Сьюзен Робинсон - Леди Неукротимость

• Название: Леди Неукротимость
• Автор: Сьюзен Робинсон
• Жанр: Исторические любовные романы

Основная коллизия книги вызывает в памяти знаменитую пьесу «Пигмалион». С одной стороны — Алексис де Гранвиль, маркиз Ричфилд, знатный и баснословно богатый. С другой—юная американка Кейт Грей, настоящее «дитя природы», не знакомое со светскими манерами и порой употребляющее такие выражения, что окружающие зажимают уши. Каждая встреча подобных персонажей, столь удачно выбранных, ведет к забавным столкновениям и в конечном счете — к любви.

---

Склонившись над ней, он поцеловал кончик ее носа.

— Офелия не сдалась бы. Она твердо решила про себя стать хозяйкой замка Ричфилд, и она была так настойчива в достижении своей цели.

— Это у нас фамильная черта, — сказала Кейт и внезапно замерла. — Ш-ш.

Она высунула голову из-под его руки и прислушалась.

— Что? — спросил он.

— Я слышу Динклей.

— Боже упаси!

— Быстро! К стене. Мы перебежим в другую башню.

— Все, что угодно, лишь бы не встретиться с Динклями.

Алексиса вернул к окружающей действительности его собственный смешок. Он огляделся вокруг и увидел, что он остановился в Длинной галерее, которая соединяла комнаты, где жили члены семьи, с комнатами для гостей. Галерея, по одной стороне которой шли высокие окна, была отделана дубовыми панелями и освещалась двадцатью серебряными канделябрами, которые были украшены фамильным гербом. Он снова возобновил свой путь, проходя мимо портретов, висевших на стенах.

Вздохнув, он остановился рядом с портретом Карла II и обратился к нему:

— Это нужно сделать, ваше величество. Вы должны понимать, что долг перед женщиной нужно выполнять.

Карл взирал на него с портрета с королевским безразличием. Алексис снова вздохнул и направился в коридор, который вел к апартаментам Каролины. Он остановился перед ее дверью, положил руку на ручку, а затем убрал ее.

Разглядывая дверные панели, он почувствовал, что его настроение портится с каждой секундой. С ним что-то случилось. Мысль о том, что придется отбиваться от Каролины и даже, может быть, уступить ей, беспокоила и раздражала его, л он постоянно вспоминал о том, какой невинной и озадаченной выглядела Кейт на ступеньках в Башне духов. Он вспомнил, как она назвала себя падшей женщиной.

— Лучше не сегодня, — пробормотал он.

Он развернулся на каблуках и пошел назад. Когда он открывал дверь в Длинную галерею, она ударилась о что-то твердое.

— Черт! — воскликнул Вэл.

Его друг отступил назад, в круг света, отбрасываемого свечами, когда Алексис вошел в галерею. Вэл держал в руках длинный, тяжелый меч. Его лезвие поблескивало в свете канделябров, но этот блеск казался тусклым по сравнению с сиянием золотистых волос и горящими ненавистью глазами.

— Что ты собираешься делать с этим мечом? Вэл поднял меч вверх, отдавая ему салют.

— У мадемуазель Сен-Жермен очень необычный вкус.

Алексис молча ждал, скрестив руки на груди.

— Ну, хорошо. Сегодняшний вечер прекрасно подходит для того, чтобы избавить старую добрую Англию от гнойного нарыва по имени Джеймс Бруднелл, граф Кардиган.

Протянув к нему руку, Алексис преградил ему путь. Вэл сердито посмотрел на него, но отдал ему меч.

— Я отдаю его тебе только потому, что ты не вооружен, а я не хочу ранить тебя в борьбе.

— Конечно, — сказал Алексис. — Не будем принимать во внимание тот факт, что ты устал оттого, что донес его сюда из большого зала. У тебя дрожат руки. Пойдем.

Он успокаивающим жестом взял Вэла за руку, и они направились обратно, в то крыло, где были расположены их комнаты.

— Ты никогда не шпионил за своими людьми, — сказал Вэл.

— Конечно, нет.

— А он шпионил. Он пытался отдать под трибунал офицера, который заказал на обед не то вино. У него был самый дорогой полк в конной гвардии. Все офицеры обязаны были обзавестись чистокровными лошадьми — для охоты, понимаешь — иметь самую изысканную кухню, шить одежду у самых дорогих портных.

— Не стоит убивать его за то, что он избалован, как примадонна.

Они подошли к комнате Вэла. Алексис пересек гостиную и направился в кабинет взять графин с портвейном. Он предложил стакан Вэлу, но тот отказался. Алексис оперся на каминную доску и наблюдал, как Вэл переходит от кресла к столу, от стола к дивану, от дивана к окну. Дольше всего он простоял у окна, устремив взгляд в темноту.

— Ненависть пожирает твое здоровье, — сказал Алексис.

Вэл резко обернулся и сердито посмотрел на него.

— В тот день ты тоже пробирался по колено в крови.

— Поэтому я хочу знать правду, Вэл. — Ответом ему стал золотистый затылок друга.

Алексис поставил стакан, подошел к своему другу и стал у него за спиной.

— Расскажи мне.

— Нет.

Вэл прислонил ладонь к стеклу. Алексис знал, что если прикоснуться к этой ладони, то она окажется такой же холодной, как и стекло под ней.

— Тогда я расскажу тебе, что произошло, — сказал он. — Чтобы проскакать по долине смерти, понадобилось не больше двадцати минут. Полторы мили под перекрестным огнем прямо навстречу жерлам пушек, сначала ты видел только мелькание клинков в воздухе, стреляющие во всех направлениях пистолеты. Острые сабли рассекали на куски все, что попадалось на пути. Вокруг тебя только свист пуль, гулкие удары ядер и разрывы снарядов, и чем дольше ты скакал, тем больше людей падало на землю, пока земля не покрылась полностью телами людей и лошадей.

— Прекрати, — Вэл опустился на кушетку у окна.

— Ты был весь залит кровью, когда я нашел тебя, наполовину скрытым лежащей лошадью.

Вэл взорвался. Он бросился на Алексиса, его кулаки мелькали в воздухе. Алексис ловко увернулся и поймал его. Падая вперед, он усадил своего друга обратно на кушетку, а затем схватил его молотящие воздух кулаки и завел их Вэлу за спину. После этого он продолжил свой монолог, одновременно стараясь удержать своего друга на месте.

— Помнишь звуки артиллерии? Невинный тихий свист и шипение — и вот у человека оторвана голова, ноги или, может быть, только вырван глаз или челюсть.

— Боже, Алексис, нет! — Вэл напрягся и попытался подняться, затем издал крик, полный боли, и рухнул на кушетку. Он зарылся лицом в подушку, и его плечи начали вздрагивать.

Алексис потряс его за плечо:

— Расскажи мне.

— Рассказать тебе? — Пытаясь подавить всхлипы, Вэл повернул свое мокрое лицо к Алексису. — Черт бы побрал твою душу. Я расскажу тебе это хотя бы только для того, чтобы сделать твои ночи такими же ужасными, как мои. Я скакал назад. Я почти ничего не видел впереди из-за дыма, но землю под ногами видел хорошо. Я скакал по ковру из тел, тел моих друзей и моих солдат. Этертон был рядом со мной, но пуля попала ему прямо в грудь, и он упал с коня. Я попытался вернуться к нему, но сразу же за мной скакали другие, возвращавшиеся назад. Меня увлекли вперед, но я слышал, как он зовет меня.

Вэл замолчал. Он не замечал дрожи, которая сотрясала его тело. Алексис отпустил его, но Вэл даже не пошевелился.

— Он звал меня, — сказал Вэл, — умолял меня помочь ему. Но я не видел его. Я еще не был ранен, меня ранило, когда я уже почти выбрался оттуда. Я должен был увидеть его. Он повторял мое имя снова и снова, и наконец, я отыскал его. Я как раз поворачивал своего коня, чтобы вернуться, но в этот момент что-то ударило меня. Если бы я только остался в сознании.

— Но ты же пытался вернуться.

— Мне рассказали потом, что у него вырвало снарядом половину позвоночника. Я мог бы спасти его раньше, прежде чем его ранило во второй раз. Каждую ночь после этого он приходит ко мне во сне и зовет, зовет, зовет меня, — Вэл подавил смешок. — Но я перехитрил старого Этертона. Я больше не сплю. Правда ведь, очень умно с моей стороны?

С трудом подавляемые смешки Вэла переросли в смех. Алексис присел на корточки и смотрел, как его друг содрогается от горького веселья. Он протянул руку и несильно ударил Вэла по лицу. Вэл мигнул и умолк.

— Ты хочешь ссоры, Алексис?

— Ты чувствуешь себя виноватым, потому что ты не попал в число тех сотен человек, которые погибли. Но это не твоя вина. И никто не мог бы спасти Этертона. Если бы ты вернулся, вы оба были бы убиты.

— Оба? — Вэл покачал головой. — Нет. Я спас бы его.

— Почему ты так уверен в этом? Все остальные погибли.

— Но я мог бы спасти его.

Алексис схватил Вэла за руку и рывком заставил его подняться.

— Что бы ты смог сделать? Его лошадь была мертва. Ты смог бы перевезти его вместе с собой? Преодолеть весь этот путь? Ты был уже ранен. Ты тоже был бы убит.

Вэл внимательно смотрел на Алексиса, как мальчик, повторяющий урок за учителем:

— Я тоже был бы убит.

— Скажи это еще раз, громче.

— Я тоже был бы убит.

Алексис оттащил Вэла в спальню. Он затолкал его в кровать, а затем полез в стоящий рядом столик за бутылкой. Налив воды в стакан, он отмерил туда несколько капель из бутылки, а затем протянул стакан Валу.

— Выпей.

— Мне не нужен лауданум. Ты же знаешь, что я его не пью.

— Если ты не выпьешь его по своей воле, я заставлю тебя сделать это.

Вэл выпил, сунул стакан Алексису и в ярости откинулся на подушки.

Алексис стоял над ним.

— Скажи мне еще раз.

— Иди к черту. Ну, хорошо. Я тоже был бы убит?

— И?

— И я ничего не смог бы сделать, будь ты проклят.

— И?

— Дьявол. Хорошо! Мне не в чем себя винить.

— Хорошо, — Алексис направился к дверям.