Юлия Туманова - Семь верст до небес

• Название: Семь верст до небес
• Автор: Юлия Туманова
• Издательство: Крылов
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94371-622-Х

У Алены есть семья, квартира, работа в престижном лицее. Она любит вязать шарфы, от которых подруги приходят в восторг. Что еще нужно для счастья? Но почему ей так часто вспоминается сцена из увиденного в детстве фильма и почему ее не покидает ожидание чуда? Ведь это так глупо, когда тебе почти тридцать!

Кириллу, хозяину процветающего риэлторского агентства «Русский дом», о чудесах мечтать некогда. Но кто бы мог подумать, что его сестра Ольга, талантливый модельер, захочет попробовать себя в роли доброй феи?

---

Первое задание оказалось совсем простым. Девица продиктовала по телефону фамилии и велела заполнить договор купли-продажи, в котором «Русский дом» выступал как собственник торгового комплекса, недавно отстроенного в районе Окружной.

Только поначалу это показалось странным.

Какая-то уж очень грубая подстава получалась.

Но потом Балашов узнал, что комплекс на самом деле принадлежит Панину. Значит, его продадут за его спиной, вот что!

Не зря он уже полгода торчит в этом чертовом риэлторском агентстве. Кое-что соображает.

Следуем дальше. На подобного рода документах обязательно должна быть подпись самого Панина и, конечно, печать. Плюс надо приложить лицензию.

Что же на том берегу все тянут?! Туману напустили, велели ждать дальнейших инструкций. Ведь совершенно ясно, что делать дальше.

И он решился.

Теперь самое страшное осталось позади. Озноб в печенках, когда он прятался в кладовке за коробками с печеньем и чаем. Голоса припозднившихся коллег в отдалении. Оглушающий скрежет швабры в руках старательной уборщицы. Позвякиванье ключей.

Ха, у него были свои ключи, он давно по этому поводу подсуетился! Впрочем, они и не понадобились. Кабинет шефа оказался открытым. Ничего особо ценного там не хранилось, а Панин играл в демократию и полное доверие с сотрудниками.

Тупица!

С каким бы удовольствием Алексей устроил бы здесь погром! Разбил бы стильные тяжелые пепельницы, порвал бы в мелкую крошку календарь с ежедневником, поджег бы кресло! И много еще чего, ох много! Фотку вот в деревянной простой рамке он бы, пожалуй, разрисовал в стиле школьных приколов. Чисто из озорства. На фотке красовалась хищная блондинка в дымчатых огромных очках, за которыми можно было разглядеть пронзительные, ярко-синие глаза. Сестрица начальника. Пронырливая девица, выбившаяся в столичные штучки. Поговаривали, она замужем за знаменитостью, то ли за художником, то ли за модельером — уж не за Юдашкиным ли?! Или просто спит со звездой. Или сама по себе девка популярная. Но это — вряд ли. Еще поговаривали, что между ней и боссом очень теплые отношения. Как же, единственная родственница. Вот бы он ее разукрасил, эту единственную! С превеликой радостью.

А пальцы все-таки дрожали, он заметил. Дрожали, когда поворачивали ручку двери. Когда ящик выдвигали. И уж совсем лихорадочно тряслись, когда нащупали за кучей бумаг то, за чем он пришел сюда.

Бесполезно было пытаться унять эту постыдную дрожь.

И он только старался сделать все побыстрей, передвигаясь почти на ощупь, как слепой, в тусклом свете уличного фонаря, который случайно стал его подмастерьем. А потом выбрался в совершенно темный коридор, отдышался, прижавшись к холодной стене, и стал на цыпочках пробираться в свой кабинет. Тут окна выходили на улицу, и охранник из будки не заметил бы света, — а совершать круг почета этот накачанный лентяй явно не собирался, — но Алексей все же не решился включить лампу.

Пялиться в густой, пугающий мрак было невозможно, и он, усевшись в кресло, прикрыл глаза. Ждать — вот чего он никогда не умел, но в последние дни это стало его основным занятием. Приходилось мириться. Он развлекался тем, что представлял себе, что будет, когда ожидание кончится. И вот, когда он в очередной раз увидел, будто наяву, то желанное, праздное, роскошное будущее, вдруг грянул гром.

Разве поздней осенью бывает гром?!

Да ведь это — стреляли!

Стреляли… Безличный глагол и мудрая старческая невозмутимость из «Белого солнца пустыни». Господи, при чем тут это?

Стреляли?!

Кресло под ним как будто обмякло, и, теряя опору, он пополз вниз, нелепо барахтая ногами в воздухе.

И тут он внезапно понял, что это звонил мобильный. Его собственный мобильный телефон, дребезжавший секунду назад на краю стола. Вот и снова, пожалуйста. Звук, совсем не похожий на выстрел, с чего же он взял, что это — «стреляли»?!

Нервы ни к дьяволу, ни в Красную Армию!

Возьми же трубку, психопат хренов, приказал кто-то в его голове.

— Леш! Леша, ты где? Все в порядке?

Рукавом он вытер потный лоб.

Жена. Его любимая и любящая супружница. Волнуется вот.

Сам хорош, как же он забыл ей позвонить-то? Конечно, она знает, что у него важный проект, супердорогой клиент и сногсшибательные планы по зарабатыванию денег, но ведь не в два часа ночи их реализовывать!

Не хватало еще, чтобы она заподозрила…

— Аленушка, я на работе задержался, а потом в пробку попал, — как можно ласковей сказал он, хотя в горле еще вибрировала паника, и говорить было трудно.

— В какую пробку? — удивилась она. — У нас в два часа ночи бывают пробки? И ты что, машину купил?

От своего идиотского вранья, от нежного недоумения в ее голосе он разозлился так, что стало горячо глазам. Будто в них ткнули раскаленным железом.

— Ну, поймал такси, а водила поехал огородами, чтоб быстрей, а там авария, мы и застряли. А потом выяснилось, что машина, которую стукнули, в угоне числится. Ну, и менты вот приехали, теперь разбираемся. Ты меня не жди, я раньше утра не приеду.

Нет, изящно солгать у него никогда не получалось. И утром он приехать не собирался, вот в чем дело. Что он плетет? Зачем?

А раньше, года три назад, ему бы и в голову не пришло врать Алене. Он ей доверял. Он даже был в нее влюблен некоторое время и искренне полагал, что прекрасней и мудрей нет на свете женщины. Он с удовольствием вверил себя, любимого, ее заботам. И она жалела его, ухаживала за ним. Правда, сначала он за ней, но сопротивлялась Алена недолго, за что он был ей крайне признателен.

Его тогда уволили из рекламного агентства — он бы и сам ушел, подумаешь, три тысячи плюс проценты, а проценты надо еще заработать! — и он был на испытательном сроке на новом месте, в какой-то шарашкиной конторе по ремонту и отделке помещений. Числился личным помощником директора. То бишь кофе подавал, на посылках служил, о встречах договаривался, с малярами ругался, штукатуров строил и так далее. Было немного унизительно, зато оклад стабильный и вполне приличный. В один прекрасный день его отправили договариваться насчет ремонта в престижной платной школе. Лицей, вот как это называлось. Он и не знал, что такое есть в их городе. Он вообще в то время слабо себе представлял, какими деньгами ворочают некоторые из его земляков. А тут будто бы попал в закрытый элитарный клуб, где на стоянке толпились шикарные блестящие тачки, за невысоким элегантным забором пестрели безупречно круглые клумбы, а в чистеньком здании сверкал паркетом широкий и гулкий холл. И невозможно было представить, что тут, в этом благолепии, всего-навсего учатся дети. Балашову вспомнилась его школа — серые стены, покореженные парты, двор в колдобинах. На уроках физкультуры они постоянно об эти колдобины спотыкались, а однажды кто-то даже ногу сломал, запнувшись и пролетев метра три.

Ремонт в лицее требовался бассейну. Когда Балашов увидел этот бассейн, он впал в окончательное отчаяние. Будто с рекламного проспекта на него напирала красота тонких фонтанчиков, ярких горок, маленьких водопадов, выложенного причудливой мозаикой дна.

Потом начальник АХО, с которым велись переговоры, удалился за какими-то бумагами, оставив Балашова в «комнате отдыха». Тут действительно можно было отдохнуть по полной программе. У мягких кожаных диванов стоял журнальный столик с фруктами и минералкой, лежала аккуратная стопка глянцевых журналов, тихонько играла стереосистема, неслышно работал кондиционер, покачивала листьями настоящая пальма в огромной кадке, и веселые солнечные лучи плясали на жалюзи. Только Балашову было не до релаксации, его трясло от исступленной ненависти к этим богатым гадам, что привозят сюда своих наследничков, наверняка пустоголовых, как и они сами. Черт побери, почему им досталось все это, а ему — беготня по городу в липовых кроссовках «адидас», старая дача за сто км от Пензы, «комната отдыха» на пять минут?!

Он не успел вдоволь посетовать на судьбу, так как в комнате возникла прекрасная незнакомка. Впрочем, прекрасной ее можно было назвать с некоторой натяжкой. Просто в первую очередь в глаза Балашову бросились изумительной красоты рыжие волосы, а потом он уж разглядел все остальное. Бледное лицо с длинным носом и ненакрашенным большим ртом, унылый наряд, во взгляде — тоска и усталость. И еще немного смущения. Наверное, решила расслабиться после урока, а тут какой-то хмырь незнакомый. Другая бы принялась расспрашивать, кто да откуда, возмутилась бы или, например, пококетничала слегка. А эта рыжая только конфузливо моргала, словно ее застукали в неглиже. Трепетная лань, просто-таки.

— Здрасте, — сказал Балашов, которому неловкая пауза уже начала действовать на нервы.

— Добрый день, — невыразительно улыбнулась училка. Он сразу понял, что она — именно училка, не родительница, не секретарь.

Неловко пробравшись к столику, она налила себе минералки.