Маргарет Уэйс - Час близнецов

• Название: Час близнецов
• Автор: Маргарет Уэйс
• Издательство: Максима
• Жанр: Фэнтези
• Год: 2003
• ISBN: 5-94955-011-0

Нет Света помимо негасимого огня благородного, любящего Сердца! Нет Силы превыше закаленной в тяжких испытаниях Воли! Однако Враг думает по-другому... Едва успела отгреметь последняя битва Великой Войны, как Тьма вновь подняла свою уродливую, чешуйчатую морду. Мерцающие кровавыми искрами нечеловеческие глаза уже выискивают новую жертву. Опять в мирные селения Кринна пришла смута. Кто виновник ужасных злодеяний, кто прячется за хребтатыми спинами бойцов-драконидов?

Лишь могучий воин Карамон и его брат, чародей Рейстлин, могут разгадать тайну. Судьба Кринна зависит только от них, потому что пробил час близнецов.

---

Он почти угадал, так как именно в этот момент в Храме ударили колокола.

Казалось, они раскачиваются над самой его головой — таким громким показался Тасу их медный рев, напугавший его сильнее раскатов грома. Однако колокола быстро смолкли, после чего Тас облегченно вздохнул и осторожно выглянул из своего укрытия. В этот момент в комнату проскользнула закутанная в темный плащ фигура.

Тас поспешно отпрянул за портьеру. Пришелец двигался неуверенно, мелкими шажками, низко наклонив голову. Сперва он облокотился на низкую каменную скамью, затем опустился на колени перед алтарем. Под плащом сверкнула белая мантия, и, хотя в белое одевалось большинство жрецов, кендеру показалось, что он уловил в этой фигуре что-то знакомое. Именно по этой причине, когда он уверился, что пришелец не смотрит в его сторону, Тас вновь рискнул выглянуть в щелочку между портьерами.

«Да это же Крисания! — сказал кендер самому себе. — Интересно, для чего она явилась сюда так рано?» Внезапно горькое разочарование охватило его — Тас решил, что жрица пришла в Келью для того, чтобы помочь ему предотвратить наступление катастрофы. «Проклятье! — подумал Тас. — Рейстлин же ясно сказал, что я и один справлюсь!»

Потом он услышал негромкий шепот и понял, что Крисания либо разговаривает сама с собой, либо молится, — он не мог расслышать, что это было на самом деле, но он склонялся к последней версии. Действительно, что еще делать жрице перед алтарем? Тас порядком извелся от любопытства, но в конце концов осмелел и придвинулся к портьерам как можно ближе.

— О Паладайн Дарующий Свет, мудрейший бог извечного добра, внемли моему голосу в этот горестный день! Я знаю, что не смогу предотвратить неизбежную кару. Должно быть, вера моя поколеблена, коль скоро я осмеливаюсь подвергать сомнению справедливость того, что происходит по воле твоей. Я прошу немногого, Паладайн! Помоги мне понять, что происходит. Если я должна умереть, то позволь мне знать — за что. Дай мне увидеть в собственной смерти твой промысл, открой мне ее смысл, покажи, что я не зря вернулась в этот век и в этот час. Даруй мне возможность остаться незримой в твоей Священной Келье, позволь мне увидеть собственными глазами и услышать собственными ушами все, что произойдет дальше!

Ведь ты знаешь — этого не видел и не слышал никто из смертных, способных поведать что-либо потомкам. Я хочу знать, с какой просьбой обратился к тебе, всемогущему, Король-Жрец. Он хороший человек, может быть даже слишком хороший…

Крисания спрятала лицо в ладонях, и голос ее сделался почти неслышным.

— Моя вера висит на волоске, — прошептала жрица. — Дай мне знак, Паладайн, что посланная тобою кара не случайный каприз! Если это лишь прихоть, то я умру, как и было для меня уготовано, умру вместе с теми, кто верил в тебя до конца, как в истинного бога.

— Не говори о них так, Посвященная! — послышался в ответ печальный голос.

От неожиданности кендер чуть не вывалился из ниши. — Они давно уже не верят в истинных богов. Эту веру в них заменили алчность, корысть, честолюбие…

Крисания ахнула и подняла голову. Лицо жрицы поразило Таса сильнее, чем белая полупрозрачная фигура, которая возникла из пустоты рядом с алтарем.

Крисания, должно быть, не спала несколько ночей кряду — под глазами ее залегли глубокие тени, щеки ввалились, губы потрескались и пересохли.

— К-кто ты такой? — запинаясь, обратилась она к мерцающей, призрачной фигуре.

— Лоралон. Я пришел, чтобы забрать тебя с собой. Ты не должна умереть, Крисания. Ты — последняя из истинных жрецов Кринна и должна присоединиться к нам, к тем, кто покинул проклятые богами края две недели назад.

— Лоралон, великий жрец Сильванести?.. — пробормотала Крисания.

Она долго смотрела на старого эльфа, затем опустила голову и обратила взгляд к алтарю.

— Я не могу сейчас уйти, — твердо сказала она. — Пока не могу. Я должна слышать, что скажет Король-Жрец. Я должна понять…

— Разве того, что ты поняла, не достаточно? — Голос Лоралона сделался суров. — Вспомни, что творилось в твоей душе сегодня ночью. Вспомни, что чувствовала ты, Посвященная, и ответь мне.

Крисания судорожно вздохнула и откинула волосы с лица. Пальцы ее сильно дрожали.

— Благоговение и собственное ничтожество… — прошептала жрица. — Что еще может чувствовать смертный пред гневом богов…

— И ничего больше? — настаивал Лоралон. — Может быть, зависть? Желание сравняться с ними в могуществе? Не хотела ли ты стать такой же, как боги?

— Нет! — воскликнула Крисания, и лицо ее вспыхнуло.

— Идем со мной, Посвященная, — сказал Лоралон. — Истинная вера не нуждается ни в знамениях, ни в оправданиях, ни в доказательствах. Твое сердце должно подсказать тебе путь к истине.

— Я слышу шепот своего сердца, — ответила Крисания. — Но слова — не более чем тени. Я должна узреть правду, увидеть, как свет ее соперничает с ясным светом дня! Я не могу пойти с тобой. Я должна остаться и услышать, что скажет Король-Жрец! Только тогда я смогу решить, правы ли боги в своем гневе!

Лоралон посмотрел на жрицу взглядом, в котором жалости было намного больше, чем негодования.

— Ты не видишь света, потому что стоишь к нему спиной, а тень под твоими ногами — твоя собственная. Ты прозреешь, когда тьма окружит тебя, Крисания… бесконечная тьма. Прощай же, праведная дочь Паладайна!

Тассельхоф моргнул и протер глаза. Старый эльф исчез, будто его и не было!

«Может, померещилось?» — с беспокойством подумал кендер, но сразу же отмел эту мысль. Он отчетливо помнил его слова, но никак не мог взять в толк, что они означают. Все это выглядело так странно. А что имела в виду Крисания, когда сказала, что здесь ей была уготована верная смерть?

Но вскоре кендер приободрился. Никто ведь еще не знал, что Катаклизм на самом деле не произойдет. Поэтому неудивительно, что Крисания подавлена и полна мрачных предчувствий.

«То-то она удивится, когда мир вовсе не узнает, что такое Катаклизм!» — подумал Тас с гордостью.

Внезапно до его слуха донесся далекий хор голосов, славящих в гимне Паладайна. «Процессия Короля-Жреца! — понял кендер. — Начинается!..»

Он вынужден был зажать рот рукой, чтобы не выдать себя невольным радостным вскриком. В последний раз он глянул сквозь щелочку на Крисанию. Жрица с отрешенным видом стояла на коленях у алтаря, однако при звуках пения она поморщилась. Искаженный причудливым эхом хор звучал пронзительно и хрипло.

Лицо Крисании внезапно посерело, губы решительно сжались, а глаза потемнели. Невидящим взглядом она уставилась на свои молитвенно сложенные у груди руки. Тас не на шутку испугался за жрицу.

— Ничего, скоро тебе станет легче, — прошептал кендер, обращаясь к Крисании, которая, к счастью, не могла его услышать.

Пора было действовать. Тас отошел от занавески и вынул из кошелька магическое устройство. Опустившись на пол, он ловко развернул яйцеобразный предмет, превратив его в скипетр, и стал ждать.

Процессия все тащилась по коридорам и переходам Храма, и кендер, утомленный ожиданием, зевнул. Он всегда подозревал, что наиважнейшие миссии

— довольно скучное дело. Оставалось только надеяться, что благодарный мир по достоинству оценит его заслуги после того, как все благополучно закончится. Тас с удовольствием поиграл бы с магическим устройством — уж больно ловко оно раскладывалось и снова собиралось, — однако Рейстлин строго предупредил его, чтобы он оставил жезл в покое до тех пор, пока не настанет пора пустить его в ход, а при работе строго следовал инструкциям. Взгляд мага при этом был настолько пронзительным, а в голосе слышалось столько металла, что даже свойственная кендеру беспечность была поколеблена.

Ожидание было непереносимым (к тому же левая нога кендера затекла и почти ничего не чувствовала). Однако, когда Тас уже готов был пошевелиться, хор прекрасных голосов зазвучал у самой двери в Священную Келью. В щель под портьерами хлынул ослепительно яркий свет, и кендер, как ни пытался смирить свое любопытство, все же не утерпел и выглянул одним глазком наружу.

Свет едва не ослепил его.

— Великий Реоркс! — пробормотал кендер, закрывая глаза рукой.

Он вспомнил, как однажды, в далеком детстве, смотрел на солнце и пытался понять, действительно ли это большая золотая монета сверкает в высоком небе, и если да, то нельзя ли ее оттуда как-нибудь достать. После этого опыта ему пришлось в течение трех дней лежать с завязанными мокрой тряпкой глазами.

— Интересно, как он это делает? — задал себе вопрос кендер и снова выглянул за портьеру.

Он смотрел прямо на свет, как когда-то смотрел на солнце, и сумел разглядеть правду. Солнце не было Золотой монетой. Король-Жрец не был божественным.

При виде этого обычного человека Тас не Испытал потрясения, подобного тому, какое пережила Крисания, разглядевшая Короля-Жреца сквозь чары, которыми он себя окружил. Возможно, так вышло лишь потому, что кендер не знал заранее, как следовало тому выглядеть. Кендеры вообще не склонны к благоговейному трепету ни перед чем и ни перед кем, хотя Тас вынужден был признаться себе, что при виде Сота, Рыцаря Смерти, что-то у него в груди екнуло. Словом, он был только слегка удивлен тем, что Король-Жрец оказался всего-навсего лысеющим мужчиной средних лет, с бледно-голубыми глазами. Он выглядел испуганным, словно олень, запутавшийся рогами в кустарнике, и Тас почувствовал Легкое разочарование.