Карен Рэнни - Гобелен

• Название: Гобелен
• Автор: Карен Рэнни
• Издательство: АСТ
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 2002
• ISBN: 5-17-014673-6

С самого раннего детства Алекс Уэстон, граф Кардифф, был для юной Лауры Блейк кумиром, мечтой и единственной любовью. Однако девушка не смела даже и надеяться на взаимность человека, считавшего ее всего лишь ребенком.

Прошли годы — и Алекс, жестоко искалеченный на поле боя, вернулся в родное поместье, чтобы отныне жить там отшельником. Теперь только Лаура, для которой возлюбленный остается самым прекрасным мужчиной в мире, в силах вырвать его из черной бездны отчаяния и вновь подарить ему блаженство счастья…

---

— У нас что, не хватает служанок, миссис Седдон? — осведомился Алекс. — Почему моя жена выполняет черную работу?

Домоправительница не смела поднять на графа глаза. Она по-прежнему молчала, мысленно проклиная тот день, когда появилась в Хеддон-Холле.

Лаура тем временем вернулась к своему занятию, то есть принялась выгребать золу из камина. Услышав скрежет совка, Алекс резко обернулся. В следующее мгновение граф уже тащил жену куда-то вверх по лестнице. Не выпуская ее руки, он распахнул двери и затащил Лауру в ту самую комнату, где она провела свою первую брачную ночь.

Граф был в таком бешенстве, что Лаура сочла за благо молчать, хотя запястье ее ужасно болело в том месте, где его только что сжимали пальцы мужа.

— В чем дело?! — загремел он так, что находившиеся внизу Симонс и миссис Седдон услышали его крик и переглянулись, — оба были очень довольны, что легко отделались.

Лаура заметила, что шея мужа побагровела и вена на ней пульсирует. Что ж, хотя ей и пришлось провести ночь в одиночестве, она Алексу все-таки не безразлична.

Тут он схватил ее за плечи и стал трясти. Лаура прекрасно понимала, что вопрос ставится шире — речь шла не только о том, что она снова нарядилась горничной.

Собравшись с духом, Лаура заставила себя улыбнуться и проговорила:

— Вы не желаете видеть меня в облике жены, милорд, вот я и решила вызвать к жизни лучшие времена, когда я была для вас всего лишь служанкой.

— Вы хотели бы вспомнить эти времена, миледи?! — снова закричал граф.

И в то же время он любовался ее фигурой. Она выглядела чрезвычайно соблазнительно в слишком коротком для нее и тесноватом платье; можно было даже предположить, — разумеется, граф тотчас же отбросил эту мысль, — что Лаура выбрала такое платье специально — чтобы подчеркнуть гибкость талии и обтянуть пышную грудь, так и норовившую выскочить из тесного лифа. Алекс невольно косился на шнуровку, едва удерживавшую половинки лифа.

Лаура молча прошлась по комнате. Затем подошла к большому круглому столу.

— Если вы хотите развлечься, леди Уэстон, — продолжал граф, — я могу предложить вам другую игру.

Он подошел к ней вплотную, и она невольно отступила. Однако граф привлек жену к себе и принялся распускать шнуровку на ее платье. На сей раз Лаура не отступила; прикоснувшись кончиками пальцев к белой рубашке мужа, она весело рассмеялась.

— Больше не смей надевать коричневое, — пробормотал Алекс. — Ты, должна носить белое, кремовое и изумрудное, но не унылый коричневый цвет.

— Конечно, милорд, — сказала Лаура, взглянув на свою грудь, ее муж смотрел туда же.

Граф подумал о том, что его жена и в лохмотьях выглядела бы как королева и была бы такой же соблазнительной, как в эти мгновения.

Лаура вдруг отстранилась и отступила на шаг.

— Минуточку, милорд, — сказала она, присев в реверансе. Граф возвел взор к потолку, он просил Господа не лишать его терпения.

Лаура тем временем вымыла в тазу руки, затем вытерла их полотенцем, наконец, сняла с головы огромный уродливый чепец. Покачивая бедрами и не переставая улыбаться — в ее зеленых глазах вспыхнули огоньки, — она подошла к мужу и не торопясь расшнуровала лиф, полностью обнажив груди. Граф прикоснулся пальцем к розовому соску, и от его прикосновения сосок тотчас же отвердел и удлинился.

Обхватив жену одной рукой за талию, Алекс прижал ее к себе и с улыбкой спросил:

— Не это ли тебя возбуждает, моя дорогая? Не сознание ли того, что моя плоть жаждет тебя, в то время как разум призывает к осторожности?

Он по— прежнему улыбался и по-прежнему смотрел на ее обнаженную грудь.

Но Лаура не испытывала ни смущения, ни стыда. Ведь это был Алекс… Даже в первую ночь с ним она не чувствовала того, что должна была бы чувствовать скромница. И вообще, думая о нем, она никогда не была скромной. В то время как другие девочки мечтали о рыцаре на белом коне, Лаура всегда точно знала, чего хочет.

Тут граф негромко рассмеялся и проговорил:

— Если вам так нравится играть чужие роли, миледи, представьте, что вы шлюха с лондонских улиц. Ведь вам так хорошо удается притворяться… Так вот, представьте, если хотите, чтобы мы сторговались. Вы отдаетесь мне за деньги. Забавно, не правда ли?

— Только если вы позволите мне участвовать в этой игре, милорд, — сказала Лаура.

В следующее мгновение она запустила руку графу за ремень, словно и впрямь была опытной развратницей. Поглаживая пальцами отвердевшую мужскую плоть, Лаура смотрела на мужа и улыбалась.

Весьма озадаченный действиями своей юной жены, граф пробормотал себе под нос что-то нечленораздельное. И вдруг резким движением задрал ее юбки до самой талии и провел ладонью по бедру. Затем, прикоснувшись к ее лону, с улыбкой проговорил:

— Рассадники твои — сад с гранатовыми яблоками. Садовый же источник — колодезь живых вод и потоки с Ливана.

Тут рука графа легла на живот Лауры, и она почувствовала жар его ладони.

— Живот твой — как стог пшеницы между лилиями, — продолжал Алекс. Отступив на шаг, он посмотрел ей в глаза, затем накрыл ладонями ее груди. — Груди твои — как две юные серны, а шея — столп Соломонов. — Он принялся поглаживать пальцами соски. Потом, склонившись над ней, коснулся ее губ губами и прошептал: — И уста твои источают мед и молоко, и слаще они любого вина.

— Библия? — изумилась Лаура. Алекс рассмеялся.

Она вся состояла из противоречий. Искусительница — и в то же время наивная девочка. И никогда не знаешь, как она себя проявит в следующий момент.

Вновь прикоснувшись губами к ее губам, Алекс чуть отстранился и снова заглянул ей в глаза. Затем принялся целовать ее груди. Когда он осторожно прикусил один из сосков, Лаура вздрогнула И тихонько застонала.

— Тебе приятно? — спросил он хриплым шепотом.

— А тебе, Алекс? — спросила она и снова принялась поглаживать его восставшую плоть.

Граф закрыл глаза и стиснул зубы. Лаура тихо засмеялась.

И тут он обнял ее за талию и, приподняв, усадил на стол. Она задела локтем хрустальную вазу, и та, покатившись по столу, упала на пол и со звоном разбилась. Однако они не заметили ни разбившуюся вазу, ни рассыпавшиеся по ковру розы.

Поглаживая пальцами лоно Лауры, граф с жадностью целовал ее груди.

— Какие они у тебя красивые, — прохрипел он. — И ты чудесный, Алекс.

Она вновь сунула руку ему за ремень и с силой сжала мужскую плоть.

Граф невольно застонал, и Лаура рассмеялась.

Алекс, не удержавшись, шился поцелуем в ее губы. Наконец, чуть отстранившись, спросил:

— Ты действительно хочешь этого, леди Уэстон?

— Да, — кивнула она. И тут же с улыбкой добавила: — Если об этом спрашиваешь ты — всегда хочу.

Граф снова поцеловал жену в губы. Затем распустил ремень и осторожно раздвинул ноги Лауры. В следующее мгновение он вошел в нее и тотчас же ощутил теплую влагу ее лона. Он наполнил ее собой, и она со стоном закрыла глаза.

— Тебе предстоит ответить за множество грехов, — прошептал Алекс с улыбкой.

— Меа culpa (Фраза, означающая раскаяние в грехах; произносится на исповеди у католиков (лат.),), — простонала она. Граф рассмеялся.

— Ты неисправима.

Алекс уже забыл о своем гневе и сейчас, наслаждаясь близостью с Лаурой, думал лишь о том, что его жена — удивительная женщина. Женщина, обладающая логикой отцов-иезуитов, и при этом обольстительная, как сирена. Она говорила ему то, что никто не смел говорить, и делала то, что все прочие юные леди не сделали бы ни при каких обстоятельствах. Она постоянно выходила за рамки приличий, причем исключительно ради него.

— Неисправима? — прошептала Лаура. — Возможно. Она обхватила руками его шею, стараясь прижать к себе покрепче.

— Ты так и осталась капризной и своенравной девчонкой, — пробормотал Алекс.

Он попытался чуть отстраниться, но Лаура взяла его за бедра и привлекла к себе, побуждая еще глубже в нее погрузиться.

Алекс на мгновение прикрыл глаза. Вероятно, только сейчас он понял, что его судьба уже давно была предрешена. Лaypa решила стать его женой и своего добилась.

Она отказала ему в праве на убежище, в праве на личную жизнь, на одиночество — она ворвалась в его жизнь и обосновалась в ней с такой основательностью, что от нее уже не удастся избавиться, даже если очень захочется. Более того,)на отказывалась довольствоваться тем уголком, что он отел ей в своем сердце; она захватывала все новые территории в конце концов завоюет его целиком.

Что может противопоставить простой смертный такому натиску?

Все больше распаляясь, Алекс целовал свою прекрасную жену, и она отвечала на его поцелуи с такой же страстью. Он целовал ее — и это чувство усиливалось с каждым мгновением, — что Лаура окончательно его покорила.

Действительно, что мог он противопоставить такой решимости?

Он едва не закричал в момент кульминации. Лаура, задыхаясь, прошептала: