Карен Робардс - Никому не говори…

• Название: Никому не говори…
• Автор: Карен Робардс
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Остросюжетные любовные романы
• Год: 2004
• ISBN: 5-699-08043-0

Молодая женщина Карли Линтон возвращается после развода в свой родной город.

Здесь она хочет забыть прежние невзгоды и начать новую жизнь. Ее давний приятель, бывший гроза городка Мэтт Конвере, за двенадцать лет успел стать местным шерифом. Он не забыл Карли и ту волшебную ночь после выпускного бала, которую он провел с ней. И когда в городке начинают происходить странные события и объектом неизвестного злоумышленника становится Карли Линтон, Мчтт начинает расследование. После нового нападения на Карли шериф приходит к выводу, что ее возвращение кому-то очень мешает…

---

Мэтт не слишком надеялся на успех (совпадение было возможно только в том случае, если образцы ДНК преступника уже были в файле) и решил применить менее высокотехнологичный способ, а именно: сведение концов с концами. Он лег на спину, уставился в темноту и начал заново обдумывать то, что знал или считал, что знает.

Во-первых, из описания потерпевших следовало, что он сантиметра на два-три выше Сандры, то есть имеет рост от ста восьмидесяти до ста восьмидесяти трех, крепкого телосложения и обладает светло-голубыми глазами без ресниц. Отсутствие ресниц говорило в пользу светлых волос. У блондинов и людей с русыми волосами ресницы обычно бывают светлыми, почти незаметными, и кажется, будто они отсутствуют, что соответствовало описанию Карли.

Во-вторых, преступник носил в тридцатиградусную жару глухую маску. О чем это говорило? Если бы он хотел нагнать страху, то стремился бы подольше поиздеваться над своими жертвами и получить извращенное удовольствие от их мучений. Но этого не было; по словам Карли, ублюдок пытался как можно скорее перерезать ей горло. Следовательно, страх был тут ни при чем.

Может быть, малый был обыкновенным психом, решившим одеться как ниндзя из комиксов? Но тогда почему этот псих сознательно избрал Карли своей жертвой? Вероятность такой версии была слишком мала.

Может быть, этот тип не хотел, чтобы его узнали? Куртка и глухая маска должны были скрыть его личность в том случае, если преступника увидит кто-нибудь, кроме жертвы, или если жертва выживет и сумеет описать напавшего. Мэтт предпочитал пользоваться этим безличным термином; при мысли о том, что ублюдок хотел убить Карли, его охватывала такая бессильная ярость, что он был просто не в состоянии рассуждать логически.

О правдоподобности этой версии говорили слова «теперь я узнал тебя», сказанные им Карли. Но где он с ней познакомился? Вопрос был на миллион долларов. Конечно, это могло произойти в темной столовой. То. что нападавший и взломщик — один и тот же человек, не вызывало у Мэтта ни малейшего сомнения.

Сам Мэтт ставил на последний вариант. В его пользу говорила и статистика: жертва обычно знает своего убийцу.

Значит, это был плотный светловолосый мужчина со светло-голубыми глазами, ростом около ста восьмидесяти сантиметров, которого без маски могли бы узнать Карли, Сандра или случайный прохожий.

Конечно, еще одной уликой были рана и обильные следы крови, оставленные нападавшим на месте преступления. Следовало сказать «браво, Карли». Она была бойцом от рождения; ее воинственному духу позавидовал бы любой мальчишка.

Они известили все окрестные больницы на случай, если туда придет человек с раной на ноге, которая могла быть нанесена зазубренным осколком стекла. Что же касается самой крови, то в ней недостатка не было. Мэтт уже определил ее группу: нулевая, как у половины населения США. Проку от этого было немного. Разве что совпадет ДНК…

Следы крови — спасибо собакам Билли Тайнена — привели Мэтта к месту, где было припарковано транспортное средство преступника. Похоже, это был грузовик с приводом на все четыре колеса, потому что место было отдаленное от дороги и труднодоступное. Но здесь таких машин было навалом. Попытки найти на месте преступления отпечатки шин или какую-нибудь другую важную улику оказались безрезультатными.

Четвертой ниточкой был след ноги. Когда Мэтт ворвался в переднюю дверь, преступник выскочил в заднюю. Однако малому пришлось обогнуть дом; в спешке он споткнулся о ведро с красной смолой, которой Карли мазала крышу, наступил в жидкость и оставил отчетливый отпечаток. Сегодня Мэтт сделал с этого отпечатка гипсовый слепок и собирался изучить его.

Пятая ниточка была последней по счету, но не по значению. Носовой платок. Гладкий белый мужской платок, видимо, пропитанный чем-то вроде хлороформа; преступник воспользовался им, чтобы усыпить Сандру, потерявшую сознание после удара по голове. Ублюдок пытался сделать то же самое с Карли, но куда менее успешно. Мерзавец уронил платок, когда Карли ударила его осколком стакана по ноге.

Платок тоже нужно было исследовать и выяснить, какой жидкостью пользовался преступник. У Мэтта были некоторые предположения на этот счет, однако для верности следовало дождаться ответа из лаборатории.

Но самым ценным в платке было то, что на нем имелись…

Ночь раскололась от крика. Крика испуганной женщины, эхом отразившегося от стен и возбудившего все нервные окончания Мэтта. Карли! Он понял это еще до того, как соскочил с дивана и понесся по лестнице, перепрыгивая через две ступеньки. Страх добавил ему прыти. Сердце колотилось. Во рту пересохло.

Истерически залаяла собака, и от этого лая на ногах Мэтта выросли крылья.

О господи, неужели этот ублюдок сумел еще раз пробраться к ней?

Мэтт вспомнил, что не. взял с собой револьвера. И понял, что оружие ему не потребуется. Если убийца действительно там, он, Мэтт, задушит его голыми руками.

И получит от этого величайшее наслаждение.

Конверс ворвался в спальню как регбист, преодолевающий последний метр перед зачетным полем. Дверь отлетела в сторону. Карли сидела на кровати и кричала. Ее огромные глаза блестели в свете, пробивавшемся из полуоткрытой двери ванной. Проклятая собака с лаем устремилась к нему, норовя тяпнуть за голую лодыжку. Мэтт уклонился, зажег свет, крикнул «фу, Энни!» и увидел, как кот, совершив прыжок, который сделал бы честь олимпийскому чемпиону по гимнастике, приземлился на спинку кресла.

Эхо криков еще звучало в воздухе, но Мэтт уже обнаружил, что в комнате нет никого, кроме Карли и его самого.

— Молчать, Энни, — сказал он собаке. Та попятилась, продолжая лаять, но, к удивлению Мэтта, быстро умолкла, видимо, узнав в нем друга.

Он стоял в середине комнаты, тяжело дыша, стараясь справиться с сердцебиением, и следил за тем, как Карли приходит в себя. Все было ясно.

— Мэтт… — срывающимся голосом произнесла она, и тут в комнату влетели все три девицы, ахая и восклицая:

— Мэтт, что случилось?

— Карли, ты в порядке?

— Кто-то пытался забраться в дом?

Мэтт повернулся и покачал головой. На одной была короткая ночная рубашка, на другой — длинная майка, на третьей — пижама. Лисса накрутила волосы на бигуди; Дани собрала свои в конский хвост, чтобы выпрямить; лицо Эрин блестело от крема.

Сестры уставились на него, открыв рот. На их лицах были написаны удивление и веселое любопытство. Мэтт понял, что стоит в одном белье, и нахмурился.

— Прошу прощения. Мне приснился дурной сон, — еле слышно пролепетала за его спиной Карли. Мэтт понял, что она обращается к сестрам.

— О'кей, я сам займусь этим. Брысь отсюда, — сказал Мэтт и грозно шагнул к ним. Нахалки только улыбнулись в ответ. Они продолжали лукаво улыбаться даже тогда, когда Мэтт заставил сестер попятиться, закрыл дверь у них перед носом и надежно запер ее. О господи, за что ему такое наказание?

Потом он повернулся к Карли. Та была белой как полотно — точнее, бесцветной, и Мэтт понял, что она еще не пришла в себя. Ее волосы напоминали спутанную львиную гриву, вокруг лица вились светлые спирали. Кукольные голубые глаза были широко открыты, губы дрожали. Она сидела прямо, маленькая, беззащитная и очень женственная. Мэтт видел только ее розовый топ, потому что все остальное прикрывала скомканная простыня. Плечо заклеивал большой кусок пластыря телесного цвета, левая ладонь была замотана белым бинтом.

При воспоминании о том, как близка она была к смерти, у Мэтта свело живот.

Конверс прошел по ковру, выключил верхний свет, инстинктивно напрягся, когда Карли, оказавшись в темноте, негромко ахнула, затем подошел к ванной, выключил свет и там, вернулся к кровати, поправил простыню и сел рядом с Карли.

Она прижалась к нему, издав негромкий стон, от которого у Мэтта сжалось сердце. Он положил под голову подушку, лег на спину, привлек к себе Карли и обнял ее. Она положила голову ему на плечо и обвила его рукой.

Она снова пахла его мылом. Но уже не «Ирландской весной». Он сменил сорт, потому что каждый раз возбуждаться в душе было, мягко говоря, не очень удобно. Теперь она пахла «Изюминкой». Он понял, что мыло придется менять снова.

— Расскажешь? — спросил Мэтт в темноте. Она вздрогнула.

— Ладно, — сказал он, остро ощущая тепло прижавшегося к нему тела. Но это была Карли, раненая, испуганная, нуждавшаяся в нем, так что думать о сексе не приходилось. Во всяком случае, сегодня. — Можем сыграть в «угадайку». Это был один из твоих старых кошмаров или новый?

— Глаза, — снова вздрогнув, сказала она. — Мне снились его глаза. Они смотрели на меня. А потом мне приснился Дом.

Мэтт без труда догадался, что эти глаза принадлежали ублюдку, который напал на нее. Вспомнив, что чуть не потерял Карли, он крепче прижал ее к себе, и она доверчиво прильнула к нему. Он всегда забывал, какая она маленькая, но в такой позе не заметить этого было невозможно. Ступни Карли едва достигали его лодыжек, тело казалось невесомым, но было таким нежным, жарким и женственным, что…