Майкл Роэн - Кузница в Лесу

• Название: Кузница в Лесу
• Автор: Майкл Роэн
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-024520-3, 5-9577-1451-8

Кузнец-чародей, несущий высокий жребий Последнего из рода древних королей… Гордый воин, не страшащийся ни людей, ни богов, ни демонов… Веселый бродяга, верящий в удачу — и словно бы удачу притягивающий… Странная женщина из «народа холмов», обладающая мистическим даром…

Таковы последние из защитников Добра в мире, уже попросту разучившемся противостоять Злу… Такова четверка храбрецов, готовых встать на пути у безжалостной силы Льда, поглощающего все новые и новые мирные королевства…

Но вчетвером им не выстоять против колдовской мощи Льда — и необходимо сколь угодно дорогой ценой объединить и поднять на борьбу с врагом все племена и государства мира…

---

Майкл Скотт РОЭН КУЗНИЦА В ЛЕСУ

Прелюдия

Между юностью и зрелостью наступает время поисков и открытий; между обучением и мастерством лежит пора странствий. О странных годах обучения кузнеца Элофа, о его великих и ужасных свершениях и о зловещем окончании его знакомства с учителем Зимние Хроники повествуют в Книге Меча. Но когда эта буря миновала и долгие месяцы болезни подошли к концу, в сердце Элофа снова пробудилось его заветное желание, и теперь он был волен исполнить свою мечту. Об этой мечте и о скитаниях в неведомых землях и закоулках времени повествуется в Книге Шлема.

Глава 1 ОГОНЬ ЗАЖЖЕН

Порыв свежего морского ветра разбудил Элофа, когда его голова склонилась над рукописью, исписанной мелким почерком. Ветер ворвался в открытую дверь кузницы, прижав к земле языки пламени в очаге, пригасив лампы с тростниковыми фитилями и обдав неожиданным холодом его голую шею. Он резко выпрямился и заморгал в колеблющемся свете ламп с инстинктивной настороженностью внезапно проснувшегося человека. Он был не здесь, а где-то далеко, в черных болотах или заснеженных горах, преследуя тень из своего прошлого, исчезавшую перед ним, менявшую облик в его руках и появлявшуюся за его спиной — вечно близкую, вечно ускользающую…

За его спиной с мягким стуком захлопнулась книга, и он нетерпеливо встряхнул головой, избавляясь от остатков кошмара.

— Как проходит ночь? — спросил он, не поворачивая головы.

— Как заведено, — спокойно ответил Рок. — Судя по моим песочным часам, остался еще час до полуночи. Тебе пора ложиться — Иле не потерпит никаких возражений. Марта и старый Хьоран уже давно ушли, а завтра наступает великий день для лорда Керморвана. Спи, если завтра хочешь быть бодрым и готовым к этому.

— Я не могу заснуть.

— Тогда ты ловко притворялся. Еще минуту назад…

— Я хочу сказать, что не смею заснуть. Не сейчас, когда моя бедная голова так отягощена мыслями и заботами. Даже мои сны полны отравы.

— Значит, ты так и не нашел ничего, что могло бы помочь тебе?

Элоф покачал головой.

— Нет, ничего. А ты?

Рок встал, подошел к скамье, нагруженной увесистыми томами, и положил книгу, которую он читал, на верх самой высокой стопки.

— То же самое. Многое очень увлекательно, многого я просто не понимаю, но ничего, что могло бы представлять интерес для тебя.

Он посмотрел на коробку со свитками рукописей, стоявшую возле стола Элофа, и перегнулся через его плечо.

— Не так уж много осталось. Жаль, что наш покойный и неоплаканный мастер-кузнец не взял с собой на юг больше книг из своей драгоценной библиотеки. Теперь все будет потихоньку плесневеть в старой башне…

— Если дьюргары еще не захватили ее, — отозвался Элоф. — Или… другие.

— Ты имеешь в виду Лед? — тихо спросил Рок и бросил невольный взгляд во тьму за дверью. — Сомневаюсь, что в книгах для него найдется что-то интересное.

— Да, но там есть и другие вещи. Мы так и не нашли шлем, который я сделал, среди вещей мастера-кузнеца. Шлем Тарна… Он обладает большой силой.

Рок пожал плечами.

— Кажется, он позволял незаметно проходить среди людей и каким-то образом перемещаться из одного места в другое — если то, что ты видел после его создания, было правдой.

— Было, — сурово ответил Элоф. — Я видел это и на Льду. Вот свиток, который изучал Ингар, когда составлял план работы над созданием шлема, — видишь, на нем даже остались меловые отметины от его рукавов… — Он замолчал и перевел дыхание. Рок ничего не сказал в ответ. — Это трактат о силе масок с примечаниями мастера-кузнеца, который многое узнал от эквешцев о том, как маска может превращать владельца в свой живой символ. Если я правильно понял, такое превращение должно лежать в основе силы шлема. Помнишь, какие свойства он велел мне вложить в него? Сокрытия, изменения, способности двигаться незаметно и утонченно. Это знание тревожило мой сон: я наконец понял, как должен действовать шлем и как велико его истинное могущество. Это маска, безупречная маска, отзывающаяся на мысли своего владельца. Если он думает о тени, то становится невидимым. Если он думает о какой-то форме, она скрывает его собственный облик. Если он подумает о другом месте и облечется своей мыслью, то попадет туда.

Рок сглотнул.

— Это пагубная сила, которой нельзя владеть с легким сердцем. Иногда я думаю о многих местах, где никогда не буду. Но дьюргары знают, что делать с шлемом, даже если никто другой не знает…

— Думаю, у них его нет.

Рок внимательно посмотрел на своего друга.

— Судя по твоему тону, у тебя есть основания так думать. Где же он?

Элоф тяжело вздохнул.

— В тот последний час ты видел то же самое, что и я. Два лебедя улетели на восток…

— Но ты сделал только один шлем.

— Когда я впервые увидел Кару — еще до изготовления шлема, — на ней был плащ с подкладкой из черных лебединых перьев. Но у Лоухи не было такого плаща. И почему они ехали к мастеру-кузнецу на лошадях, подвергаясь всевозможным опасностям, если обе могли изменить свой облик и улететь? Очень может быть, что в ту ночь Лоухи приказала мастеру-кузнецу создать для нее нечто, что могло бы сравниться с силой, которой обладает Кара.

Элоф встал, и драгоценный пергамент смялся в его могучих пальцах, сведенных внезапной судорогой; толстый деревянный стержень в его центре жалобно заскрипел и сломался. Элоф раздосадовано посмотрел на него и бросил на стол. Пергамент был так же покорежен, как сломанный черный клинок, лежавший перед ним.

— Теперь ты понимаешь, почему я должен последовать за ней, кем и чем бы она ни оказалась на самом деле? Великая сила, созданная мною, снова попала в дурные руки. Я снова должен найти ее и, если понадобится, уничтожить. А Кара — единственная ниточка, которая может привести меня к Лоухи. Даже если бы я не хотел освободить Кару, то все равно должен следовать за ней, найти ее. Даже если бы я не любил ее…

Рок поджал губы и отвернулся, словно от внезапной вспышки пламени в кузнице. Он осторожно провел пальцем по куску искалеченного металла.

— Для такого дела тебе придется заново отковать свой странный меч. Немногие мечи послужили бы тебе в час нужды так же верно, как этот. — Он потянулся и громко зевнул. — Но пока что постарайся хотя бы отдохнуть. Усталые глаза не замечают того, что ясно видно при свете дня.

— В самом деле, — кивнул Элоф. — Хорошо, я постараюсь, но не прямо сейчас. Пока что я немного посижу тут и постараюсь хотя бы починить рукоять, если ничего другого не остается. Работа для рук прояснит голову.

Когда Рок ушел, Элоф разгладил измятый свиток и положил его на место. Потом он вздохнул и повернулся к мечу. Сила удара, изогнувшая и перекрутившая металл клинка, вырвала витки серебряной проволоки из рукояти; их облачные узоры, переменчивые и прекрасные, как болотные небеса, под которыми они были созданы, пропали безвозвратно. Элоф на мгновение задумался, потом взял котомку со своими инструментами и отнес ее на рабочую скамью у окна. Там Марья, служившая поденщицей у старого Хьорана, держала свою работу. Вместо почерневших кузнечных инструментов на полках были разложены изящные пинцеты, маленькие тиски, тонкие напильники и острые резцы, ибо Марья была искусным ювелиром. Элоф выбрал острое лезвие и достал из бокового кармана котомки сверток из жесткой кожи; из одного конца свертка выпало несколько сухих иголок. Он очень аккуратно развернул кожу. Внутри лежала сухая сосновая ветка, почти лишенная игл, если не считать одного маленького отростка, который он осторожно отделил с помощью лезвия.

Положив веточку на гладкую каменную плиту, Элоф нанес на нее тонкий слой яичного белка и костного клея, разбавленного крепким спиртом, и накрыл сверху почти невесомым листом кованого серебра, тоньше самого тонкого пергамента. Он подышал на серебро, пока на поверхности не проступили призрачные очертания веточки. Потом, пользуясь тонкими остроконечными инструментами, он начал медленно разглаживать ее, терпеливо обводя очертания каждой иглы, поворачивая и добавляя еще серебряной фольги, пока веточка не оказалась полностью закрытой, заключенной в тончайший серебряный футляр.

Теперь она напоминала прежний талисман. В ней оставалось мало силы, но это была слишком ценная вещь, чтобы просто избавиться от нее. Пока на ней есть иглы, даже мертвые и пожелтевшие, частица лесной силы остается в дереве… Он улыбнулся.

— Никакой осенний ветер больше не унесет эти иглы. Для них наступила серебряная пора, и я буду носить их с собой везде, где бы я ни был.

Такие слова он произнес над своей работой, а потом, размотав проволоку, прикрепил веточку к рукояти и снова плотно обмотал проволокой. Рукоять выглядела такой же надежной, как и прежде, но Элоф нахмурился, когда взял ее в руку. Что такое рукоять меча без клинка? Он с досадой отложил ее в сторону. Ночь безмолвствовала, если не считать жалобных завываний ветра, приносившего с собой отдаленный плеск волн в гавани или стук копыт припозднившегося всадника по брусчатке мостовой. Сонливость совсем покинула Элофа; внезапно он с новой силой ощутил потребность в знаниях и нетерпеливо взял другой свиток, оказавшийся пространным трактатом об извлечении металлов из руды. Кроме главы о странных силах, приводимых в движение железом и медью в едких растворах, там не было ничего интересного.