Юлия Туманова - Богинями мы были и остались

• Название: Богинями мы были и остались
• Автор: Юлия Туманова
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2003
• ISBN: 5-17-018539-1, 5-271-06157-4

Она — взрослая и самостоятельная женщина, однако и на работе, и в личной жизни у нее сплошной кавардак. Ее клиенты оказываются то аферистами, то чудаками. Ее окружает множество поклонников, но тот, который дороже всех на свете, кажется, лжец и подлец!

Что же происходит на самом деле? Кто рядом с ней — друзья или враги? И кто она сама — ловкая мошенница и интриганка или просто запутавшаяся, влюбленная женщина?

---

— Какие деньги? — насторожилась Таня, аккуратно выжимая на себе порванное в нескольких местах платье.

— За квартиру.

— А у меня нет! Нет никаких денег! Нету! Тра-та-тушечки-та-та! Нету, нету ни хрена!

И пошла вплясовую. Я не знала, плакать мне или смеяться. Хорошо еще, что настоящая судьба этих денег мне была прекрасно известна, иначе я бы просто порешила Татьяну на месте за подобные шуточки. Но парень, который вместе со мной расселял эту коммуналку, предусмотрительно держал наличку за квартиру для Кожевниковой у себя. Он не доверял ни мне, ни тем более законченной алкоголичке, даже задатка за ее долю не вносил.

— Слушай, ты как? — обратилась я к Тане. — Совсем не соображаешь или все-таки попробуешь? Мы сегодня тебе квартиру покупаем, помнишь?

— Не-а, — беспечно зевнула она, — пошли, я тебя с Колькой познакомлю. Колька мужик клевый, на гитаре играет.

Я вспомнила про компанию в комнате у Тани, и мне стало совсем плохо. Их следовало немедленно вышвырнуть отсюда, пока они не устроили пожар или что-то в этом духе. С другой стороны, мы уже опаздывали в банк, а Татьяну еще надо привести в чувство. За что хвататься в первую очередь, непонятно. Я резко развернула Кожевникову лицом к ванне.

— Залезай, будешь отмокать! И не вякай!

— Ишь ты! — удивилась она, но послушно забралась под душ, так и не сняв с себя платье, напоминающее половую тряпку.

Я решительно направилась в комнату. Здесь был важен эффект неожиданности, а еще — наглость, поэтому мне пришлось сразу же показать себя с этой стороны. Пинком ноги я раскрыла дверь. Картина, представшая моим глазам, была довольно комична. Одна из собутыльниц Татьяны мирно посапывала, уткнувшись носом в пепельницу на столе. Двое мужиков в обнимку играли на гитаре, пуская пьяные слезы от умиления. Еще парочка о чем-то спорила, причем оба при моем появлении пытались принять боксерскую стойку. Но безуспешно. В комнате стоял дым коромыслом, всюду блестели пустые бутылки, диван был опрокинут набок. Набрав полную грудь воздуха, я гаркнула:

— Ну-ка все вон отсюда!!!

На секунду повисла тишина, на пьяных физиономиях нарисовалось недоумение. Но тут же все снова разом заговорили. Один из мужиков в углу продолжал допытываться у другого:

— Ты меня уважаешь?!

— Я тобой гордюсь! — ответил другой, поддерживая обеими руками стену.

Я почувствовала, что меня сотрясает смех, скорее всего, истерический. Надо было признать свое бессилие, этот бедлам разогнать мне вряд ли удастся, значит, придется искать помощи. Лихорадочно соображая, позвонить ли Владу — тому самому парню, что покупал квартиру, — я направилась к выходу. Из ванной доносилось сиплое пение Татьяны.

Я зачем-то спустилась во двор, надеясь, наверное, на свежем воздухе немного прийти в себя. И тут чуть не подпрыгнула от радости — машина Егора стояла на месте.

— Ты что тут делаешь? — подлетела я к нему.

— Вас жду, где твоя алгоколичка?

— Совсем плоха, — призналась я, — мало того, у нее там просто вертеп, мне понадобится твоя помощь.

Егор молча вышел из машины и направился к подъезду, я засеменила следом. Мне всегда нравилось ходить позади него, как верной и послушной жене, смотреть на его широкую спину, на движение крепких бедер, на беззащитный стриженый затылок. Сейчас эти мгновения пути подействовали на меня раздражающе. Я залетела в квартиру, чуть не сбив Горьку, и, подбоченясь, встала у двери комнаты.

— Повторяю еще раз, — грозно заявила я, — выметайтесь по-быстрому!

И сделала Егору приглашающий жест ладонью: мол, очередь за тобой, милый. Тот интеллигентно поздоровался с присутствующими и предложил покинуть помещение. Ни его доброжелательный тон, ни внушающая комплекция никакого впечатления на компанию не произвели. Правда, Егора хотя бы пригласили сыграть в карты, а я даже этого не удостоилась.

— Что ты с ними цацкаешься? — прошипела я, выходя на середину комнаты и выбирая жертву. Ею стала спящая за столом женщина. Схватив пьяницу за рукав, я сильно потянула ее, выкрикивая что-то угрожающее. Мужики зашевелились, кто-то даже вспомнил о Тане.

— Ее-то уж, наверное, забрали! — забеспокоились собутыльники.

— Да не, она ученая, небось в ванне отсиживается, — угадал один из них и заискивающе придвинулся к Егору: — Вы в ванне-то смотрели?

Вероятно, компания приняла нас за ментов, все немного утихомирились и даже сделали попытку поставить на место опрокинутый диван.

— Не надо, — пресек Егор, — давайте на выход.

Я все еще старательно трясла пьяную тетку, надеясь, что из квартиры она уйдет самостоятельно, а не придется ее кулем спихивать вниз. Мужики тем временем кочевряжились, выторговывали у Горьки еще минутку, называли его «господин начальник» и стреляли у него сигареты. Он вежливо протягивал пачку. Последнее меня особенно взбесило. Отпустив тетку, я допрыгнула до какого-то тщедушного мужичка, пнула его в бок и стала подталкивать к выходу.

— Давай шевелись! — будто со стороны слышала я свой, по-ментовски сытый и раздраженный, голос.

— Марин, они сами. Марина, остановись, — попытался меня урезонить Егор.

Остальные изумленно пьяными глазами наблюдали за нами. Я пихала свою жертву настойчиво и целенаправленно, мужик только покряхтывал, когда мои тычки и затрещины попадали по назначению.

— Следующий? — тяжело дыша, спросила я, возвратясь победителем.

Почти что невменяемые собутыльники, мало что соображая, выстроились в очередь. Все тот же голос снова забеспокоился о Таньке.

— Как пить, так есть, — невнятно бурчал он, — как менты, так нет Танюхи!

— Пошевеливайся! — с садистским наслаждением командовала я и, хотя в этом уже не было необходимости, удовлетворенно отвешивала пинки.

— Марин, перестань ты драться, — уговаривал меня Егор, — убьешь кого-нибудь ненароком.

— Займись лучше бабой, — распорядилась я, — выкинь ее на площадку, и всех делов!

Когда за алкашами была закрыта дверь, я поймала на себе взгляд любимого. Он был полон горечи, так полон, что казалось, будто она сейчас прольется через край и обожжет кожу.

— Что смотришь?

— Ты была на себя не похожа!

— Ха! Ты плохо меня знаешь! С такой работой нельзя остаться нежным розовым цветком, к тому же таковым я никогда и не была.

— Была. Ты и сейчас такая, просто скрываешь это.

Я демонстративно пожала плечами.

— Самое время устраивать сеанс психоанализа!

— Я остался, думал, тебе будет приятно, думал помочь…

— Ты помог, — резко ответила я.

Егор стоял ссутулившись, я никогда не видела его таким опустошенным и безнадежно усталым. Он прятал глаза.

— Я не знал, что работа тебя так выматывает.

— Не работа! Не работа! — закричала я. — Это люди такие, и я сама такая. Ты думаешь, что я беспомощна, а это не так, я давно научилась бороться!

— С кем? — тихо спросил он.

Я неопределенно махнула рукой в сторону двери:

— С этими, например.

— Марина, это были всего лишь пьяные люди. А ты набросилась на них как на врагов. Ты бы видела себя!

— Что, очень страшное зрелище? — издевательски хмыкнула я.

Егор поднял на миг глаза:

— Ты в самом деле очень устала.

— На-пи-ла-ся-я-я я пья-на-а-а! — донеслось вдруг из ванной.

— Это Татьяна, — пояснила я, — пойду вытащу ее. Ты поезжай, мы сами доберемся. Подобные сцены не предназначены для впечатлительных творческих душ. Уж извини.

— Марина! — Его голос прозвучал отчаянно.

— Иди, Егор, иди.

Горька сердито покачал головой и остался стоять на месте.

Через минуту я выволокла Кожевникову из ванной: я видела, что она уже вполне может стоять на ногах, но теперь ей хотелось покуражиться.

— Это кто у нас такой? Что за мужчинка?

— Тебя сразу убить или дать еще один шанс? — спокойно поинтересовалась я.

Она игриво хихикнула, но, наткнувшись взглядом на мои сжатые кулаки, притворно огорчилась:

— Твой, так и скажи, че нервничаешь? Кольку не захотела… А мне и не надо! Уже одеваюсь, уже. Где брючки мои беленькие? Ты не видела? — Она выглянула из комнаты и призывно улыбнулась Егору: — А ты?

Он отвернулся.

— Ладно. Не видал и не видал, брезгуешь, значит, ладно! А вот моя кофточка.

Терпение мое было на исходе.

Всю дорогу до банка Егор молчал и старательно глушил радио бредни Кожевниковой. Она наконец поняла, что к чему, вспомнила замечательную квартирку и принялась повизгивать от радости.

— Потом на новоселье ко мне, да? Всех приглашаю.

— Потом ты едешь домой и собираешь вещи, поняла? И я не отойду от тебя ни на шаг, пока ты не переедешь.

— Поняла, не дура! — весело откликнулась она, приглаживая пятерней сальные волосы.

— Могла бы и голову помыть, — проворчала я, словно мне было дело до ее головы.

— Шампуня нет, а мыло выскальзывало. Егор прыснул.

Мы опоздали на полчаса, не больше, но Горька задержал меня еще минут на десять. Таня уже вылезла из машины, в стекло я видела ее маленькую нелепую фигурку, нетерпеливо подпрыгивающую у дверей. Она приставала к прохожим, видимо клянча сигареты. Егор что-то говорил, держа меня за руку.