Николай Толстой - Пришествие Короля

• Название: Пришествие Короля
• Автор: Николай Толстой
• Издательство: Эксмо-Пресс
• Жанр: Фэнтези
• Год: 1999
• ISBN: 5-04-002092-9

Сорок лет прошло с тех пор, как в битве при Камланне погиб Артур. Больше нет в Британии великого короля, который вернул бы бриттам прежнюю славу. А саксы, что вели себя до сих пор довольно смирно, уже не хотят платить дани, да и грозят войной бриттским королям, погрязшим в междуусобицах... И вот — на престол Гвинедда, одного из крупнейших королевств Британии, восходит Мэлгон Высокий. А в одинокой башне на берегу моря девственница родила чудесное дитя — это не кто иной, как вновь вернувшийся в час беды Мирддин, которого много столетий спустя в легендах о короле Артуре назовут Мерлином...

---

По вновь начавшейся тряске и ворчанью тащившего меня воина я предположил, что теперь он не спускался, а с некоторым трудом карабкался, а затем я внезапно почувствовал, что воин выпрямился и мы пошли легко и спокойно по гладкой поверхности. Мгновением позже меня бросили на мягкую землю. Одеяло раскрылось, и глаза мои ослепило огромное небо, и я вынужден был тереть их кулачками. Я слышал, как неподалеку волнуется прибой, перекрывая голоса людей и крики чаек.

Я мало-помалу открыл глаза и огляделся. Мое одеяло лежало на узком берегу, в песчаной бухточке, открытой постоянному прибою. По обеим ее сторонам уходили под воду острые скалы, словно челюсти чудища бездны. В их трещинах и в нагромождениях валунов, которые злоба Кораниайд низвергла с вершин утесов и подняла из бездн океана, лежали разбросанные кости и изорванные морем клочья кожи — не могу сказать, была ли то людская кожа или шкуры зверей. Честно говоря, в тот момент мне не слишком хотелось все это близко рассматривать.

Надо мной возвышались черные на фоне поднимавшегося солнца утесы. Я все еще беспомощно лежал на спине и Дрыгал в воздухе толстенькими ножонками. Я повернул голову на голоса. Там я увидел пару десятков или около того воинов в полном доспехе, с копьями и щитами. Рядом с ними, словно лучик утешения во мраке, стоял мой друг аббат, спрятав руки в широких рукавах рясы. Я старался поймать его взгляд, но он повернул голову и посмотрел куда-то вверх позади меня.

Слегка повернувшись всем телом, я проследил его взгляд и сразу же догадался, что здесь находится мой страшный враг. Ибо там, на низкой каменной площадке у подножья утеса, стоял темноволосый и темноглазый человек с золотой гривной на шее и — вот уж не лучшее зрелище! — плотно завернутый в жесткую бычью шкуру. На голове были рога, а копыта и хвост болтались внизу.

Возможно, ты сочтешь меня предвзятым, если я скажу, что чувствовал, как каждая пора тела короля сочится злобой Но достаточно было мельком посмотреть на его низкий лоб в тени надвинутой на него шкуры с бычьей мордой, чтобы понять, что именно в нем кажется зловещим. Дело в том, что из-под тяжелой, серовато-коричневой шкуры с мертвыми глазами и высохшими ноздрями торчала пара узловатых выступов, живые наросты на лбу короля, что казались повторением чужих кривых рогов над ними. Теперь я понимал, как король Кустеннин получил прозвище, под которым он был известен среди королей Острова Могущества — «Рогатый». Пара низких тупых рогов была на нем печатью позора. Размерами и видом своим они напоминали человеческие пальцы. Хотя он явно и не пытался скрыть свое уродство, было нетрудно догадаться, что это сильно смущало его дух. Или, может, это позорное уродство отражало то смятение, что уже жило в его душе, — не знаю.

Король опирался на короткий дротик. Его наконечник с красивой насечкой сверкал, когда он то так, то сяк поворачивал его — как мне показалось, немного нервно. Это наверняка и был король Кустеннин, а угрюмый подросток рядом с ним был, наверное, его сын или племянник, который однажды унаследует королевство Король в свой черед посмотрел на меня, но, как мне показалось, он избегал моего взгляда. Кустеннин показал на меня дротиком и что-то гневно крикнул своим людям. Хотя мой конец неотвратимо приближался, я с каким-то глупым удовольствием внезапно осознал, что король испуган не меньше меня, если не больше. Его оружие было не для войны, это был какой-то ритуальный символ, с помощью которого он надеялся отвратить любую злую силу, которой, как он боялся, я обладал. Тут я вспомнил о дихенидде и понял его опасения.

По приказу короля его воины ступили на песок, выставив копья и прикрывшись щитами, словно перед ними было самое грозное вражье воинство, а не голенький беспомощный младенец на одеяле. В одно мгновение кольцо щитов сомкнулось вокруг меня и копья поднялись надо мной, чтобы, вне всякого сомнения, в следующий миг вонзиться в мое беззащитное тело. Я услышал, как король пронзительно выкрикнул следующий приказ и крик этот подхватили чайки, качавшиеся на волнах под обрывом, и закрыл глаза. Теперь, О Золотой, Блистающий, настало время тебе отвратить беду от меня!

Я ждал — целую вечность, как показалось мне в моем слепом страхе. Но потом, когда ни единое острие не вонзилось в мою плоть, в мои кости, в мои едва сложившиеся связки и жилы, я приоткрыл глаза и огляделся, все еще ожидая худшего. Вокруг меня стояли воины, каждый целился в меня копьем — расплывчатое кольцо острых точек. Они, однако, оставались неподвижными, как изображения Друстана маб Таллуха, встретившиеся в зачарованной галерее короля Марха[17].

В круг вошел мой пухленький приятель аббат вместе с двумя рабами (я так решил по ошейникам на их шеях). Аббат Мауган быстро проговорил свои заговоры, временами виновато поглядывая в мою сторону. Рабы несли большой раскрытый кожаный мешок. Они опасливо подняли меня и засунули внутрь, а король все это время нетерпеливо выкрикивал какие-то приказы. Затем оба раба ухватились за мой мешок и побежали к морю. Значит, они собираются меня утопить! Я вспомнил свой сон и понял, что он был вещим.

На самой границе суши и моря, где набегал и отступал прочь прибой, беспорядочно толкавший пустые раковины — на фут туда, на фут обратно, — мои носильщики остановились и удалились как можно быстрее. На меня упала тень. Я глянул вверх и увидел аббата Маутана.

— Что они собираются сделать со мной? — спросил я, не в силах сдержать две искренние детские слезинки, что покатились по моим щекам.

— Сделать? — ответил мой друг (я до сих пор считал его Другом). — Они ничего не сделают с тобой. Эти глупые люди оставляют морю доделать их нечестивое дело — caeci educti a caetis, foveam cadetis. Слепые, ведомые слепыми, в яму упадете.

— Значит, они собираются утопить меня?

— Они тебя топить не собираются. Они боятся убивать тебя. Ты останешься здесь, в завязанном мешке, пока прибой не унесет тебя и вечно отверстая утроба моря не поглотит тебя.

Перспектива такого медленного и страшного конца показалась мне еще более ужасной, чем даже незамедлительная смерть от рук грубых королевских копейщиков.

— А ты можешь сделать что-нибудь, святой отец? — малодушно взмолился я. — Почему они боятся меня и почему они не убьют меня прямо на месте?

Аббат улыбнулся.

— Послушай, сын мой Может, дело еще не так безнадежно, как кажется. Король действительно намеревался заколоть или удавить тебя, пока я не указал ему на одну вещь, ускользнувшую от его внимания.

— И что же это было?

Король что-то гневно выкрикнул, и на лице аббата появилось опасливое выражение.

— Я не должен больше говорить, — прошептал он, — чтобы этот тиран-богохульник не переменил своего решения Я просто спросил его, дорогой мой мальчик, вправду ли он уверен в том, что в тебе таится его смерть. «Конечно же, — сердито ответил он. — с чего же еще мне возиться с ним?»

«В этом случае, — сказал я, — не лучше ли тебе поостеречься, о король? Поскольку если этот младенец действительно должен послужить причиной твоей смерти, то отсюда непременно следует, что ты умрешь раньше его. Убей его — и если дихенидд воистину должен свершиться, то сначала должна случиться твоя смерть — хотя бы мгновением раньше!»

Великолепно! Почему я сам не подумал об этом? Но аббат Мауган нетерпеливо поднял руку. Король почти обезумел от нетерпения. Он колотил древком дротика по скале, на которой стоял, и орал на аббата, чтобы тот заканчивал побыстрее.

— Потому, видишь ли, — быстро продолжал мой покровитель, — прикончить тебя оставят морю. Океан — не король отнимет твою жизнь. Но не страшись, — возгласил он, — у тебя есть то, что убережет тебя от смерти в воде, если я не ошибся.

Он показал на маленький мешочек на кожаном шнурке, который повесил мне на шею во время первой нашей встречи. Если ты помнишь, в нем была та самая шапочка из плоти, которую добрый аббат снял с моей головы после моего рождения, заявив, что каким-то волшебным образом она наверняка спасет меня от утопления.

Позади нас раздался крик, затем послышались бессвязные вопли. Мы с моим собеседником в изумлении оглянулись. Король Кустеннин, вне себя от гнева и страха, шагнул к краю своего каменного наблюдательного пункта, крича аббату, чтобы тот немедленно заканчивал.

— Завяжи мешок, и пусть море исполнит приговор! — проревел он, перекрывая ветер. — Ты что, не видишь, что волны уже плещут о подножье моей морской крепости? — Он указал своим дротиком туда, где белопенные волны снова начали бросаться на подножье скальной стены, над которой на фоне стылого неба возвышалась темная Башня Бели, окутанная туманом твердыня волшебства, чародейства и смертоносного гормес Острова Могущества.

Неожиданно аббат Мауган громко рассмеялся. Море, которое снова вернулось и билось теперь о скалистый берег Керниу, лизало и берег рядом с нами. Я ощутил холод, когда прилив коснулся моего кожаного мешка.