Николай Толстой - Пришествие Короля

• Название: Пришествие Короля
• Автор: Николай Толстой
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-002092-9

Сорок лет прошло с тех пор, как в битве при Камланне погиб Артур. Больше нет в Британии великого короля, который вернул бы бриттам прежнюю славу. А саксы, что вели себя до сих пор довольно смирно, уже не хотят платить дани, да и грозят войной бриттским королям, погрязшим в междуусобицах... И вот — на престол Гвинедда, одного из крупнейших королевств Британии, восходит Мэлгон Высокий. А в одинокой башне на берегу моря девственница родила чудесное дитя — это не кто иной, как вновь вернувшийся в час беды Мирддин, которого много столетий спустя в легендах о короле Артуре назовут Мерлином...

---

Я рассмеялся в ответ.

— Конечно, о князь поэтов, и не так давно! И помнится мне, что и ты там был, когда кот короля Гвиддно подошел ко мне и, мяукая, стал выпрашивать молоко. Разве не так?

Талиесин тоже весело рассмеялся, когда я, в свою очередь, рассказал ему о странном видении: серовато-коричневый холм с двумя пещерами, над которыми были два горных озера, а на вершине холма росли два безлистных дерева с девятью ветвями.

— Нетрудно догадаться, мой Мирддин, — сдается, что мы вдоволь насмотрелись на оленей в лесах Аргоэд Ллойвайн!

Понимая его мысли, я рысил рядом с Талиесином через березняк, что лежал на нашем пути. Весенние птицы еще не прилетели в этот холодный край, и их пение не нарушало тишины.

— Мы кое о чем должны поговорить, — немного спустя воскликнул мой спутник, — но это не должно достигнуть слуха глупцов. В сердце этого уединенного края есть место, где наш разговор не сможет подслушать даже Клуст маб Клуствайнад, тот, кто, будучи погребен в семи саженях под землей, может услышать за пять десятков миль, как муравей возится в своем муравейнике поутру.

Потому мы вдвоем еще некоторое время ехали среди деревьев, пока не наткнулись на оленью тропу со следами копыт самца косули, что вела к склону холма впереди нас. Путь был чист, поросшие папоротником холмы поднимались к небу, и наши кони сразу же пустились рысью, которая вскоре перешла в галоп.

Мы неслись все быстрее и быстрее, наши кони переплывали реки и переходили их вброд, мчались по холмам и долинам, пока не стало мне казаться, что скачу я на зачарованном Коне Гведду, на котором Мабон маб Модрон гонится за кабаном Турх Труйтом. Я видел долины и пещеры, скалы и неровные обрывы. Талиесин все время держался рядом со мной. Мы пересекли горные долины Аргоэд Ллойвайн так же быстро и просто, как Хенвас Скорый, под которым ни травинка, ни тростинка не колыхнется, настолько легок он. Белки, что суетились в ветвях деревьев в низких впадинах под нами, были не быстрее нас. Орлы, парящие в воздушной бездне среди скалистых пиков, или испуганный олень, опрометью несущийся среди папоротников, были не скорее нас.

Пока мы яростным галопом неслись вперед и вперед, Талиесин бросил мне вопрос:

— Что слаще меда?

— Нетрудно сказать! — отозвался я. — Беседа друзей.

Он без перерыва засыпал меня вопросами, на которые я столь же легко отвечал:

— Что быстрее ветра?

— Мысль.

— Что острее меча?

— Разум.

— Что белее снега?

— Истина.

— Что легче искры?

— Мысли женщины между двумя мужчинами. Звонкий смех Талиесина прокатился между скалами и серебром рассыпался по светлым руслам горных речушек, когда увидел он (я думаю, что он уже давно это знал), что встретил равного себе по искусности в словах и по мудрости. Мы подъехали к началу огромного прохода между горами, чьи белые вершины ярко сверкали в пропитанном солнцем воздухе. За ними, в конце каменистой темной впадины, искрились воды чудесного, окаймленного лесом озерка. Мы осадили наших запыхавшихся коней на травянистом пригорке. Греясь на солнце, мы осматривали тенистую долину, и манящую воду, и далекую стену гор. Мне очень нравилось и место, и время. В ущельях и лощинах росли березовые рощицы. В косых лучах низкого весеннего солнца они казались орехово-коричневыми. Холмы в угасающем свете позднего полудня тоже стали рыжеватыми. В нескольких шагах от нас на насыпном кургане возвышалась огромная груда камней.

— Это кайрн короля Дивнаола Старого, — крикнул против ветра Талиесин. — Он дал законы и справедливость людям Севера, и от него происходит племя Киннвид.

Я посмотрел на кайрн, на средоточие порядка и справедливости, которые вершат в своих владениях короли и без которых все разрушилось бы и рассыпалось в беспорядке — как эти камни до того, как их тут собрали и сложили в память мудрого короля, чьи кости лежат в этом кургане.

Чья гробница в теснине Аргоэд?
Дивнаола Хена, предводителя воинств,
Чье правосудие было могучим в этой стране.

Я понимал, что Талиесин привез меня сюда, за все эти десятки миль, не ради того, чтобы посмотреть на могилу короля, сколь бы славен он ни был, потому я выжидательно смотрел на него. Он улыбнулся и, потянув за повод, указал на неровную цепь леса по правую руку от нас. За ним высоко в облака уходила огромная гора. Я кивнул, и мы вместе повернули коней. Хотя, на мой взгляд, мы давно уже совсем заблудились, Талиесин явно знал дорогу. Мы поднялись по каменистой осыпи среди голых, потрепанных ветром деревьев, обрамлявших светлый, прыгавший по камням ручеек, затем погрузились в лабиринт узких извилистых лощин, пересекли болото, по которому, казалось, никогда не ступала нога человека, и пустились петлять по густому лесу. Через молодые листья пробивался тусклый зеленый свет — прямо как в том подводном мире, в котором я однажды путешествовал вместе с Лососем из Ллин Ллиу. Потом мы внезапно выехали из зарослей к подножью горы — по ее размерам и величественному виду я понял, что это та самая, которую мы прежде видели.

Подъем стал крутым и обрывистым, и нам пришлось спешиться и привязать коней к одинокому терновому кусту. На ветке этого куста на алой перевязи висел золотой рог. Талиесин снял его и несколько мгновений внимательно рассматривал. Затем он поднес его к губам и извлек длинный чистый звук, эхом отдавшийся от склона горы. Скала отвечала скале, пока эхо, рассыпавшись, не затихло в далеких лощинах.

Повесив рог на место, мой спутник повел меня вперед по длинной тропе, что, извиваясь, взбиралась по голому склону горы, покуда мы не оказались высоко над местностью, по которой нам только что довелось путешествовать. Временами оглядываясь назад, я сделал вывод, что вижу большую часть гористой страны Аргоэд Ллойвайн: холмы, подернутые голубой дымкой, далее волшебные леса и внизу — свинцовые мрачные воды огромного забытого озера. Там не было ни единого следа человека — ни дымка, ни стука топора дровосека. Единственным звуком был дальний шум реки, наполнявшей долину слабым дрожащим пением — только это да еще тихий свист ветра в ушах.

Вершины гор были все еще покрыты снегом. Солнце пыталось пробиться к ним через бледную пелену облаков. После долгого, изнурительного, тяжелого подъема мы добрались до забитых снегом впадин, что попадались среди зарослей бурого зимнего вереска. Несмотря на время года, я весь взмок и с радостью последовал примеру Талиесина, который остановился, чтобы охладить лицо снегом. Пустившись дальше, мы вскоре добрались до снегов, толстым слоем укрывавших дерн и сланец. Шум реки в далекой долине стал таким слабым, что его почти не было слышно, и, приблизившись к вершине гребня, мы увидели, что гора, на которую мы поднимались, была окружена угрюмо возвышавшимися скальными стенами.

Снег был мокрый. Мы оскальзывались на каждом шагу и ползли вверх не быстрее улитки. Руки и ноги мои гудели, голова трещала, я задыхался — воздух становился все более разреженным, а у меня не хватало выносливости. Я уже не знал, сколько мы карабкались вверх. Десять и двадцать, десять и сорок — сколько лет прошло с тех пор, как я в последний раз лежал на огромной медвежьей шкуре у очага короля Гвиддно?

Я начал осознавать, что дальше идти не могу, и, собравшись с духом, решил попросить Талиесина остановиться на миг, прервать свою безжалостную ходьбу. До того мгновения он ни разу не заговорил со мной, ни разу не глянул на меня, но, почувствовав мою слабость, бард схватил меня за руку. Он волок меня почти из последних сил, заставляя взбираться на гребень холма, что был перед нами. Там Талиесин позволил мне ненадолго остановиться, и я стоял, задыхаясь, как собака в жгучем месяце Ауст, когда пересыхают потоки у горных хаводай[44].

Передо мной открывался вид, который стоил того, чтобы посмотреть. Короткая передышка и это зрелище придачи мне сил, чтобы продолжить наше странное путешествие. Впереди лежала широкая снежная долина, сверкая и искрясь так, что голова кружилась. По обе стороны белую ложбину охватывали обрывистые скалы, а сверху ее укрывали серые, неразличимые, бездушные облака. Параллельные скальные стены вели все вперед, наверх, к окутанной облаками горе, вонзающейся в высокое, неведомое верхнее небо, чье громоздкое брюхо запечатывало дальний конец этой долины одиночества.

Мы продолжали наше восхождение по одной из каменных ступеней, что была слева. Идти, идти, идти — все труднее становилось отвоевывать каждый шаг, поднимаясь по покрытым зернистым снегом ступеням. Потом стало еще хуже — когда толстый слой мокрой грязи сменился полурастаявшим льдом, что покрывал путь по гребню горы. Раз я чуть не поскользнулся, когда огромный черный ворон вылетел из глубины и пролетел перед моим лицом.

Теперь, к моему беспокойству, мы медленно ползли по ледяному острому узкому краю самого гребня — такому острому и узкому, что он напоминал слегка притупившийся клинок, края которого загнулись вверх. По какому-то капризу взбудораженного воображения я подумал — не ползем ли мы по Бронллауну, клинку Ослы Киллеллваура? Широк и короток он, и когда Артур со своей свитой придет на берег темной реки, ища узкого места для перехода, над мутной водой будет положен этот клинок. И хватит такого моста для всех войск Острова Придайн и Трех Близлежащих Островов вместе с их поклажей.