Валерий Тихомиров - Легенда о Якутсе, или Незолотой теленок

• Название: Легенда о Якутсе, или Незолотой теленок
• Автор: Валерий Тихомиров
• Издательство: АСТ, Астрель-СПб
• Жанр: Юмористическая проза
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-028326-1

Веселый иронический детектив мастера детективного жанра. Исключительно ироничная и по-доброму криминальная история с затейливым и нетрадиционным сюжетом.

Продолжение романа «12 ульев, или Легенда о Тампуке».

---

Неожиданно ощутив себя свободной женщиной, совершающей отчаянные поступки, она пошла вразнос и одела серьги. Затем пришла очередь гардероба. К ярко-желтой блузке удивительно подошла голубая юбка и бордовые туфли. Картина вышла на редкость гармоничной.

В момент пика визажа хлопнула входная дверь. Из погони за безразмерным счастьем вернулся любимый сын Алик. Валентина Петровна торопливо сдернула салфетку со стола. Посередине стоял салат оливье. Рядышком таинственно светилась мутным зеленым стеклом бутылка шампанского. Альберт Степанович заглянул на кухню и, мельком мазнув взглядом по непривычному натюрморту, вежливо сказал:

— Здрасьте, а где мама?

Валентина Петровна загадочно улыбнулась:

— Проходи, сын. Есть разговор.

Белобрысый ежик на голове влюбленного сыщика зашевелился от рвущегося наружу потока сознания. Потрясающий вид мамочки ввел его в ступор. Привычка к логическому осмыслению событий подвела. Алик натужно кашлянул и родил первый пришедший на язык вывод:

— Поймали бен Ладена ?

Мама сделала шаг вперед. Для более продолжительного дефиле места на кухне не было. Но и этого хватило. Потрошилов дрогнул и отступил в коридор. Когда привычные и незыблемые вещи меняются без предупреждения, любой может запаниковать.

— Альберт, — укоризненно сказала Валентина Петровна, — будь мужчиной! Мой руки и за стол.

Мир, меняющий очертания, перестал качаться в неизвестном направлении и остановился. Знакомые интонации вернули все на свои места. Алик облегченно кивнул и юркнул в ванную.

Нескромный семейный ужин с шампанским начался с потрясающего заявления Валентины Петровны. Она пристально всмотрелась в осунувшееся лицо любимого чада и произнесла:

— Альберт, нам нужна машина!

С тем же успехом она могла надеть вазу с салатом себе на голову. Алик от изумления поперхнулся шампанским, чуть не рухнув со стула. Когда кашель прошел, он, робко глядя на незнакомую маму снизу вверх, спросил:

— Зачем?

Валентина Петровна закатила глаза к потолку. Там посреди желтоватой поверхности красовались ржавые разводья. Соседи сверху регулярно заливали Потрошиловых. То при стирке пеленок, то при купании очередного новорожденного… Она опустила взгляд на кашляющую надежду семьи и непреклонно отчеканила:

— В оперативных целях!

Обсуждение предстоящей покупки затянулось заполночь. Алик, пережив шок от маминых метаморфоз, был рассеян. Валентина Петровна, наоборот, дышала энергией конкретных решений.

— Мама, машина — это постоянный ремонт, — нерешительно бормотал он.

— Альберт, не бубни. Мы живем в двадцать первом веке. Сейчас очень много надежной техники. И неприхотливой! — уверенно убеждала она.

— Бензин дорогой.

— Но есть малолитражки.

— Я попаду в аварию!

— Мы купим что-нибудь небыстрое!

— В городе пробки!

— И маневренное!

Очень трудно спорить с женщиной. Особенно с бывшим учителем, в совершенстве владеющим дедукцией. Тем более когда в душе с ней согласен. Альберт Степанович сломался в час ночи.

— Хорошо, мама, — сказал он, — пусть будет машина.

Валентина Петровна облегченно выдохнула. Со щек слетело розовое облачко пудры. Расчет оказался верен. Теперь загадочной Люде было не уйти. Оставались мелкие технические детали.

Предъявленные к средству передвижения требования нужно было совместить в одном аппарате. Мама уверенно отличала грузовик от автобуса. Алик — «Жигули» от «Волги». Пришлось прибегнуть к помощи справочной литературы. В качестве таковой они использовали газету «Из рук в руки». По фотографиям удалось кое-как разобраться в мешанине из «мерседесов» и неведомых «лексусов».

— Иномарка нам не подойдет! — жестко заявила Валентина Петровна. — Слишком заметно.

— И дороговато! — добавил Алик.

При детальном рассмотрении выяснилось, что идеальных машин практически нет. «Волги» потребляли жуткое количество бензина, «Москичи» все находились в аварийном состоянии, а «Жигули» развивали совершенно неподходящие для слежки скорости.

— Тупик! — констатировал Альберт Степанович, огорченно доедая салат оливье.

— Нашла! — радостно вскрикнула мама. — Вот!

Маленькой колонкой в дальнем углу газеты шла информация о «Запорожцах».

— Иномарка, — с сомнением сказал Алик.

— Значит, надежная.

— Маленькая.

— Незаметная. В оперативных целях — то что надо!

Выяснилось, что «Запорожец» обладает всеми достоинствами, не присущими остальным автомобилям. Выбранная модель была маневренна, как велосипед, проста в управлении и почти не потребляла бензина.

— Дороговато? — прибег к последнему аргументу Алик.

Валентина Петровна решительно извлекла из бельевой корзины шкатулку с семейными сбережениями.

— Спокойно! Будем брать!

Для достижения поставленной цели ей не жалко было всех накоплений за последние пять лет. Но все и не понадобились.

— Триста тридцать долларов! — небрежно процедила мама. — Мы на колесах!

Алик бросил взгляд на цену выбранного «Запорожца». Оперативная машина стоила триста условных единиц. Запас был.

Глава 13 СВЕЖАЯ ВОНЬ СВОБОДЫ

Из пункта «А» в пункт «В» вышли два человека. У них было три глаза, три ноги и сто тридцать лет на двоих. Сорок из них — строгого режима. Шел дождь, дорогу размыло. Сильный встречный ветер сбивал дыхание… Внимание, вопрос! Как быстро доберутся два зэка из аэропорта Пулково до Питера, если они не ели два дня и у них нет денег? Правильный ответ, раумеется, — никогда.

Но это были Моченый и Гнида, что в корне меняло дело. Огромный опыт пеших прогулок подсказывал им из глубины души: дождь — не снег, а плюс двадцать в тени — не минус пятьдесят на солнце. Курорт! И потом, дождь в дорогу — хорошая примета.

— Помнишь, в Чите? В семьдесят втором? — Моченый хмыкнул и перекинул мокрый рюкзак на другое плечо. — Так же в дождь уходили.

— Я тогда хавку пер. [Нес еду (жарг.)) — Гнида жадно сглотнул слюну, живо представив лоснящиеся от солидола банки с тушенкой. Ему очень хотелось есть.

— До самого Ленинграда соскочили. Три месяца тогда гужбанили [7]. — От воспоминаний Моченый посветлел лицом. — Я тогда на филиал Центрального заряжался [8].

— В «Астории», помню, — шкалик и котлетка по-киевски. — Гнида жадно втянул ноздрями воздух, засасывая несколько капель воды.

— Другая сила тогда во мне была, другая. — Моченый замолчал и принялся остервенело втыкать костыль в придорожную жижу.

Гнида посмотрел на широкую спину пахана и подумал, что таким тычком он спокойно проткнет кого угодно и даже не заметит.

— Так мы и жрали тогда по-другому, — попытался он сменить тему и хохотнул: — «Корову» надо было в аэропорту прихватить. Шашлычок, то-се.

Внезапно, Моченый остановился. Его спина напряглась. Гнида оказался зажат в тисках. С одной стороны — Пулковские высоты, с другой — спина пахана. Деваться ему было некуда. Он замер.

— Ты уже раз «корову» брал. — Моченый медленно повернулся и приоткрыл повязку на глазу. — А я теперь без шнифта и без кегли! Это че, кайф такой? Торчишь, халда?! Может, тебе налить как богатому?! [9].

Гнида опустил голову, стараясь держать в поле зрения костыль. Голод, дождь и разбушевавшийся пахан — все это было жутко до смерти. В прямом смысле. Но за пазухой лежал пухлый конверт и ключи в новую жизнь, а потому умирать не хотелось. Он буркнул:

— Ладно, папа. Не стучи кадыком. Лажа вышла.

Моченый пристроил повязку обратно на глаз, мгновенно успокоившись.

— Хорош канителиться. — Он покрутил головой по сторонам. — А жрать-то, в натуре, охота. Че Паук тебя подзывал? Отломил капусты и ключ от хазы?

Гнида как обычно открыл рот. Моченому это понравилось.

— Тебе уж скоро семьдесят стукнет, Санек, а все ни хрена в калгане нету. — Он страшно улыбнулся и показал изъеденные цингой десны. — Паук с закона соскочил. Без сходняка. Сам. А за это — откат положен. Вот он мне конверт втихую и отдакнул. Кто знает, че у него за терки на воле? Теперь нас к нему не пришьют. Побазарили, посрались да разошлись вроде. Усек?

Гнида кивнул. Пахан ткнул пронзительным взглядом единственного глаза в преданное лицо шестерки и поставил точку в разговоре:

— Вот поэтому я — Моченый, он — Паук. Хоть и бывший. А ты — …Санек.

Моченый снова развернулся на одной ноге и похромал в Санкт-Петербург.

* * *

Пухлый пакет вскрыли в кабинке общественного туалета. Причем именно в кабинке. Вдвоем. В одной. Одинокая, голубенькая, она стояла прямо по среди улицы, а полупьяная тетка рядом продавала билеты, как в «Комнату смеха» парка аттракционов. С Моченого и Гниды денег она не взяла со словами: «У меня у самой такой инвалид». Потом подумала и добавила: «На шее». Ей видно показалась мало, и женщина подвела черту: «Чмо!»

— Давайте по-быстрому. Ссыте на брудершафт и ковыляйте отсюда. Вам, деды, стесняться-то уж нечего.