Джоэл Розенберг - Серебряный камень

• Название: Серебряный камень
• Автор: Джоэл Розенберг
• Издательство: АСТ
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2001
• ISBN: 5—17—010430—8

Это — мир, что лежит, незримый, неведомый, рядом с нашим… Мир, коим правят великие Дома Огня, Камня, Неба и Воды… Мир, где доселе живы древние боги, раздоры меж Герцогами Домов доселе решаются в поединках — и по-прежнему превыше всего ценится смертоносное искусство мастера клинка — воина-дуэлянта… Это мир, в коем зреет Война богов. Ибо из мира нашего пришли в мир неведомый люди, один из которых — Воин, Обещанный древним пророчеством. Воин, чей меч способен изменить судьбу мира навсегда. Но… отчего Один, Отец павших, вновь бродит по дорогам? Отчего стремится Он остеречь затеявших битву Сынов Тюра — и помочь бойцам, явившимся из нашего мира, не начать войну, но — остановить ее?..

---

— Не знаю, — пожал плечами Йен.

— Правда? — Арни улыбнулся. — Сдается мне, твоему скромному и верному слуге, что ты молодцом. И не только в делах общественных.

— Послушай, насчет слуги…

Старик от души расхохотался.

— Ты что, извиняться собрался? — Он покачал головой, добродушно похлопывая Йена по плечу.

— И ты не злишься…

— Да ничуть! — улыбнулся Арни. — Я отлично знаю, кто я такой. — Его лицо помрачнело. — Вернее, кем был. — Старик уставился в пустоту, и Йен понял, о чем он сейчас думает. — А был я избранником, мужем моей Эфи. И этого, мальчик мой, вполне мне хватало. Вполне.

Арни снова расхохотался, на этот раз каким-то натужным смехом.

— Был у меня один знакомый. Малый служил по другой части — он был танкистом, а я-то в Седьмом кавалерийском, хотя на деле он так только назывался. Впрочем, черт возьми, война ведь различий не делает, мальчик мой, убийство всегда убийство, не важно, чем ты убиваешь — танком или винтовкой. — Облокотившись о поручень, старик секунду или две пристально смотрел на воду. — Дерьмовый это мир, парень. А там, зимой в Корее, это было замерзшее дерьмо…

Но я все это как-то пережил, вернулся домой, пошел учиться на аптекаря. А Адамс остался в армии и, кажется, дослужился до главного сержанта, потом уволился и занялся на гражданке… ну, уж не помню чем.

Дело было в середине шестидесятых. Жил он в Александрии и там не вылезал из собственного тира, где палил во все тяжкие из старого револьвера, с которым не расставался никогда. Потому что если с пару годиков потаскаешь эту штуковину и с десяток раз благодаря ей уцелеешь, то тебя с ней уже водой не разлить.

Арни взглянул на руку Йена, сжимавшую рукоять «Покорителя великанов».

— Конечно, не положено было ему хранить револьвер, но, черт побери, на войне много чего теряется. Короче, не хотели ребята сдавать оружие.

И вот однажды приходит он из тира и запирается в ванной, пушку почистить — в ванной, чтобы коты не приставали, а если случайно прольется машинное масло, то его и подтереть нетрудно. Ну и замечает, что под дверью вроде тень промелькнула.

Кот? Да нет, не кота это тень, к тому же кот ходит неслышно, а тут шаги.

И повел себя Адамс, как любой в такой ситуации, самым естественным образом: быстро собрал револьвер — поживи с ним пару лет — научишься собирать с завязанными глазами, хотя с пружиной надо быть поосторожней, не то улетит, — и взвел курок. Спору нет, держать револьвер со взведенным курком — дело опасное, если ты собираешься пускать его в ход, но Адамс ведь думал, к нему в дом влез грабитель, а мой приятель, надо тебе сказать, не для красоты форму много лет носил.

Выходит он, значит, из ванной, и тут сталкивается с каким-то типом, который как раз из его спальни вышел — под мышкой телевизор, под другой — пишущая машинка, а через плечо костюмы Адамса висят.

Не удивлюсь, если и пару смачных фраз добавил.

Вряд ли он хотел его прикончить. Если бы хотел, тот успел бы наброситься. А воришка именно набросился. Адамс и среагировал машинально — все семь пуль в него всадил, в упор.

Не забывай, дело было в шестидесятые, когда по поводу гражданских прав чернокожих просто с ума сходили. Нам-то в Хардвуде что, а по всей стране политики прямо кожи вон лезли. Короче, местный прокурор решил раскрутить Адамса на полную катушку. Глупее глупого — но такое уж время.

И вот стоит Адамс перед присяжными и рассказывает, как дело было.

Я, конечно, не знаю, чем раньше занимался прокурор; Адамс утверждал, будто знает, однако не верится мне, что и вправду может существовать такая организация — Эн-А-Эс-Пэ-Цэ-Эн. [3] Так или иначе, белый просвещенный обвинитель видит перед собой труп негра-подростка и живого южанина, выпустившего этому черному семь пуль в пузо, и ему, видите ли, до лампочки, что этот негритенок воровать начал раньше, чем говорить. Вроде бы тот прокурор куда-то избирался и хотел привлечь на свою сторону цветную общину, но божиться не буду, точно не знаю.

Значит, выставил обвинитель Адамса перед большим жюри и спрашивает у него: зачем, мол, вы семь раз стреляли, и одной пули хватило бы. А Адамс вежливо и честно отвечает:

— Сэр, меня так учили.

— Ага, — говорит тот тип, — вон оно что. Где же вас так учили?

— В армии США.

— В армии, говорите? — удивляется обвинитель.

— Так точно, сэр.

Тогда этот обвинитель и спрашивает его — не забывай, шла война во Вьетнаме:

— А вы не из тех ли убийц, которых нанял Эл-Би-Джей? [4]

Мне кажется, он почуял, что дело с тухлецой, вот и пошел присяжным на эмоции давить. Я имею в виду, где это видано, чтобы большое жюри штата Виргиния осудило ветерана, застрелившего подонка, который вломился к нему в дом с целью грабежа?

Адамс чуть ли не в струнку вытянулся.

— Нет, сэр, — ответил он ему. — Я из тех убийц, которых нанял Гарри Трумэн.

Арни поднял взгляд на Йена.

— Улавливаешь суть?

— Честно говоря, не уверен, — смущенно ответил юноша. И решил отшутиться: — Стреляй в вора семь раз?

По выражению лица Арни Йен понял, что экзамен провалил. Старик повернулся и стал уходить.

— Арни!.. Постой. Извини.

Арни вымученно улыбнулся.

— Ладно, чего уж там. Слишком много болтаю. Старики ведь ни на что иное не годятся.

Он сокрушенно махнул рукой и неторопливо зашагал прочь, вновь согнутый годами.

Юноша недолго пробыл в одиночестве — подошла Марта под руку с Бирсом. Хотя Йен хотел загладить свою вину перед братом девушки, тот по-прежнему его сторонился.

Марта сменила дорожное одеяние на нечто куда менее практичное. Теперь ее наряд представлял собой некое подобие платья — цельный кусок белого полупрозрачного шелка живописно обнажал одно плечо и несколько раз был обернут вокруг изящной фигуры девушки. Шелк прикрывал грудь в несколько слоев, зато нежный, упругий живот удостоился лишь одного. Удерживалось все это при помощи единственной броши на бедре. И, должно быть, совершенно случайно, брошь оказалась лишь в нескольких сантиметрах от пальцев Йена, словно искушая расстегнуть ее.

— Мой брат Бирс, — произнесла Марта мягко и вкрадчиво — она всегда использовала этот тон, если требовалось предупредить юношу о неискренности кого-либо из присутствовавших, — желает попросить тебя об услуге.

— Так пусть просит, — ответил Йен.

Бирс кивнул, не снимая руки с эфеса меча. Как и раскрытая ладонь, изначально этот жест демонстрировал отсутствие дурных намерений — если твоя рука на эфесе, оружие быстро не выхватишь. Однако Йен прекрасно понимал, что этой рукой можно лишь придержать ножны, чтобы другой рукой удобнее было выхватывать меч.

Впрочем, он не встревожился — в поведении молодого человека не чувствовалось открытой враждебности.

Бирс Эриксон вытянулся.

— Моя… Маркграфиня полагает, что я могу стать одним из ваших соратников во время Испытания Болью.

Йен нахмурился. Испытание Болью показывало, достоин ли воин отсечения левой руки ради посвящения в Тюрсоны.

Хорошо бы сейчас вмешался бесцеремонный Ивар дель Хивал!.. Так нет же, когда надо, его днем с огнем не сыскать.

Ладно, лучше быть самим собой и брать быка за рога.

— А если я скажу вам, что не имею намерения подвергать себя Испытанию Болью? — спросил Йен.

— Если вы так скажете, — ноздри парня затрепетали, — то мне останется лишь усомниться в вашей храбрости. Или же по своему низкому положению вы вообще не достойны железной руки Сына Тюра.

— Ах вот как, — улыбнулся Йен. — Знаете ли вы, Бирс Эриксон, при каких обстоятельствах Тюр лишился руки?

— Каждому ребенку известна эта легенда, — свысока ответил Бирс. — Боги, втайне мечтавшие, чтобы Фенрир сидел на привязи до скончания века, решили обмануть его: заявив, что это просто игра, они хитростью посадили Волка на цепь. Однако он перегрызал любую цепь. А потом… они создали нечто такое, что даже ему оказалось не под силу, и попросили его проверить. Фенрир-Волк, сын Хитрейшего, заподозрил недоброе и потребовал для себя заложника. Великий Тюр сунул руку в пасть Фенриру, и тогда зверь понял, что ему не убежать, он перегрыз руку Тюру. С того дня Тюр с гордостью носил обрубок руки, знак доблести и несгибаемой воли.

Йен кивнул:

— Один знающий человек как-то сказал мне, что руку Тюр потерял во время состязания с Фенриром случайно, из-за собственной неуклюжести, а потом уже сочинил сказку про свой героизм.

— Один знающий человек?..

— Мой друг. Он вам незнаком. — Йен прекрасно помнил, когда именно рассказал ему это Осия. Они сидели столом — давным-давно! — в хижине Харбарда; тогда Харбард нахмурился, а Фрейя просто кивнула. — Знаете, как у нас в Хардвуде называют того, кто намеренно сует руку в пасть волку, Бирс Эриксон?

Тот покачал головой:

— И как же у вас называют такого человека?

— Мы называем его «дураком», — ответил Йен, выговорив последнее слово по-английски. — Но если вдруг я все же решу пройти Испытание Болью, то, безусловно, сочту за честь причислить вас к своим соратникам, — осторожно добавил юноша. — Хотя, разумеется, Арни Сельмо, Ивар дель Хивал и другие мои товарищи имеют приоритетное право. Тем не менее я внесу вас в список.