетелей, и те обрисуют во всей полноте черный характер Вероники, — задумчиво произнесла Гражинка. — Опять же, соберет кучу смягчающих вину обстоятельств. И пусть смягчает, я этому Ксавусю плохого не желаю.

Мы с Анитой переглянулись.

Мы сидели втроем в жутко модном ресторане на Бельведерской, ели греночки с мозгами, запивая их красным вином. Насчет возвращения не беспокоились, мой племянник, профессиональный водитель, пообещал развезти нас по домам, а ресторан выбрала Анита в надежде, что в таком дорогом и изысканном месте никакие сотрудники не станут ей досаждать.

А как не обмыть окончание столь страшного дела?

Анита вежливо поддержала девушку в ее отношении к убийце:

— Лично мне он не нравится, но на твоем месте я бы тоже отнеслась к нему снисходительно. Куба Зубило и сам по себе производит положительное впечатление на женский пол, а тут он еще.., как бы поделикатнее выразиться.., снял с тебя тяжесть…

— Если уж мы заговорили о тяжестях, — вмешалась я, — то их было несколько. Хотя в некоторых случаях он действовал напрасно, Патрик наверняка отдал бы брактеат Петшаку добровольно. Разве что не сразу, сначала ему предстояло выдрать у Вероники доставшиеся ему по наследству коллекции. Скажем так: Ксавусь ускорил развитие событий.

Всех заинтересованных я, само собой, уже известила о страшной истории. Анита и Тот Пан выслушали и поужасались, пан Петшак испытал некоторые угрызения совести, С пани Натальей я не захотела встречаться лично, ограничившись общением с ее соседкой, тем самым отблагодарив ее за некогда полученную информацию.

Гражинка опять превращалась в нормального человека, какой была совсем недавно, можно сказать, это происходило вот сейчас, за греночками с красным вином.

— Глупо я вела себя, — призналась девушка, и в ее голосе странным образом сочетались угрызения совести, сожаление и какое-то бунтарство. — Не надо было… Но ведь человек боится погрязнуть в надеждах, а все указывало на него, а тут еще Северина… Вот уж кто беспрестанно давил на меня, просто сил не было… Обвиняла меня в сексуальной распущенности и бог знает еще в чем. Не такое уж я животное, что руководствуюсь одними звериными инстинктами?

И она так умоляюще взглянула на нас, что мы с Анитой в один голос подтвердили: нет, не такое.

— А он почему ничего мне не сказал? — продолжала приободрившаяся Гражинка. — Почему все время молчал?

— Да потому, что он боится тебя! — безжалостно припечатала я. — Из боязни оказаться мягкой и покорной ты перебарщиваешь и даешь крен в противоположную сторону. Вот, к примеру, как в случае с пряжкой от ремня. Ты сказала ему хоть слово? Задала хотя бы один вопросик, пусть самый маленький? И я готова поклясться.., не знаю на чем.., пусть у меня голова отвалится и покатится по полу…

— Езус-Мария! — ужаснулась Анита. — Представляешь, какие это неприятности для ресторана?

— ..что он все время чувствовал твое молчаливое осуждение. Тут нормальный человек заткнется и промолчит, а что уж говорить о влюбленном…

— А он и в самом деле влюблен в меня?

— Нет, не влюблен. Все эти номера он откалывал просто из любви к искусству или от нечего делать.

Лицо Гражинки впервые после долгого перерыва порозовело.

— Ладно, так уж и быть, признаюсь вам.

Я ведь очень мягкий человек и так боюсь оказаться под чьим-то давлением… Почти десять лет ушло у меня на то, чтобы стать самостоятельной, никому не поддаваться… И что же, теперь опять поддаться?

Я сердито произнесла с набитым ртом:

— Давно могла бы поверить в себя и дать себе передых. Позволить малость довериться любимому человеку. И вот что мне приходит в голову… Глядите-ка, какая мудрая мысль, не иначе, воздействие мозгов на греночках… Не испытывает ли, случайно, тех же опасений и твой Патрик? Кажется, и детство, и юность у него были нелегкими, это читалось меж строк и в показаниях свидетелей и стало ясно из моих бесед с некоторыми бабами… А в родне у него были люди с тяжелыми характерами, не говоря уже о несчастной Веронике…

Анита согласно кивала головой.

— Насколько я понимаю, родителей он лишился в детстве? Мать умерла, потому что Фялковские отказались одолжить денег на операцию, а воспитывала его бабка, родная сестра Вероники. Наверное, очень на нее похожая…

— Все говорит об этом. И очень долго жила…

— Погоди, вот еще я хотела спросить: не все поняла, а люблю, чтоб не оставалось никаких неясностей. Все у Баранека.., или как его.., побывали, с Кубой и Патриком все ясно, а как же двое остальных? Я малость запуталась в их посещениях дома Баранека.