Тэми Хоуг - Плач волчицы

• Название: Плач волчицы
• Автор: Тэми Хоуг
• Издательство: Олма-Пресс
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• ISBN: 5-237-03953-7

Пережив страшную профессиональную и личную трагедию, Лорен Чандлер возвращается в родной городок, затерянный на болотах Луизианы. Рядом со своей семьей она надеется найти душевное равновесие, но встреча с порочным, насмешливым и дерзким Джеком Бодро рушит ее планы. Вскоре на болотах начинают находить изувеченные женские тела. Убийца все ближе подбирается к Лорен и ее семье. Но от нее он не скрывает своих преступлений — ведь у нее репутация прокурора, не умеющего подтвердить свои обвинения фактами. И тольк Джек, махнувший рукой на свою жизнь, поддержит ее, поверит ей, спасет ее...

---

На мгновение она закрыла глаза и представила, как бы это было, если бы она лежала на опавших листьях, а ее возлюбленный сливался с ней, и только луна освещала бы их. Это было бы прекрасно, как у животных — без чувства вины, не сдерживая свои инстинкты, наслаждаясь желанием. Она стонала бы от страсти, и стоны слились бы с жуткой какофонией звуков ночного болота.

Эти воображаемые картины вырвали у нее низкий вопль, заставили ее ощутить боль желания. Джимми Ли не мог ей дать всего — не важно, как и сколько раз он брал ее. Он делал с ней все, что мог делать мужчина с женщиной. Но огонь, который тлел где-то глубоко внутри нее, не мог погасить ни один мужчина.

Она откинула голову назад и, отбросив волосы, подняла лицо к луне. Безудержное желание становилось все более гнетущим, нестерпимым. В ней просыпалось что-то дикое. Желание… желание… желание… Хищником тоже движет желание. Не потребность в еде, но в пище другого рода. Желание крови, вкуса смерти. Желание наказать, страстное стремление причинить боль. Наблюдать, как она, эта боль, расползается, как рак, становясь всепоглощающей. Потребность чувствовать свою власть. Играть роль Бога. Играть. Играть в игру. Эта мысль вызвала улыбку. В каждой игре бывает проигравший. Хищник открывает жертве то, что произойдет, перед началом игры. Но для жертвы это не игра, только предчувствие боли и ужаса — и она молится о смерти. Пожалуйста, Смерть, скорее…

Никто не услышит ее криков, никто не придет ей на помощь. В болоте нет спасителей. Жестокость здесь — образ жизни. Смерть — что-то обыденное. Красота таит опасность. Нет спасения, нет справедливости. Жизнь. Смерть. Охотник и жертва.

3 свете луны серебром блеснул нож. Лезвие сработает аккуратно, умело, словно смычок прикасается к струнам скрипки.

А в конце инструмент замолчит, и молитва дойдет до Господа. Она умрет так, как заслужила по приговору убийцы — обнаженная и оскверненная. Еще одна убитая шлюха, оставшаяся гнить в болоте. Подходящий конец в подходящем месте. А убийца скроется, тихо и безнаказанно, и тайну будут знать только деревья и обитатели ночи.

Лорел неожиданно села в кровати, дрожащая, влажная от пота, с тяжело бьющимся сердцем. Как только она проснулась и ощутила себя в реальном мире, ночной кошмар рассеялся, но детский крик все еще эхом отдавался в голове, и она встала. Лорел прошла через комнату и достала из комода свежую футболку, которая была ей велика, и постаралась стряхнуть с себя остатки этого кошмарного сна. Ее трясло, живот сводили спазмы, она с трудом дышала, пытаясь побороть слабость.

Рукой она наткнулась на бутылку с транквилизатором, который доктор Притчард прописал принимать каждый раз, когда она не сможет уснуть. Не важно, насколько сильно она нуждается сейчас в этом, но лекарство принимать она не будет. Это — ее принцип, ее спасительная соломинка, ее другая слабость, а она чертовски устала быть слабой.

Она быстро переоделась и вышла на балкон, надеясь немного остыть на свежем ночном ветерке, но воздух был тяжелым и теплым, неподвижным. Что бы сдержать дрожь, она охватила себя руками и, подойдя к дверям комнаты Саванны, заглянула внутрь. Постель была не убрана, шикарное покрывало в золотых и рубиновых тонах комком валялось на постели. Отделанные кружевом шелковые подушки небрежно разбросаны у великолепно украшенного изголовья французской кровати. Вся комната была выражением сущности самой Саванны; всюду раскинуто непонадобившееся нижнее белье, одежда, вынутая из шкафа и тут же брошенная, потому что Саванна предпочла что-то более яркое, открытое, сексуальное и дешевое.

Страх оттеснил другие чувства, комком застрял в горле, забарабанил в виски.

«Убийство?

«… Уже четвертое за последние восемнадцать месяцев… Молодая женщина сомнительной репутации…

… Она допрыгается до беды, эта девчонка…»

Она сильно прикусила большой палец, борясь с желанием позвонить в полицию. Она делает глупость, когда торопится с подобными выводами. Не было ничего необычного в том, что Саванны не было после двух часов ночи и даже всю ночь. Она, должно быть, где-нибудь с кем-то.

С убийцей?

— Довольно, — приказала она себе, резкий шепот сдерживал возбуждение, которое перерастало в панику. Черт возьми, она не была паникершей. Она была разумной, практичной, логичной. Не это ли спасло ее, когда она росла в испорченной среде Бовуара? Это и Саванна.

Ее взгляд опять упал на кровать, она повернулась и решительно направилась к лестнице, которая вела во двор, четкой и уверенной походкой.

Она чувствовала себя неуверенно и робко. Вечер во «Френчи» смущал ее, стычка с Болдвином, драка Саванны, слова Джека и та роль, которую она приняла на себя ради Делахаусов. Говоря по правде, она была на грани срыва из-за всего этого. Завтра она пойдет в суд и посмотрит, что можно сделать, чтобы разрешить проблемы с Джимми Ли Болдвином. Ей придется начать работать, как будто она и не прекращала практики, как будто и не бросила с позором свое последнее дело. Она должна будет войти в залы правосудия и столкнуться с секретарями и служащими суда, судьями, другими адвокатами… Стефаном Данжермоном.

Она тщательно размышляла над всем этим, идя домой из «Френчи». Не найдя нигде Джека, она решила пешком отправиться в Бель Ривьер, — последние лучи дневного солнца все еще проникали сквозь сумрак вечера, — и она надеялась, что прогулка развеет сомнения и беспокойство. «Ягуар» бутылочного цвета притормозил неподалеку от нее, всего лишь через два дома. С тихим шелестом опустилось стекло.

— Могу я предложить подвезти вас, Лорел? — Стефан Данжермон, откинувшись на мягкое серое кожаное сиденье машины, смотрел на нее снизу вверх, зеленые глаза, как драгоценные камни, мерцали в свете угасающего дня. На идеально правильном лице — красивая улыбка, но улыбка с легким оттенком извинения.

— Насколько я рад похвастаться уменьшением количества преступлений в Партаут Пэришо, настолько мне неприятно видеть даму, которая решилась на какую-то акцию.

— Я могла бы решиться на акцию в отношении вас, учитывая все то, что я знаю, — злобно ответила Лорел, глубоко засовывая сжатые в кулаки руки в карманы мешковатых шорт.

Данжермон ответил с легким налетом разочарования:

— Я-то думал, что вы знаете меня лучше, Лорел.

Она взглянула на него без всякого выражения, пытаясь скрыть смущение. Они сталкивались только по работе, но тем не менее она знала, что если подчеркнет это, то позабавит его еще больше. Она чувствовала, что он был на шаг впереди нее во времени, будто она присоединилась к игре, которая была уже в разгаре, и потеряла преимущество. Если он способен смутить ее простым разговором, то должен был быть очень искусен в перекрестных допросах. Человек, предназначенный для больших дел, Стефан Данжермон.

Она открыла дверцу «ягуара» и села на сиденье, мягкое, как масло.

— Я совсем не знаю вас, мистер Данжермон, — тихо проговорила она, и тон ее был таким же загадочным, как и его выражение лица.

— Я намерен исправить это положение.

Машина легко тронулась с места и покатилась по пустынной улице. Какое-то время они молчали, и в салоне машины было так тихо, как в звуконепроницаемой кабине. Он переоделся, сменив костюм на трикотажную рубашку красивого зеленого цвета и полотняные брюки, но выглядел при этом безупречно — так все было идеально отглажено.

— Обед с вашими родителями был интересным событием, — заметил он.

— Они не мои родители, — автоматически выпалила Лорел. Ее щеки залились горячим румянцем, когда он вопросительно приподнял бровь. — Я хочу сказать, что Росс Лайтон — не мой отец. Мой отец погиб, когда я была маленькой.

— Да, знаю. Он ведь убит?

— Несчастный случай на тростниковых плантациях.

— Вы были близки с ним, — сказал он, утверждая, а не спрашивая. Лорел ничего не ответила, удивившись, откуда он знает, обдумывая, что Вивиан могла сказать ему и был ли он причастен к планам Вивиан, которые касались их двоих. Он еще раз пристально взглянул на нее. — Вы не приняли Росса, — пояснил он. — Я подозреваю, что вы никогда не примиритесь с тем, что он занял место вашего отца. Ребенок теряет одного из любимых родителей, и его неприязнь к пришельцу вполне понятна. Хотя я думаю, что теперь вы пережили уже это. Может быть, есть и еще что-нибудь?

Это было совсем не его дело, но Лорел этого не сказала. Профессиональные ее качества несколько притупились, но инстинкт не обманывал никогда. Искусство Данжермона было отточено до совершенства. Он не просто разговаривал — он проводил диалоги-матчи. Для него это была работа. Любая переписка служила возможностью потренировать ум, отточить боевые навыки. Она знала. Она бывала там. Мгновенно она стала собранной и сосредоточенной. Она знала, что ответ на этот вопрос поставит ее в проигрышное положение.

— Я сожалею о том, что устроила моя сестра, — сказала она небрежно. — Саванна очень любит казаться драматичной.