Синтия Райт - Огненный цветок

• Название: Огненный цветок
• Автор: Синтия Райт
• Издательство: Библиополис
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1992

Пылкая красавица с Запада и безрассудный искатель приключений, благородный английский джентльмен, встречают свою любовь — безудержную, всепоглощающую — на первозданной земле американского дикого Запада.

---

Мэдди стояла, опустив руки в таз с мыльной водой, и думала.

— Ты считаешь, отец позволит ей остаться в повозке?

— Разумеется позволит, если таков будет ее выбор. Он позволит все, что необходимо для того, чтобы Улыбке Солнца было уютно. Ты могла бы иногда поставить себя на место другого человека, Мэдди!

Сьюзен мягко пригладила локон, выбившийся на лоб внучки.

— Я никогда не была в большом восторге от твоего отца, но теперь я им горжусь. Должно быть, он все это время чувствовал себя очень виноватым, думая о Желтой Птичке и Улыбке Солнца. Он очень рисковал, пытаясь привезти ее в свою семью, и я уверена, что он напуган больше, чем хочет это показать. Ты должна проявить к нему немного сочувствия, милая.

От слов бабушки Мэдди захотелось снова стать маленькой и забраться к ней на колени.

— О, бабушка, как хорошо быть дома с тобой! Ты так мудра!

— Правда? — Сьюзен потерла уставшую поясницу и нетвердой походкой проковыляла к стулу, чтобы сесть.

— Я должна признаться, дорогая, я сама недавно испытала ужасные эгоистические чувства.

— О, бабушка, как восхитительно! — Мэдди захлопала влажными руками, вытерла их о передник и бросилась придвигать свой стул к стулу Сьюзен. — Расскажи мне все! Нет, дай мне сначала угадать. Это мать Лиса… да? — Она хихикнула, когда Сьюзен неохотно кивнула. — Признаюсь, я была так удивлена, увидев ее здесь, но так занята всем остальным, что не сразу распознала характер миссис Мэттьюз. Она очень властная?

— Прошу тебя, Мэдди, — Сьюзен округлила глаза. — Она приехала сюда и, совершенно посторонняя, стала управлять домом! Я, может быть и стара, но я не слаба! И может быть, я не самая усердная сиделка для твоего отца, но я не служанка, которую можно без всяких разговоров выбросить в сторону!

— Разумеется нет!

— Не покровительствуй мне, Мэдди. Я вовсе не хочу строить из себя важную персону и должна признать, Энни очень милая женщина. Но от ее доброты мне только хуже. — Сьюзен налила себе в рюмочку немного хереса. — Скажем лишь, я рада, что ты вернулась… и рада, что и Лис здесь; Энни все свое внимание перенесет на него!

В течение долгой минуты Мэдди покусывала нижнюю губу, обдумывая слова бабушки.

Сьюзен допила свой херес и налила е1це один бокал внучке.

— Гммм… — вздохнув, та выпила.

— Ты не собираешься поведать мне, как ваши отношения с Лисом? — спросила она наконец, потеряв терпение. — В конце концов, я приложила к этому руку.

Мэдди усмехнулась.

— Да, и это счастье, что тебя не было поблизости, когда он обнаружил, что я убежала с ним. Я решила, что он смягчится, если я упомяну, что ты благословила этот план, но…

— Честное слово, Мэдди, иногда я думаю, что у тебя здравого смысла не более чем у кузнечика! Лис не тот человек, которого я хотела бы рассердить. Я удивлена, что он не прочел мне нотацию сегодня вечером за тортом и кофе!

— О, не беспокойся, с этим он справился. — Мэдди застенчиво улыбнулась бабушке: — Мы, так сказать, заключили мир. Мы сейчас очень близки… но до свадьбы еще далеко, если это тебя интересует. Лис все время предупреждал меня, что не готов к этому ответственному шагу, так что я знала, как рискую, и все равно ничего бы не изменила!

— Вы любите друг друга?

Мэдди мило покраснела.

— Да, верю, что это так. Иногда я верю в это больше, чем остальные, но теперь, по крайней мере, мне понятно, что жизнь Лиса осложняется не только из-за меня. Если он не готов жениться и осесть на одном месте, это не потому, что недостаточно любит меня. — Она уставилась в пространство и вздохнула. — Признаюсь, я порой надеялась, что мои мечты осуществятся, когда мы вернемся в Дидвуд и у Лиса будет время расставить все на место в своей жизни. Я думала, что, если он будет жить рядом со мной, ему будет не хватать близости, которая была между нами, когда мы жили среди племени лакота. О, бабушка, — она подняла свои блестящие изумрудные глаза, — это было самое удивительное время в моей жизни. Я столько узнала за такое короткое время — о себе, о Лисе, о жизни!

Бабушка Сьюзен задумчиво поглядела в окно.

— Ты с самого рождения слышала рассказы о карьере моего отца в Сенате Соединенных Штатов и помнишь, не так ли, что его наставником был Бенджамен Франклин? И моего и твоего брата — обоих назвали в его честь. Я помню, что в молодости обсуждала с папой индейскую проблему, и он повторил кое-что, сказанное ему доктором Франклином, а именно, что в большинстве случаев белые пленники, выросшие среди индейцев, отказываются впоследствии от своей расы. Он говорил о случаях, когда белого человека, часто женщину, выкупали и белые обходились с ними со всем возможным уважением, и, тем не менее, он или она при первой же возможности убегали назад… чтобы никогда больше не видеть белых.

Кухню окутали сумерки, усиливая эффект, произведенный ее рассказом.

— Прелестно, не так ли? В молодости я часто мечтала побывать в этом мире. Я рада, что тебе, дорогая, это удалось, прежде чем эта культура не исчезла полностью.

— Да, бабушка, я тоже рада, — горло Мэдди сжалось от волнения.

— Но ты говорила о своих мечтах; касающихся тебя и Лиса, — оживленно произнесла Сьюзен. — Чего мы можем ждать от этого молодого человека?

— Хотела бы и я знать, — Мэдди встала, чтобы зажечь лампу. — Раньше я думала, что все изменится, но теперь здесь мать Лиса, и кто может сказать, что это будет значить? Во всяком случае, думаю, он вряд ли горит желанием привести к себе в дом жену, пока она здесь.

— Не могу представить, Дэниэл, чем ты занимался в эти последние недели!

Энни Сандей Мэттьюз, подбоченясь, стояла в середине просторного дома сына и оглядывалась вокруг с нескрываемым неудовольствием. Ее взгляд упал на скатанную, сбитую постель в углу, скользнул по открытой лестнице на чердак, остановился на втором каменном камине, столе и стульях из бревен и бочек, нескольких корзинах с продовольствием и кухонной утвари.

— Долж насказать, я шокирована. Как ты можешь так жить?

Титус Пим сидел в открытых дверях, попивая из кружки эль и наблюдая, как солнце садится за вершины гор. Наконец он в замешательстве поднялся:

— Я лучше уйду, приятель? Я так рад, что ты и леди вернулись!

— Титус, куда ты уходишь? — спросил ошеломленный Лис.

— Ну, пойду в гостиницу Кастера. Теперь, когда миссис… — его голос смущенно оборвался.

— Мэттьюз, — подсказал Лис.

— Да. Теперь, когда миссис Мэттьюз здесь, чтобы заботиться о тебе, и будет жить в этом доме, ей захочется мира и уединения. Так будет лучше, по крайней мере, пока мы не построим подходящих комнат. — Пим усмехнулся и поклонился Энни Сандей.

Она подошла к двери, чтобы помахать на прощание корнуэлльскому рудокопу, и обратила внимание на маргаритки и цинии, весело цветущие перед бревенчатым домом.

— Вижу, у тебя цветы. Как это трогательно с твоей стороны, мой дорогой мальчик!

Лис еле удержался от саркастического ответа и попытался изобразить свою лучшую мальчишескую улыбку. Обняв Энни Сандей, он умолял:

— Не будь так сурова со мной, мама! Посмотри на этот дом! Это дворец по сравнению с другими домами в Дидвуде. Я просто не успел обставить его как следует.

— Вздор! Ты просто решил жить как язычник, спать на полу, есть бобы из банки и мыться в оловянном тазу!

— А вот и неправда! — возразил он. — Я практически каждый день хожу в баню на Главной улице, особенно в жару. Я даже дополнительно плачу за свежую воду!

— Ну, ну, о тебе, должно быть, говорят в городе с такими шокирующе развитыми обычаями, — Энни отвернулась от него.

— Мама, ты знаешь, что я восхищаюсь тобой более чем кем-нибудь, но я должен быть честен. Такое поведение тебе не идет. Ты не рада видеть меня?

У нее слегка задрожал подбородок:

— Разумеется, рада. Вероятно, мне слишком тебя не хватало, и я пыталась хотя бы казаться сдержанной в этом незнакомом месте и среди множества незнакомых людей. Признаюсь, я начинала беспокоиться, что с тобой что-то случилось. Ты можешь представить себе мой страх, когда я приехала сюда и узнала, что ты отправился к Безумному Коню?

Ее слова теперь текли быстро.

— О Дэниэл, услышав об этом ужасном убийстве на Литтл Бигхорн, я рыдала целыми днями, думая, что ты убит.

— Ты рыдала? Невозможно! — нежно упрекнул Лис, целуя блестящие волосы матери.

— Нет, нет, это правда, — настаивала она. — Слава Богу, У тебя хватило ума дать мне знать, что ты невредим и где находишься. Меня настолько переполняло чувство облегчения, что я, не откладывая, решила ехать сюда. По-моему, если говорить совершенно честно, у меня было такое чувство, что я вернулась в те времена, когда твой отец оставил меня в Вашингтоне и уехал к границе. Я постоянно жила в страхе, что он не вернется домой, что индейцы, которым он так сочувствует, убьют или изувечат его, но никогда не сказала ему ни слова об этом, и он в конечном счете перестал уезжать. — Энни Сандей, взяв себя в руки, заговорила спокойнее: — Должно быть, ты прав. Я устала и так счастлива что вижу тебя, дорогой. Ты не против, что я приехала?