Юлия Туманова - Море волнуется — раз

• Название: Море волнуется — раз
• Автор: Юлия Туманова
• Издательство: Крылов
• Жанр: Современные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-94371-657-2

Выиграв на телевидении приз, Лада поехала к морю. Однако разбушевавшаяся стихия заставила ее забыть об отдыхе и вспомнить о том, что она студентка медицинского. А когда кошмар закончился, она стала мечтать о новой встрече с мужественным загорелым командиром отряда МЧС.

Но прежде чем эта встреча состоится, Лада переживет еще одно приключение: ее похитят и оставят в каюте яхты под присмотром свирепой собаки…

---

— Она не моя, — возразила Ладка. — Я вам помогу, я — медсестра.

— Да ты че? — поразилась девица, выуживая из кармана очередной бублик, — правда, что ль?

— Правда, что ль! — не сдержалась Ладка, состроив зверскую мину. — Капельницу несите.

Палыч проворчал, что командовать необязательно, у них здесь не военно-полевые сборы и, невзирая на сопротивление, выпихнул Ладку в коридор.

Оглядевшись, она обнаружила в углу стул о трех ногах и с опаской на него уселась. Минуты через две голова наполнилась гулом, опять повыскакивали в полный рост мысли о собственной дурости… Едва не завыв, Ладка склонилась лицом на потертый бабкин чемодан и тут же подпрыгнула.

Балда! Свой-то рюкзак она оставила в поезде! Что делать-то?

Да делай хоть что-нибудь!

Ладка рванула на первый этаж, потом передумала, вернулась и заглянула в палату:

— Как она?

— Хто? — пошутил Палыч.

— Да все чики-пуки, — заявила напарница, опять чем-то чавкая. — Капельницу поставили, сейчас бабуленция твоя заснет, а к вечеру будет как огурчик.

— Вай! Что ты говоришь! Как персик будет! — поправил Палыч, дилетантски изобразив кавказский акцент.

Лада перевела дыхание и сосчитала до десяти.

— Я тогда отойду ненадолго, хорошо? Вы ей скажите, в случае чего, что я здесь, просто отошла. И чемодан у вас оставлю, можно?

Она аккуратно пристроила бабкины пожитки возле покосившейся тумбочки.

Ну и кто я после этого, думала Ладка, выбегая из больницы. Мало того, что чужую бабушку до капельницы довела, так еще собственных родителей теперь в гроб загоню. Мобильный валялся на дне рюкзака.

И почему она, идиотка, не могла потерпеть эту штуковину на шее? Все носят, и ничего, а ей, видите ли, неудобно! Потому что по груди бьет!

Где она, твоя грудь-то?! Одно название! Треска сушеная, доска стиральная, глиста в скафандре!

Этого мало. Что ты в красноречии упражняешься, лучше подумай, как потом бабульку в Адлер доставить. Денег-то нет!

— Скажите, пожалуйста, — всунув голову в вокзальную кассу, спросила она, — а поезд номер тридцать два где сейчас?

— В каком смысле? — лениво уточнили из кассы.

— Ну, понимаете, я отстала от поезда, а там вещи остались, я его догнать смогу или нет?

— Нет!

— А если на машине попробовать? Тетка высунулась ей навстречу:

— Из деревни не выедешь, у нас на каждом перекрестке по дереву валяется. Вчера ураган был…

— Знаю, знаю, — отчаянно перебила Ладка, — света нет, машины не ходят, а все-таки, может, у поезда где-нибудь остановка долгая, а?

— Ну и что? На вертолете полетишь туда?

— Вы скажите, где он сейчас должен быть по расписанию. Хоть знать, куда ехать!

Тетка пожала плечами, втянулась обратно и принялась барабанить по клавиатуре. Попутно бормоча, что ничего у Ладки не получится.

— Вот твой тридцать второй, — сказала кассирша. — К Туапсе подходит.

— Спасибо, — Ладка прислонилась к стенке кассы. Толку от этой информации было ноль.

И в этот момент грянул гром. А вслед за ним раздался оглушительный треск, будто земля разверзлась, и в эту дыру стало падать что-то тяжелое, и кто-то совсем рядом закричал, и за окном в один момент потемнело, но тут же мощный порыв ветра всколыхнул занавески кассы и понес дым к небу.

— Это что? — на бегу выкрикнула Ладка.

Со всех сторон было движение, и людей прибавилось будто раз в двести, но ее вопроса никто не услышал.

Какая-то тетка, стиснув в охапку малолетнего карапуза в ярких шортах, истошно голосила. Бабки крестились. Мужские голоса на разные лады выдвигали предположения.

— Террористы, проклятые!

— Смерч, что ли, опять?

— Берег, берег осыпался… Поезд вон с рельсов сошел!

Ладка, не глядя по сторонам, побежала вдоль перрона. Звенел ветер, выбивая из головы остатки мыслей. Поблизости шумела вода.

Асфальт резко оборвался, и она спрыгнула на гальку, подвернув ногу, но не остановилась. Впереди творилось что-то невероятное. Пыль забивалась в глотку, в глаза, в уши, но можно было разглядеть перевернутые вагоны, кое-где сверху придавленные каменными глыбами, расслышать крики, доносившиеся отовсюду.

— Куда?! Твою мать, не подходи! Тут обвал! Ладка остановилась. А потом побежала дальше.

— Сюда нельзя! Нельзя! Вы что, девушка, не слышите?

— Пустите! Я врач!

— Врач — это хорошо, — прохрипел кто-то, почти невидимый из-за поднявшейся пыли. — Вон туда иди, там, наверно, раненые…

— А там что? — Ладка с ужасом смотрела в сторону металлических груд, откуда доносились крики.

— МЧС вызвали, щас всех достанут.

Сквозь пыль она стала пробираться туда, где были раненые. «Какие раненые? — стучало в мозгу. — И что я буду с ними делать, не имея даже бинтов, не имея вообще ничего?!»

Пострадавших при обвале было много. Кто-то сидел, раскачиваясь и подвывая, кто-то лежал на прибрежной гальке и стонал. Она наклонилась к неподвижно лежавшей женщине и осторожно приподняла ее голову. Не открывая глаз, женщина застонала.

А дальше это была уже не Ладка, а кто-то другой — решительный, быстрый, профессиональный. Раньше ей никогда не приходилось промывать страшные раны водой из пластиковой бутылки и перевязывать разорванной на полоски одеждой, но, оказывается, она это умела! Ее руки действовали сами по себе, а губы сами по себе говорили что-то правильное, потому что думать было некогда. И — нельзя! Ведь тогда бы пришлось осознавать весь этот кошмар, в центр которого ее почему-то занесло…

Она не знала, сколько прошло времени, прежде чем откуда-то взялся спирт. Не поняла, в какой-то момент рядом с ней появились люди в белых халатах. Гул вокруг не стихал, усиливая ощущение нереальности происходящего, и было непонятно, то ли это подошла техника МЧС, то ли окончательно распоясалось море.

— Сестричка! — едва слышно окликнул кто-то сзади, и Ладка, обернувшись, увидела парня, целиком окровавленного — просто с головы до ног! — и на секунду ощутила эту самую реальность, и, не желая принимать ее, затрясла головой.

Нельзя. Она не имеет права. Не думать, не чувствовать, не вслушиваться в голоса, затопленные ужасом.

— Сестричка!

Будто это кино про войну. Да, да, думай вот так. Это кино. Скоро кончится сеанс, и ты умоешь лицо, и руки засунешь беззаботно в карманы, и выйдешь из кинотеатра легкой походкой.

Терпи. И помни: тебе здесь проще всех. Ты — молодая, здоровая, сильная, и твой поезд не сходил с рельсов, и не попадал под горный обвал.

Попить бы.

— Девушка, посмотрите ребенка!

Какая-то тетка тащила за собой мальчишку лет десяти. Быстро оглядев его руку, Ладка промокнула в спирте обрывок собственной юбки и принялась за дело.

— Щипит, — оповестил тонкий голосок.

— Не щипит, а щиплет, — поправила она, — потерпи немножко, ладно?

— Я постараюсь, — пообещал он.

Рана на руке кровоточила, но не была опасной. Ладка некоторое время подула на нее и наспех наложила повязку. Ее помощи ждали другие, более тяжелые раненые.

Увидев, что она собирается отойти, мальчишка заплакал.

— Что? Так болит? — уже на ходу спросила она.

— Я не знаю, где мама…

О Господи! А она-то откуда знает? Что говорить-то? Этому уж точно в институте не учили!

— Ты звал ее?

— Звал! — всхлипнул мальчишка, сморщившись, и отчаянно зарыдал.

— Погоди. Не реви, кому говорят! — строго прикрикнула она. — Значит, в завалах твоя мама, сейчас выйдет, видишь, вон им помогают. Спасатели приехали. Ну, видишь?

— Вон те, в комбинезонах? — выгнул шею пацан. Ладка кивнула. Лишь бы было, кого вытаскивать. Парней в ярких комбинезонах было немного, но, как ей показалось, действовали они довольно быстро и слаженно.

— Девушка, вы что тут бродите? Быстро в машину!

— В какую еще машину?

— В скорую, вот в какую. Ну, идти можешь? Ладка просипела, что может, и добавила, что никуда не пойдет.

— Девушка, да все будет нормально с вашими близкими. Вы только под ногами здесь не путайтесь! Ну, кто там у вас? Мама-папа? Или с женихом в романтическое путешествие ехали? Так все до свадьбы заживет!

Мужик в военной форме — в званиях она, конечно, не разбиралась, — довольно заржал. Наверное, гордился своей психологической тонкостью: так умело перевел разговор на безопасную тему свадьбы-женитьбы.

— Я медсестра, — устало пояснила Ладка. — И я не с этого поезда.

— Да? — Он подозрительно осмотрел ее изодранные коленки и юбку клочьями. — А почему без халата?

— Торопилась очень, — зло сказала она.

— Не надо нервничать, — тотчас посерьезнел военный, — выполняйте свою работу, только добудьте где-нибудь халатик, иначе вас погрузят в скорую и слушать не станут! Подумают, что у вас шок. Ясно?

— Ясно, — пробормотала она.

И тут за спиной военного возник здоровенный детина устрашающей наружности. Через щеку к виску у него тянулся толстый шрам, лоб нависал горой над физиономией, как у орангутанга. Орангутанг был в каске и оранжевом комбинезоне. В руках сжимал какую-то железяку, с виду похожую на огромные ножницы, хотя больше ему бы подошла обыкновенная дубина.