Юлия Туманова - Семь верст до небес

• Название: Семь верст до небес
• Автор: Юлия Туманова
• Издательство: Крылов
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94371-622-Х

У Алены есть семья, квартира, работа в престижном лицее. Она любит вязать шарфы, от которых подруги приходят в восторг. Что еще нужно для счастья? Но почему ей так часто вспоминается сцена из увиденного в детстве фильма и почему ее не покидает ожидание чуда? Ведь это так глупо, когда тебе почти тридцать!

Кириллу, хозяину процветающего риэлторского агентства «Русский дом», о чудесах мечтать некогда. Но кто бы мог подумать, что его сестра Ольга, талантливый модельер, захочет попробовать себя в роли доброй феи?

---

Эту партию он тоже выиграет, во что бы то ни стало! А недоумка, из-за которого дело пошло наперекосяк, он просто сотрет в порошок!

Еще не успокоившись окончательно, он вызвал секретаршу и с удовольствием поорал на нее некоторое время. Красавица тряслась от страха, прятала глазки, вытирала потные ладони о шикарный костюмчик, и это зрелище так забавляло его, что уже через пять минут он был в полном порядке.

— Ладно, иди, — разрешил он, — может, я тебя и пожалею, посмотрим.

Она попятилась и вскоре скрылась из кабинета.

С одной стороны, он пугал ее ради кайфа. Контролировать насмерть перепуганных людишек всегда проще. А с другой, проговаривая вслух угрозы, он думал. Может быть, действительно сменить козла отпущения и отправить девчонку прямиком в «стан врага»?!

Заслышав о такой возможности, его красотка аж спала с лица. Прекрасно знала, что никакой поддержки в случае провала она не дождется. А провал более чем реален. Одно дело купить сотрудника, которому уже более-менее доверяют. И совсем другое — засланный казачок. Что случись, первое подозрение на него.

Стало быть, как ни крути, нужен Балашов. Это чмо болотное, возомнившее себя Джеймсом Бондом! Непонятно, кто его прикрывает? У жены — старенькие родители, их проверили. Больше родственников нет. Он вообще сирота казанская. Друзей-приятелей кот наплакал, их ребята в первую очередь пошерстили. Из города он не уезжал, это известно точно. Ну, и где тогда прячется?!

* * *

Они неплохо проводили время. Ташка валялась на пузе, Алена, пристроившись с боку, щекотала ее за пятки. Только это чрезвычайно увлекательное занятие пришлось прекратить, потому как Ташка, в очередной раз дрыгнув ногой, звезданула мать по уху.

— Ой! — испугалась она.

— Ай! — растерялась Алена, схватившись ладонями за голову.

И они посмотрели друг на друга влюбленными глазами.

— Мам, ты как?

— Устала! — честно призналась Алена, заваливаясь рядом.

— И я вся такая уставшая, уставшая! Мам, а ты меня как любишь?

— Очень!

— А я тебя крепко!

— А я тебя очень крепко!

Посопели с присвистом, восстанавливая дыхание. Алена вдруг хихикнула слабым голосом.

— Чего, мам?

— Спроси, как я тебя люблю?

Ташка заинтересованно подняла голову и послушно спросила: «Как?»

— Я тебя люблю по-мамски! — ответила Алена.

— Супер! А я тебя… а я тебя люблю, как дочка из пупочка!

Они хором прыснули и снова принялись обниматься, тискаться и ворочаться, словно мишки в берлоге, по всей кровати.

Вообще-то, Алена этого не одобряла. Кровать же существует для сна, это правило такое. В остальное время суток она должна быть аккуратно застелена и никем не потревожена.

Каждый раз, когда Ташке приходило в голову расположиться здесь с учебниками, Алена долго и занудно объясняла, почему этого делать не надо.

А дочь цитировала дурацкую рекламу. Что-то вроде «Правила существуют, чтобы их нарушать».

Ну, вот и нарушили.

Ощущение такое, будто она опять — впервые и единственный раз в жизни! — сбежала с уроков в кино.

Точно знаешь, что расплата неминуема, а отступать ужас как не хочется, и ты пробираешься к запретному удовольствию.

Ха! Теперь уж точно никто и ничего не может ей запретить! И ожидать расплаты просто глупо. Она взрослая женщина и сама решает, валяться ей на кровати или, чинно сложив руки на коленях и выпрямив спину до ломоты в позвоночнике, слушать Шопена.

Как учили в детстве.

Оно давно позади, и слава Богу!

Может, если бы тогда кто-то объяснил ей, что отступать от правил не страшно и не стыдно, все было бы намного проще. Может быть, она решилась бы поговорить с Лешкой — так, как хотела, а не так, как должна была.

Даже возможно, что она впала бы в истерику, била посуду, требовала бы объяснений.

И — кто знает?! — вдруг стало бы легче?

Но никто не объяснил. Она точно знала, что выяснять отношения на повышенных тонах — нельзя. Ведь при любых обстоятельствах нужно сохранять собственное достоинство, а значит — нужно выглядеть невозмутимой и… равнодушной. Мама говорила, что многие люди не понимают истинного значения этого слова. Равнодушие — вовсе не болезнь души, а просто ровное отношение ко всем окружающим.

Стоит чуть сдвинуться от него в сторону — и тебе конец!

Слезы, истерики, беспричинное веселье, дикий смех — фу, это же вульгарно, в конце концов!

В их доме всегда было тихо. И она почти поверила, что тишина и спокойствие — синонимы счастья. И, сама того не замечая, старательно создавала себе такое же. И не понимала, почему не чувствует восторга и упоения, ведь все по правилам и как должно быть.

Она никогда не кричала на него. Не устраивала скандалов. Не жаловалась на плохое самочувствие или на то, что в школе ее снова обошли с премией. Она все делала, как надо.

И продолжала бы в том же духе.

Какое счастье, что Ташке пришло в голову поваляться на кровати!

— Давай петь! — острый маленький кулачок пихнул Алену в бок.

Та, прежняя Алена, которая существовала по правилам, наверное, растерялась бы.

А нынешняя только задумчиво почесала нос.

— А что петь-то? Я модных песен не знаю.

— Ну их, модные! — отмахнулась Ташка. — Народные давай.

В общем-то, она и народных никогда особо не пела.

Но они затянули «По Дону гуляет». Честное слово! А потом — «Калинку». И еще что-то бравое. Пели вдохновенно, прикрыв глаза, и, помогая себе, водили руками в воздухе, словно дирижеры. Когда забывали слова, прочувствованно начинали мычать или блеять и одновременно срывались на хохот.

— Ты что?

— А ты что??

— Я слов не знаю!

— Я тоже. Давай вот эту… как там… И все начиналось снова.

Они дошли до «Во поле березонька стояла», когда в стену загрохотали соседи.

Алена с притворным ужасом прижала палец к губам и кивнула на часы. Было одиннадцать вечера.

Не сговариваясь, они почему-то ринулись на кухню, перегоняя друг друга. Алена плотно прижала кухонную дверь, привалилась к стене и облегченно расхохоталась — такого с ней не случалось уже давно.

Ташка постанывала где-то рядом, в изнеможении упав на табуретку.

Они не сразу услышали звонок в дверь.

А услышав, уставились друг на друга.

— Нас решили обезвредить, — догадалась Ташка. — Соседи ОМОН вызвали. Или скорую.

У Алены от смеха закололо в боку.

— Позвонят-позвонят и уйдут, — обессиленно пробормотала она, махнув рукой.

Но в дверь продолжали ломиться.

— Однако они сами уже ведут себя неприлично, — взяв себя в руки, Алена пошла в прихожую.

Ташка поплелась следом — оказывать моральную поддержку.

— Извините, пожалуйста, мы уже все поняли! — проговорила Алена, открыв дверь.

На пороге стояли неизвестные плечистые парни. Среди жильцов своего дома она таких никогда не встречала.

— Мам, закрывай дверь быстрее! — пискнула за спиной Ташка. — Это же бандиты натуральные!

Парни на бандитов не отреагировали, но один всунул огромную лапищу в дверной проем, и теперь при всем желании закрыть дверь стало невозможно.

— Надо поговорить, — заявил между тем второй.

— О чем?! Вы кто? Мы больше шуметь не будем!

— Конечно, не будете, — улыбнулись оба сразу, и от этих улыбок Алене сделалось нехорошо.

Незваные гости впихнули ее в квартиру и вошли следом. В коридоре моментально стало тесно.

Алена таращилась на них и ровным счетом ничего не соображала.

Это милиция?

Или, на самом деле, их пришли грабить?

Но тогда надо звать на помощь, орать во весь голос. Она набрала воздуха в грудь, открыла рот и… ничего не случилось. Из горла вырвалось какое-то шипение, словно там вода в чайнике выкипала. Черт подери, они же весь вечер распевали русские народные песни!

Может, просто сделать вид, что ничего особенного не происходит? Затаиться в уголке и переждать, пусть себе грабят, жалко, что ли?

Господи, да ведь Ташка здесь!

В считанные секунды Алена пришла в себя.

Орлиным взглядом она окинула прихожую и метнулась в сторону к обувной полке. Лешка почему-то предпочитал хранить там молоток. Она не знала, как смогла вспомнить об этом, и не поняла, что произошло в следующий момент.

Рука ощутила приятную тяжесть, Алену бросило вперед, что-то темное мелькнуло перед глазами, раздался громкий мат, запястье вдруг словно обожгло, но она успела вложить всю силу в бросок, и молоток не просто упал, а ударил кого-то…

Этот кто-то издал поросячий визг, подогнув ногу.

— Мама! Мамочка! — Ташка билась в углу, стуча в соседскую стену маленьким красным от натуги кулачком.

— Караул! Пожар! Спасите! Это невозможное что-то!

Алена услышала, будто со стороны, собственное звериное рычание, увидела, как пальцы снова сжали молоток, а потом перед глазами поплыла красная дымка.

Она не подпустит их к Ташке!!!

Хотите грабить — пожалуйста, а ребенка пугать она не позволит, ясно?!