Ян Рыбак - Хан Тенгри с севера. Негероические записки

• Название: Хан Тенгри с севера. Негероические записки
• Автор: Ян Рыбак
• Издательство: www.mountain.ru
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 2005

Один из самых ярких и запоминающихся рассказов о путешествиях и восхождениях из коллекции сайта mountain.ru. Текст, без сомнения, имеет литературные достоинства и может доставить удовольствие как интересующимся туризмом и альпинизмом, так и всем остальным. 

---

Лишь однажды я проснулся посреди ночи и долго лежал, прислушиваясь к тупой боли, ворочающейся где-то в основании злосчастного зуба. Вчера целых 12 часов я усиленно прокачивал через себя ледяной воздух и, возможно, возобновил воспаление, переохладив больной зуб. Если завтра я встану с зубной болью, мне ничего не останется, как отправиться в обратный путь, и как можно быстрее.

Дневник пещерного человека

Да, я вёл дневник и довольно подробный. Особенно в пещере, когда у меня была масса свободного времени. Сейчас, когда пишу всё это, от дней проведенных на Хан Тенгри меня отделяет почти полгода, и я допускаю, что многие вещи представляются мне несколько иначе, или я хочу видеть их несколько иначе. Перечитав свой дневник, который я писал в пещере, я почувствовал какое-то смутное и абсолютно не логичное чувство протеста по поводу некоторых своих реплик. И именно это чувство натолкнуло меня на мысль, выложить всё как есть, точно так, как оно записано в дневнике. Единственное, что стоит разъяснить, так это план, который был тогда у нас с москвичами. Мы пришли в лагерь так поздно и настолько измотанные двенадцатичасовым переходом, что не могло быть и речи о выходе на восхождение завтра утром. Мы решили отдохнуть один день, а послезавтра, если погода позволит, сделать попытку восхождения. Если же погода не позволит – уйти вниз. Резонов Вити с Игорем я уже не помню, но у меня должен был к тому времени закончиться антибиотик, а ещё через день – газ в горелке и продукты. Мне это казалось достаточным основанием не задерживаться на седловине.

В дневнике же я писал вот что:

***

"Утром зуб не болит. Рассвет в пещере – красивейший: со всех сторон льются волны голубого света, как на дне моря. Погода неустойчивая – чуть ветер, чуть туман, чуть снежок.

Только позавтракал, как ко мне спустились Вадик Попович и два портера, один из которых (Саша) с обморожениями пальцев рук. Они приготовили чай и компот, и оставили кое-какие вещи в качестве заброски. Сидели довольно долго, часов до 10, и это было хорошо – не скучно. Когда они ушли, я пописал записки и почитал какую-то евангелическую брошюру (вот она, рука братьев Христовых! В ледяной пещере на 6000м!)

Потом пришли Витя с Игорем в гости. Посидели, поболтали за жизнь часов до двух. Попили чай. Потом пошли к ним обедать, поскольку они замёрзли в моей берлоге. У них в палатке тесно, но тепло. Поели растворимые (но в этот раз они не растворились...) макароны с рыбными консервами и попили чай с моими сухарями и печеньем (эх, что я завтра есть буду?). Поболтали про политику, и в 5.30 я пошёл в свою пещеру.

Договорились на утро выйти в 6 – 6.30, если погода позволит. В глубине души – боюсь эту гору. Здесь каждое движение требует таких затрат энергии, а гора эта такая высокая...

Я уже не хочу взойти на вершину, а просто выполняю какой-то странный долг перед собой, перед семьёй, перед своей мечтой. До этого момента я играл честно и отдавал, что мог, но сейчас, ставя завтрашний день предельным сроком для восхождения, я чувствую, что мухлюю. Я мог бы продержаться на седловине ещё пару дней. В любом случае, я рад, что пришел на седловину. Это было очень (ужасно!!!) тяжело, и это было восхождение. Если моя поездка и проигрыш, то хотя бы не всухую. Это было очень здорово увидеть закатную Победу с перемычки, спать и жить в пещере. Вчера вечером на закате я видел Хан облитым «кровью» во всей красе. Это – незабываемое зрелище! Я был тут, и я это видел!

На ужин второй день я делаю себе в кружке болтанку из Галины Бланка, картошки и кусочков колбасы. Сегодня добавил ещё кусочки перемороженного лука. Сыр, зараза, промерзает насквозь, хоть клади его на ночь в спальник. Спички, что оставил мне Володя, тоже отсыревают, и теперь зажигается каждая 3 – 4я. Да они и кончатся скоро. Удачно, сегодня утром ребята оставили «в заброску» горелку с пьезоэлементом, так я теперь пользуюсь ей, как гигантской зажигалкой. А ещё они оставили пластиковую лопату, так что теперь я могу отгребать снег, которым потихоньку заносит вход.

Вообще же, как много здесь зависит от удачи: выйди я из базового лагеря на день раньше, я шел бы всё время с британцами, включая вчерашнюю попытку при почти идеальных условиях. Задержись Эяль на седловине ещё на сутки, и он тоже мог бы в этом участвовать. Хотя те, кто сильны по-настоящему и физически и ментально, куда меньше зависят от удачи. Ждут погоды столько, сколько надо (я бы свихнулся сидеть в пещере 4 дня, как Володя) или восходят при не «идеальной» погоде (как канадцы). Удача – помощник слабых. Что и говорить, я устал от холода и одиночества, каким бы условным оно ни было. Хочется в тепло, к своим. Скучаю.

Под вечер (когда пора ложиться) ветер метёт прямо в пещеру. Загородился ковриками. Проблема помочиться – либо против ветра, либо – в свою пещеру... Нашёл компромисс и помочился поперёк ветра, на склон прямо у входа. На более серьёзный случай, да ещё ночью, заготовил полиэтиленовый мешок... Не вижу другого выхода. Ложусь спать. Спокойной ночи, мой еженощный гость! Принял для профилактики парацетамол и оптальгин, хоть вообще-то ничего не болит. Маразм? Все глотают."

***

Вот так провёл я свой день на седловине. Это всё звучало не слишком героически? Ну если бы я тогда знал, что сейчас вставлю это в рассказ прямо так, без купюр, я бы чего-нибудь приукрасил, конечно...

Снова про Чапаева (и снова не анекдот)

Спал я плохо, урывками. Краткие погружения в сон сопровождались особо яркими и страстными беседами с самим собой. Когда же я выныривал на поверхность из этого липкого бреда, то слышал равномерное тихое шуршание, словно змеи ползают – это снаружи метёт сухой жёсткий снег. Пару раз я зажигал фонарик, и в луче его кружилась у входа серебристая новогодняя пыль. И всё это длилось и длилось, но вдруг, не помню, когда точно это произошло, но определённо после полуночи, тихий шорох исчез. В пещере царила полная тишина. Распогодилось, подумал я, и сладостный холодок под ложечкой прогнал сон. Я хотел встать и приняться за готовку завтрака, но оказалось, что ещё слишком рано. Я снова проверил будильник – не хватало только проспать! Поворочавшись какое-то время в воспалённо-предпраздничном настроении, я неожиданно уснул.

В 4.50 проснулся снова и прислушался. Тишина стояла мёртвая. Вот оно – мой час пробил! Башка тяжёлая, в мутной спросонья голове одна только эта мысль бьётся, но мотивация – аж из ушей лезет. Одеваюсь сразу, как на восхождение – всё прилаживаю, изо всех сил пытаюсь хорошо думать. Собираюсь, как в бой. Хочу выйти «до ветру», и только тут обнаруживаю, что вход в пещеру полностью завален снегом. Страшная догадка приходит мне в голову! Я разгребаю лаз, начиная сверху, где слой снега потоньше. Из образовавшегося отверстия морозная мгла швыряет мне в лицо горсть колючего снега. Метёт! Не веря своему горю, разгребаю завал лопатой и, согнувшись пополам, выбираюсь наружу. Не видать ни зги – всё укутано сумрачным предрассветным туманом, из которого сыпет и сыпет мелкая белая крошка. Вверху, над седловиной иногда просвечивает лунный диск, бледный, как затёртая монета. Иногда проглядывают склоны Хана. Значит, туман не плотный.

Я не тешу себя особыми надеждами, но из добросоветности и, чтобы в случае чего «не было мучительно больно...», продолжаю сборы: топлю воду на чай и завтракаю. Делаю себе много чаю и запиваю им сухари с сыром. В 6.30, как уговорено, вползаю в вихрях снега на гребень, к ребятам. Метёт пуще прежнего! Пока вылез по глубокому снегу на седло, увидел бабушку с того света. Организм-то ещё не проснулся, а тут прямо с порога такая пахота. Все движения – как в замедленном кино. Всё. Восхождение окончено. Надо валить отсюда, и чем быстрее – тем лучше. Договариваюсь с ребятами на 9 – 10 утра и спускаюсь обратно в пещеру. Безо всяких эмоций прямо в пластиковых ботинках (!) залажу в спальник и тут же засыпаю. Финита ля комедия...

Через пару часов я проснулся. Метель шуршит и заносит мне вход свежим снегом. Интересно, как мы будем выгребать на Чапаева по такой-то погоде? Выложил на «стол» неликвидные продукты. С некоторым ожесточением сожрал весь запас шоколада, и на душе, серой и плоской, как погасший экран компьютера, как-то порозовело, что ли. Как раз, когда подошло время уходить, метель вроде улеглась. Вылажу из берлоги и не верю своим глазам – распогодилось!

Распогодилось настолько, что по гребню в сторону вершинной башни уже потянулись люди. Они пришли от южных пещер, и я поражаюсь, как это они успели сюда добраться. Не иначе, вышли ещё когда мело. Впрочем, я из пещеры не выглядывал, может туман уже давно поднялся. Мы с ребятами хмуро обсуждаем ситуацию. Злая досада – вот, что я чувствую, когда вижу над собой эту густую плотную синьку. Хребты, простирающиеся до горизонта, элегантны, как белые свадебные лимузины, но я – нищий без гроша в кармане, и меня отделяет от них невидимая, но абсолютно непреодолимая преграда.