Сакс Ромер - Возвращение доктора Фу Манчи

• Название: Возвращение доктора Фу Манчи
• Автор: Сакс Ромер
• Издательство: Деком
• Жанр: Детективная фантастика
• Год: 1993

Перед вами знаменитый сериал, посвященный приключениям Найланда Смита — британского детектива, вступившего в смертельную схватку против злобного гения — доктора Фу Манчи.

---

— Даже дети, получая тумаки и шишки, чему-то учатся, — продолжал читать лекцию столь знакомый мне то пришепетывающий, то гортанный голос, владелец которого с видимым тщанием подбирал слова, по привычке, видимо, стараясь, чтобы никто не мог понять его истинных мыслей. Впрочем, благодаря долгой практике общения с нашим замечательным доктором мы научились понимать его с полуслова. А он продолжал:

— «Обжегшийся на молоке на воду дует!» — так, по-моему, звучит известная пословица. Однако инспектор Найланд Смит, который пользуется особым доверием департамента Индии и может контролировать действия имперской криминальной полиции, ни на воду, ни на молоко категорически дуть не желает и уже дважды низвергался в камеру, полную анестезирующих средств моего собственного изготовления из гриба-дождевика…

К этому моменту я окончательно собрался с мыслями, чтобы осознать чудовищный факт: игра наша закончилась. Мы теперь полностью в руках доктора Фу Манчи. Финиш!

Мы находились в комнате с низким сводчатым потолком, старой кирпичной кладкой стен, закрытых драпировкой, на которой была вышита в утонченной китайской манере вереница белых павлинов на зеленом фоне. Пол скрывал зеленый ковер, а вся мебель была из того же черного дерева, что и стул, к которому я был привязан. Впрочем, меблировка была довольно скудная. В одном углу этого помещения, напоминающего подвал башни, находился тяжелый стол с бумагами и книгами, рядом стояло резное кресло с высокой спинкой. Справа, рядом с единственным входом в комнату, полуприкрытым бамбуковым занавесом, находился стол поменьше. Над ним висела серебряная лампа. На столе в серебряном подсвечнике курилась благовонная палочка, пуская вверх тонкую струйку дыма.

В кресле с высокой спинкой, одетый в зеленый халат с какой-то экзотической вышивкой, в которой лишь при ближайшем рассмотрении можно было признать огромного белого павлина, сидел Фу Манчи. Маленькая шапочка венчала его удивительный череп. Одна напоминающая клешню рука покоилась на столе черного дерева. Он сидел, слегка повернувшись ко мне. На лице его была маска бесстрастного злого гения. Несмотря, а может быть, как раз потому, что лицо доктора Фу Манчи имело все характерные признаки высокого интеллекта, оно было поразительно отталкивающим. А его зеленые глаза, которые то загорались, как у кота в темноте, то гасли и тускнели, как подернутая ряской болотная жижа, были не зеркалом души, а эманацией злого духа, вселившегося в это сухопарое и сутулое тело.

Перед ним, распростертый на полу, полуголый, с поднятыми над головой и прикованными цепью к стене руками, лежал Найланд Смит. Он был в полном сознании и не мигая смотрел на китайского доктора. Его голые ноги были также прикованы цепью к чему-то скрытому за занавеской.

Некоторое время Фу Манчи молчал. Воцарилась такая тишина, что я отчетливо слышал, как дышит Смит, как тикают у меня в кармане часы. И тут я обнаружил, что, хотя тело мое накрепко привязано к стулу, руки полностью оставлены на свободе. Осмотревшись, я заметил тяжелый меч у стены, стоящий на кончике клинка. Вероятно, это был шедевр японских оружейников. Длинное изогнутое лезвие из дамасской стали заканчивалось двуручной стальной рукояткой, инкрустированной золотом. Мгновенно великое множество предположений, связывающих причинно-следственной связью это оружие и наше гипотетическое освобождение, завертелись в моей голове. Но затем я обнаружил, что меч прикреплен к стене тонкой стальной цепочкой всего лишь двухметровой длины.

— Даже если вы обладаете проворством мексиканского метателя ножей, — раздался гортанный голос Фу Манчи, — вам все равно не достать меня, доктор Петри.

Китаец буквально читал мои мысли.

Смит бросил на меня быстрый взгляд, но тут же опять повернулся к Фу Манчи. Было видно, как под загаром слегка побледнело его лицо и как напряглись скулы. Он понимал, что волею обстоятельств оказался в полной власти заклятого врага белой расы, не знающего жалости, жестокого представителя своего народа, который, например, может выбрасывать сотни и даже тысячи нежеланных новорожденных девочек в специально вырытые для этого колодцы, — понимал все это весьма отчетливо и на милость не рассчитывал.

— Оружие, что у вас под рукой, — невозмутимо продолжал китаец, — является продуктом цивилизации наших ближайших соседей, японцев — нации, перед мужеством которой я смиренно преклоняюсь. Это меч самурая, доктор Петри. Он очень старый и принадлежал до тех пор, пока несчастная размолвка со мной не привела к истреблению всей семьи, одному из благородных японских родов…

Мягкий голос, слегка пришепетывающий, своим холодным, монотонным звучанием стал понемногу приводить меня в бешенство, а видя, как Смит сжимает зубы, я понял, что и он в ярости. Тем не менее я молчал и не шевелился.

— Древнюю традицию «сеппуку», — продолжал доктор, — или харакири, до сих пор соблюдают благородные семьи Японии. Самурай, решивший покончить таким образом счеты с жизнью, должен неукоснительно соблюдать все нормы этого священного ритуала. Вне всякого сомнения, доктор Петри, вас должна заинтересовать физиологическая сущность этой церемонии, тогда как техника нанесения двух разрезов брюшной полости, несомненно, заинтригует мистера Найланда Смита. И еще позволю себе остановить ваше внимание на пусть небольшом, но чрезвычайно интересном эпизоде для всякого исследователя человеческой природы. Дело в том, что даже самурай, храбрее которого в мире человека не существует, порой не решается довести харакири до конца. Оружие, что у вас под рукой, доктор Петри, называют «мечом друга». В подобных приступах малодушия самурая верный друг становится у него за спиной и в случае явных нарушений этикета отделяет этим лезвием его голову от тела. Да-да, именно этим, который вы, доктор Петри, можете достать, протянув руку.

И тут мне показалось, что я начинаю понимать, к чему он клонит. То есть китайское чудовище придумало какую-то новую схему нашего уничтожения, которая, в отличие от всех предшествующих, подразумевает, что один из нас должен убить другого.

— Думаю, что до сего времени вам не приходилось сомневаться в том глубоком уважении, — продолжал Фу Манчи, — которое я неизменно к вам питал, доктор Петри. Чего решительно не могу сказать о вашем друге…

Мое знание Фу Манчи подсказывало, что его деланное спокойствие в любой момент может взорваться припадком истерической ненависти, о приближении которого дают знать быстро сменяющие друг друга пришепетывание и гортанные интонации. В какие-то моменты я уже готов был к тому, что сейчас это произойдет, но ничего подобного так и не случилось.

— Пожалуй, единственное, чем мне нравится мистер Найланд Смит, — резюмировал злодей, — это своим мужеством. И мне хотелось бы, чтобы человек, обладающий таким замечательным свойством, самостоятельно ушел из жизни и освободил дорогу тому мощному движению, которое он все равно не в силах остановить. Короче говоря, я хочу, чтобы он умер, как самурай. А вам, доктор Петри, как лучшему и старому другу, придется проследить с мечом в руке за соблюдением всех тонкостей этикета. Я сделал для этого все необходимое.

Он легко ударил в маленький серебряный гонг, висевший на углу стола, после чего в комнату вошел коренастый бирманец, в котором я узнал одного из бандитов. Он был одет в потрепанный мужской костюм, который явно был сшит на более крупного человека, однако внимание мое занимал не столько его шутовской наряд, сколько то, что он притащил на спине. Эта штука чем-то напоминала сплетенный из проволоки ящик длиною около двух метров, а шириною и высотою несколько более полуметра. Жесткий каркас обтягивала крепкая проволочная сетка. Но внизу ее не было. Ящик разделялся пятью секциями и имел четыре деревянные перегородки, каждую из которых можно было поднимать и опускать по мере надобности. У всех перегородок нижняя сторона была вырезана в форме арки. Эти арки отличались своими размерами, и если первая была высотой не более двенадцати сантиметров, то предпоследняя едва не доходила до самой проволочной крыши, а пятая была лишь немногим выше первой.

Признаюсь, меня очень заинтересовало это сооружение, и я сосредоточил на нем все свое внимание. После того, как бирманец остановился около двери и опустил угол клетки на ковер, я взглянул на Фу Манчи. Доктор по-прежнему внимательно наблюдал за Найландом Смитом, улыбаясь своей безрадостной улыбкой и обнажая неровные блеклые зубы — зубы курильщика опиума.

— Боже! — прошептал Смит. — Шесть ворот!

— Знание моей прекрасной страны пошло вам на пользу, — вежливо ответил Фу Манчи.

Я тут же взглянул на моего друга и… Мне показалось, что вся кровь отлила от моего сердца, а в груди стало холодно. Потому что если я не знал назначение этой клетки, то совершенно очевидно, что Смит знал его очень хорошо. Бледность его стала еще заметнее, и, хотя он по-прежнему смотрел на китайца с вызовом, я, знающий его столько лет, прекрасно понимал всю глубину его ужаса.