Иоанна Хмелевская - Невезуха

• Название: Невезуха
• Автор: Иоанна Хмелевская
• Издательство: Фантом Пресс
• Жанр: Иронический детектив
• Год: 2003
• ISBN: 5-86471-315-5

Хорошо иметь богатых родственников в Австралии, особенно если они намерены отписать вам аж половину немалого семейного состояния, - именно это произошло с героиней нового детектива Иоанны Хмелевской. Беда только в том, что богачи не уверены, заслуживает ли наследства нищая польская родня. А потому все семейство отправляется в Варшаву, чтобы удостовериться в том, что имеет дело с вменяемым и добропорядочным человеком. И тут в дело вмешивается невероятное, прямо-таки хроническое невезение, из-за которого бедная женщина может не только лишиться всякого доверия строгих родственников, но и стать главной подозреваемой в деле об убийстве...

Новая книга Иоанны Хмелевской живо вызывает в памяти лучшие ее детективы, например "Проселочные дороги": все тот же фирменный "хмелевский" юмор и непрерывная череда комичных и одновременно жутковатых ситуаций, в которые беспрестанно попадает незадачливая героиня.

В Польше "Невезуха" мгновенно возглавила списки бестселлеров, а пресса в один голос заговорила об очередной "второй молодости" неувядающей пани Иоанны.

---

Иллюстрированные издания оказались в основном посвящены моде и секретам макияжа, на половине фотоснимков была представлена сама Михалина в разном возрасте и различных ситуациях, на другой половине фотографий запечатлены посторонние личности, и лишь несколько снимков хранили образ — размытый и плохо различимый — пана Доминика. Газетные вырезки и судебные бумаги также касались посторонних Михалине личностей. Записные книжки и календари были буквально напичканы информацией, вполне возможно — абсолютно бесценной.

Бежан с Гурским быстро отделили зерна от плевел и занялись перепиской Михалины. Читать там особо было нечего, хватило и одного взгляда.

— «Найди Мариушка», — прочел Роберт. — Чудесное письмо. Кратко, содержательно, однозначно... Кто, интересно, такой этот Мариушек?

— Выясним, — заверил Бежан. — «Не появляйся до вторника». Тоже красиво. А тут ещё лучше: «Веток весь вторник». Причем «весь» подчеркнуто. Хорошо бы ещё узнать, как у него обстояло с орфографией. Ведь можно прочесть и раздельно: «В сток». Но все равно непонятно.

— Ну, то, что это не любовная переписка, и так ясно. Взять на заметку этого Мариушка?

— Не задавай глупых вопросов, у нас мало времени...

Между судом и прессой царило полное единодушие: почти все материалы касались компрометации уже сходящих со сцены партийно-правительственных руководителей, а из их круга выделялись шесть человек, присосавшихся и к нынешней власти. Так что на основе досье, которое собрала Михалина, этим шестерым можно было запросто поломать карьеру, а то и саму жизнь. Бежан не сомневался, что в бумагах Доминика найдется компромат и похлеще. Сомневался он в другом — вряд ли кто из этих шестерых был способен убить собственными руками.

Физическим трудом эта публика не особо увлекалась, предпочитая нанимать соответствующий персонал. А Доминика убил кто-то из хорошо знакомых ему людей.

Роберт между тем отыскал таинственного Мариушка. Одна из дряхлых копий судебного решения информировала об условном освобождении из исправительной колонии некоего Мариуша Ченгалы, шестнадцати лет, с назначением ему опекуна в лице... И на этом месте, к сожалению, текст обрывался. Сыщики единодушно предположили, что опекуном должен был стать Доминик Доминик, однако тут же решили, что выдают желаемое за действительное.

— С тем же успехом это мог быть Степан Колек, разведенный муж Михалины, — недовольно сказал Бежан. — Дело-то происходило шестнадцать лет назад. Даже если мы теперь знаем, кто такой Мариушек, то на кой черт это нам нужно?

— Иза Брант, — беспомощно подсказал Роберт.

— С Домиником она познакомилась одиннадцать лет назад. Но ничего, завтра мы её спросим. Берись-ка за записные книжки.

Несколько минут царило молчание, сыщики бегло проглядывали густо исписанные листки, по ходу дела вычеркивая лиц, уже перенесшихся в лучший мир. В комнате горел только торшер, окна были наглухо зашторены. Ни Бежану, ни Гурскому подобные предосторожности не требовались, о шторах позаботилась покойная Михалина — похоже, её очень волновало, как бы с улицы не увидели, что происходит у неё в доме.

Сквозь плотные занавеси не проникало и лучика света — маскировка, достойная времен войны, авианалетов и бомбардировок.

Внезапно ночную тишину нарушил шорох, донесшийся от входной двери. Оба разом вскинули головы.

Кто-то осторожно копался в замке.

Бежан кивнул Роберту, давая понять, что запер дверь и сейчас в замке тихо поворачивался ключ. Сыщики вскочили и бесшумно подкрались к двери.

И тут невезение вновь проявило себя во всей красе.

Нет, в носу ни у кого не засвербело, никто из них не чихнул, других глупостей тоже не совершили. Однако они не ведали, что резной буфет Михалины, стоявший в прихожей, держится на честном слове. Одна из ножек величественного сооружения давно уже бросила исполнять свои прямые обязанности, предпочтя декоративную роль. Кроме того, эти буфетные ножки были сделаны в виде шаров. И в самый ответственный момент декоративная ножка-шар решила пошалить. Может, самолет над домом пролетел или в Африке случилось легкое землетрясение, а может, виновато какое сверхъестественное явление, но шар вдруг сделал то, что обычно делают все шары, — покатился.

Ужасающе скрипнув, буфет накренился, и с полок, звеня и грохоча, посыпалась бесчисленная стеклянная, фарфоровая и металлическая дребедень. Дверцы не выдержали напора, распахнулись и со всего размаху бабахнули о стену.

Все замерли: Бежан с Гурским — внутри, а таинственный гость — снаружи. Потом те, что были внутри, навалились на дверь, а тот, что снаружи, рванул прочь.

И хотя те, что изнутри, отличались прекрасной физической формой, тот, что снаружи, успел их опередить. Когда сыщики выскочили из дома, на улице никого не было, кроме пожилого господина с собакой. Господин глазел в направлении рынка, а собака виляла хвостом.

Бежана и Гурского уведомили, что боксеры — собаки безобидные и дружелюбные, а какой-то невежливый тип, который только что выбежал из дома, так торопился, что даже не обратил на дружелюбную собачку никакого внимания. Куда скрылся? Да во-о-он за те машины.

Возможно, сыщики даже услышали бы рев сорвавшегося с места автомобиля, да в этот момент мимо прогрохотал ночной трамвай.

— Преступник. Голову даю на отсечение, — сказал Роберт, когда они вернулись в жилище Михалины.

Бежан кивнул.

— А если нет, то уж точно один из тех, кто все знает. Черт, а ведь мебель у неё казалась такой солидной! Нужно будет кого-то здесь оставить.

— Сержант Забуй?

— Забуй. Позвони ему.

Сержант Забуй не заставил себя ждать. Бежан с Гурским забрали скромные архивы Михалины и присоединили их к макулатуре Доминика.

* * *

О, если бы, тысяча чертей, этот чердачный люк открылся вчера или сразу после моего разговора с дядей Игнатием!

Так нет же, куда там, эта дрянь дождалась, пока пройдет достаточно времени, чтобы я могла организовать убийство интригующей против меня тетки Изы. Тот факт, что я по-прежнему не имела никакого понятия, почему именно она выступает против меня, не имел значения. Подозрения выплеснулись, как лава из пробудившегося вулкана.

А люк, эта змеюка подколодная, открылся, как только тетка с дядей легли спать. В этот вечер они снова вернулись необычайно рано.

Возможно, в надежде увидеть очаровательную сценку, как меня заковывают в кандалы. Хотя, минутку, если бы люк открылся до их возвращения, возможно, оказалось бы, что я покушаюсь на жизнь бабули? Нет, глупости, люк ведь в комнате Томска, где поселились тетя Иза и дядя Филипп. При чем тут бабуля? Уж наверное, я ориентируюсь в собственном доме и знаю, где тут имеются западни...

Несусветный грохот сотряс весь дом в двадцать три часа тридцать минут. Со всех ног я ринулась наверх, полная самых дурных предчувствий.

Свалилось все это, слава богу, им на ноги, головы остались целы. Велосипедное колесо; старые роликовые коньки; вагончики от испорченной железной дороги; целая коллекция кед и адидасовских кроссовок — в основном непарных; модель танка; книги; витрина для бабочек — без единой бабочки; куски промасленной бумаги; ворох всевозможных инструментов; альбомы с гербариями — готова поклясться, что Касины; металлические коробки с крючками и блеснами; большой ящик с недрагоценными и совсем не декоративными камнями; фарфоровые обломки неизвестно чего... Я даже ощутила некоторую гордость за столь обширную палитру интересов моих детей.

Гордость за палитру оказалась моей единственной радостью. Никто любознательных детей почему-то не оценил, что, по принципу действия и противодействия, слегка уменьшило мое желание врезать этим детям по полной программе.

В четверть первого, распихав барахло куда попало, я вспомнила, что у меня назначено свидание с майором и четверть часа назад мне следовало спуститься к гаражу. Не успела я подумать, что терпение мое иссякло и завтра же призову на подмогу Рысека или даже этого майора из полиции, как заверещал проклятый мобильник.

Я нырнула на лестницу и прошептала измученно:

— Сейчас... — Потом прикрыла дверь, оставив небольшую щель. — Я совершила покушение на жизнь одной из теток, так что дайте мне возможность как-то с этим справиться. Еще минут пятнадцать. Честное слово, я спущусь. Даже с большим удовольствием!

Комментариями семейство разразилось, как только я исчезла с глаз их долой. Пока я обменивалась с майором короткими фразами, они успели развести целую дискуссию, которая отчетливо доносилась до меня.

— ..А откуда она могла знать, что для тебя это так важно? — ехидно говорила тетка Ольга. — Кто ей сказал? Да ты вечно от всего отпираешься!

— Попрошу избавить меня от подобных инсинуаций! — с достоинством парировал дядя Филипп.

— Одна жертва или две — разница небольшая, — истерично взвизгивала тетушка Иза.