Александр Больных - Сын дракона, внук дракона

• Название: Сын дракона, внук дракона
• Автор: Александр Больных
• Жанр: Фэнтези

---

— Любуйся. Оно тебе всю правду покажет.

Я не без опаски приблизился.

Зеркало древней работы, явно веницейское. Стекло хрустальное, судя по блеску. Рама ореховая, резная, очевидно менее старая, чем само зеркало. Поверху рамы пущены буквы славянской вязи. Господи, до чего я докатился, сам с собой заговорил языком протокола осмотра места происшествия.

Я нагнулся, чтобы прочитать загадочную надпись. Буквы с трудом складывались в слова, хотя надпись оказалась предельно короткой. «Себя зерцало». Интересно. Намек? Я поглядел в зеркало.

В черном поблескивающем провале сначала ничего не отразилось. Словно бы и не стоял я перед зеркалом. Пришлось прищуриться и напрячь глаза, все-таки в избушке было темновато. Я видел самого себя. Ничего сверхъестественного. Нормальный генерал-порутчик госбезопасности. Немного помятый и закопченный, но в остальном вполне ординарный.

— Дуришь мороками? — зловеще осведомился я. — Не промахнись.

— Не спеши, еще увидишь, — в голосе бабки я уловил вполне отчетливое ехидство. Это первая, внешняя оболочка.

— Ты хочешь сказать, будет еще внутренняя?

— Конечно. И не одна.

— Я что, матрешка, по-твоему?

— Человек. А человек — штука очень сложная. На первый взгляд не определишь, кто там внутри. Частенько и на второй взгляд тоже.

Я пожал плечами и снова повернулся к зеркалу.

Облик бравого военного подернулся блеклой синеватой дымкой, слегка засветился. Это свечение мешало разобраться, кто же там появился. я мог различить только исказившиеся черты лица… Невольно попытался потереть зеркало ладонью, однако когти бесполезно скребнули по стеклу. Это неприятное верезжание заставило меня вздрогнуть, и тотчас изображение в зеркале стало четким…

Я невольно отпрянул. Что угодно, только не это…

Налитыми кровью глазами я отыскал бабку.

— Чары наводишь? Ты хоть соображаешь, с каким огнем играешь?

Клубы сернистого дыма совершенно заполнили избушку. Кот недовольно пискнул.

— Я ведь предупреждала, что тебе не понравится, — сухо ответила бабка. — Но я здесь не при чем. Неча на зеркало пенять…

— Коли рожа крива?! — взвился я, больно ударившись макушкой о низенький потолок.

— Написано ведь: «Себя зерцало». Чего же ты хочешь?

Скрежеща клыками, я схватил зеркало, намереваясь шарахнуть его об пол, расколотить вдребезги, в пыль, растоптать и уничтожить, чтобы никто больше не увидел. Однако непонятная сила удержала руку, словно лютая стужа заморозила кровь в жилах. Отражение сковывало и притягивало, как взгляд Медузы-Горгоны. Я окаменел… Из зеркала на меня глядел дракон.

Собрав в кулак все самообладание, я заставил дрожащее от ужаса тело повиноваться, подавил инстинктивное желание бежать, сломя голову. Не показать смертельного испуга, не дать ему овладеть собой. Я не успел просчитать события, но понимал, что паника окажется гибельной.

Удар я получил сокрушительный, однако выдержал. Спорить я не пытался потому что наконец-то поверил в справедливость надписи на раме. «Себя зерцало». Тут не поспоришь. И не следует ссылаться на Козьму Пруткова. «Не верь глазам своим…» Если видишь дракона, значит, перед тобой и есть дракон.

Облизнув враз пересохшие губы, я хрипло спросил:

— А где остальное?

Бабка непонимающе уставилась на меня. Я откашлялся и повторил:

— Что это мое истинное «я» — понятно. Но ты обещала, что под внутренним обликом откроется истинная суть. Где она?

Вот теперь бабка не на шутку перепугалась. Похоже, она рассчитывала избавиться от меня, показав дракона. Не на того напала!

Колдунья исподлобья оглянулась. Потом покопалась в травяных залежах на столе.

— Если настаиваешь — получай. Но не обессудь.

Я от души рассмеялся.

— Не пугай, надоело. Теперь мне вообще ничего не страшно. Пусть другие боятся! Вот он, я!

Не отвечая, старуха швырнула пучок пряно пахнущей травы прямо в зеркало. Я невольно отстранился, ожидая, что трава отскочит мне прямо в… лицо. Но неожиданно пучок канул в черноту, словно не стекло там было, а прорубь. В зеркале что-то колыхнулось, фигуру дракона окутало багровое пламя. Я болезненно поежился, как будто это меня окутал колдовской огонь. Очень быстро сполохи залили все зеркало, казалось, они вот-вот вырвутся наружу, сжигая все вокруг. Я покрепче стиснул зубы.

Понемногу разгул адского пламени начал стихать, зеркало вновь почернело. Я напряженно вглядывался в него, ожидая появления очередного образа. Увы. Он так и не возник. В непроницаемой черной глубине метался багрово-красный силуэт, никаких деталей, никаких подробностей. Только скорченный язык огня.

— Что скажешь на это, старая лгунья? — Я криво усмехнулся. — Готов побиться об заклад на что угодно, но в саламандры ты меня не запишешь. Отказала твоя колдовская штучка.

Старуха была озадачена не меньше меня.

— Ничего не понимаю, — промямлила она. — Никто не может оказаться сильнее зерцала. Никто не может спрятаться от зерцала. Ведь это значило бы оказаться сильнее самого себя и скрыться от самого себя. А этого не может быть…

— Потому что не может быть никогда, — недовольно закончил я.

— Хватит. Теперь поговорим о будущем…

— Нет! — с неожиданным пылом отрезала старуха. — Я тебе более ничего не скажу. Довольствуйся увиденным.

— Неповиновение власти? — задумчиво спросил я.

— Зерцало показало, что с тобой связано нечто ужасное. Я не хочу навлекать на себя проклятие, пытаясь открыть это будущее.

— Даже рискуешь отказать дракону?

— Да.

Я озадаченно примолк. Потом еще раз вгляделся в зеркало.

И мое сердце оледенело. Лишь теперь я осознал, что в пляске языков огня таилось нечто. Я вдруг превратился в маленького мальчика, которому предстояло войти в темную комнату, каждый угол которой страхом. Именно так: не таил в себе страх, а сам был страхом. На меня надвигалось непонятное, всеобъемлющее, ужасное. Само воплощение ужаса.

И я завопил.

Впрочем, после первого же истеричного взвизга я опомнился и прикусил язык. Красный словно помидор я недовольно буркнул:

— Пожалуй, я пойду.

— Как знаешь, — покладисто ответила старуха. — Только помни, что скоро тебя ждет неприятная встреча.

— Ничего. Переживем. Предупрежден — значит вооружен.

Я уже повернулся было к двери, но спохватился.

— А зеркало я заберу с собой.

— Как? — растерялась старуха. Кот разразился градом непристойных мявов.

— Конфискую.

— Нет!

— Уймись, старая. Я не собираюсь красть его. Просто одолжу на время и верну назад, когда надобность в нем минет. Должен ведь я узнать, кто на меня работает. А то живешь и не подозреваешь, какая рядом таится ехидна.

Колдунья вскинулась, но я оттолкнул ее.

— Хватит! Я же сказал — верну.

Кот прыгнул мне на шею. Пришлось схватить мерзкое животное за хвост и кинуть обратно на печку. Не дожидаясь новых нападений, я пробился к выходу из избушки и опрометью кинулся к вертолету.

* * *

Я сидел в кресле первого пилота и недовольно разглядывал свое отражение в небольшом зеркальце. Помятая, поцарапанная физиономия, в глазах все еще прячется испуг, форменная рубашка разодрана, за воротником торчит дубовая веточка, огромные пятна пота, кровавые потеки… М-да, законченный бандит, а не генерал-порутчик. На коленях потрепанный генерал держит что-то большое и плоское, завернутое в грязный китель. Опаски ради я предпочел оставить «Себя зерцало» закрытым, мало ли что может случиться с неосторожным, который глянет в него.

С непривычки довольно жутковато лететь в вертолете, которым управляют гремлины. Скромные, смышленые, работящие создания не любят показываться на глаза человеку и предпочитают скрываться внутри опекаемого механизма. У технологических бесей, как и у обыкновенных, существует узкая специализация, однако за счет сложности современной техники, гремлинов куда больше, чем обычных бесей. Моторные, топливные, радиолокационные. Аналоги домового, банного, овинного. Каждый следит за своим участком, ревниво охраняя его от посторонних посягательств. Однако, если найти с ними общий язык, то механизм начнет работать безукоризненно. Мы с Ерофеем взялись решать проблему не с того конца. Разумеется, если отрубить голову, то проблема зубной боли разрешится радикально, раз и навсегда. Но не менять же дантистов на палачей… С помощью Задунайского мне удалось договориться с гремлинами, крест животворящий действовал на них так же, как на прочую нечисть. Трудились не за совесть, а за страх, и потому сомнений не возникало. Но, повторяю, иногда мурашки по коже бегают, когда видишь, как шевелится сам по себе штурвал, самостоятельно переключаются тумблеры. Хорошо еще Оберст время от времени наводит порядок. Разумный, строго дозированный террор

— мудрейшее изобретение. Кстати, кличка оказалась пророческой. Мы его уже произвели в ефрейторы, глядишь лет через двести дорастет и до полковника.