Тэд Уильямс - Река голубого пламени

• Название: Река голубого пламени
• Автор: Тэд Уильямс
• Издательство: АСТ, Ермак
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2004
• ISBN: 5-17-018796-3, 5-9577-1079-2

Иноземье. Самое ошеломляющее достижение человечества: частная, многомерная вселенная, построенная более чем двумя поколениями величайших умов двадцать первого века. Одна из наиболее тщательно охраняемых тайн в мире, Иноземье управляется организацией, в которую входят несколько самых влиятельных и безжалостных людей, — «Братством Грааля». И хотя цели, создания Иноземье, все еще никому неизвестны, даже самая глобальная конспирация не способна сохранить тайны Братства вечно.

И вот небольшая группа авантюристов проникает сквозь завесу секретности в Иноземье. Но пробравшись в миры миров этой Вселенной, они попадают в ловушку и не могут вернуться в свои тела, оставшиеся в реальном мире. А когда опасности и обстоятельства разделяют группу, единственной их надежлой на воссоединение остается Река, пересекающая все миры Иноземья.

---

Пол остановился. До теплого золотого сияния прохода осталось всего несколько шагов, но ему внезапно показалось, что до него целая миля.

— Отпусти его!

— Конечно, отпустим, — усмехнулся Финч. — Мы ведь искали не мальчишку, он всего лишь один из мелких паразитов в Сети. Сейчас нам нужен ты, Джонас. Так что топай оттуда. Ты пойдешь с нами.

У Пола уже не осталось сил сопротивляться. Все завершилось именно так, как он всегда боялся. Они уведут его во мрак, который хуже смерти. Он взглянул на Элеанору, но та висела на прежнем месте — беспомощный призрак с обмякшим лицом.

— Обещаете отпустить его? — спросил Пол. — Если да, то я пойду с вами.

Финч взглянул на мальчика, извивающегося в руке Маллита, и Пол расслышал в его холодном голосе улыбку.

— Конечно. Он ничто. Таракан из щели. Мелочь пузатая.

Пол с трудом преодолел сковавшее его безразличие.

— Хорошо, — хрипло произнес он и шагнул им навстречу.

— Нет! — завопил Гэлли и лягнул великана Маллита, изо всех сил ударив пятками в его огромный живот и одновременно вцепившись зубами в удерживающую его руку. Маллит удивленно и яростно взревел, потом оторвал мальчика другой рукой и с поразительной силой швырнул его на землю. Пол услышал хруст костей, и наступила жуткая тишина.

Маллит наклонился. Поднял обмякшее тело, встряхнул его, хмыкнул и отшвырнул. Тело мальчика тряпичной куклой скользнуло по каменным плиткам. Мертвое.

— Цыганенок! — Вопль Элеаноры, долгая нота мучительной боли, оборвался, словно обрезанный скальпелем, в то же мгновение, когда ее изображение исчезло. А миг спустя подземелье начало гнуться и деформироваться, прогибаясь внутрь, как будто по нему ударили гигантским кулаком. Финч, Маллит, неподвижное тело Гэлли — вес исчезло, когда огромное помещение рухнуло и поглотило их.

Потрясенный до глубины души, полностью опустошенный и настолько ошеломленный, что он не мог даже зарыдать, Пол повернулся и прыгнул в сияющие врата.

ГЛАВА 31 ГОЛОС ПОТЕРЯВШИХСЯ

СЕТЕПЕРЕДАЧА/НОВОСТИ: Морские фермеры утверждают, что криль не представляет опасности

(изображение: шлюп «Иоганна Б.» устанавливает акустические сети)

ГОЛОС: Морские фермеры в ярости из-за быстро распространяющихся слухов о наличии в выращиваемом криле паразита, якобы вызывающем заболевание под названием «синдром Тандагора».

(изображение: Триполаменти на палубе)

Клементина Триполаменти, глава многонационального «Союза океанских фермеров», подчеркнула, что многие медики уже заявили, что таинственное нервное заболевание под названием «синдром Тандагора» никак не связано с питанием.

ТРИПОЛАМЕНТИ: «Люди могут говорить что угодно. Вы только подумайте. Они называют это „болезнью бешеного криля“, словно в шутку. Мы выращиваем миллионы тонн полезного морского белка, который добавляется в тысячи видов полноценных продуктов питания. А какому-то идиоту достаточно запустить в Сеть идиотскую шутку, и наша жизнь и благополучие оказываются под угрозой…»

Код Дельфи. Начать здесь.

Мне так много нужно рассказать, столько печального, странного и ужасного, что я даже не знаю, с чего начать. Наверное, тот, кто вылавливает эти слова из воздуха, ничего не поймет, пока я не объясню все. У меня сейчас есть немного времени, чтобы этим заняться — со стороны кажется, будто я бормочу себе под нос, — прежде чем безумие начнется вновь. Попробую рассказать о случившемся по порядку, пусть даже это снова приведет меня в отчаяние.

Мы находились среди летающих людей Аэродромии, как мы назвали этот мир. Исчезла девушка, и мы, будучи незнакомцами, оказались под подозрением. Мы подружились с главой одной семьи по имени Разводит Огонь В Воздухе, и когда он пришел за нами, мрачный и в сопровождении вооруженных охранников, я решила, что нас казнят за преступление или принесут в жертву какому-то из местных богов. И почти не ошиблась.

Тюрьма-пещера, в которую нас привели, оказалась не столь приятной, как пещера, которую мы делили вместе с семьей Разводит Огонь В Воздухе. Там было холодно и сыро, а пол загажен пометом птиц и летучих мышей. Кван Ли тихонько рыдала возле костерка. Подобно Флоримель и мне, она все еще носила почти лишенный индивидуальных особенностей сим, чем-то напоминающий женщину-индианку, который она получила после проникновения в Темилюн. Т-четыре-Б, угрюмый и неразговорчивый, складывал и разрушал на полу пещеры кучки камней, совсем как ребенок после школы. Флоримель и Уильям сцепились в очередном споре, и Флоримель, по своему обыкновению, злилась, считая, что мы слишком пассивны в своих действиях. Я ушла в дальний конец пещеры, чтобы их не слушать.

Обитатели Аэродромии действительно подозревали нас в том, что мы имеем какое-то отношение к исчезновению девушки по имени Сияет Как Снег. И нам назначили нечто вроде испытания, которое начнется ранним вечером и выявит нашу вину или невиновность. Когда Разводит Огонь В Воздухе сообщил, что те немногие, кто остается в живых после этого испытания, обычно становятся безумцами, я невольно и с ностальгией вспомнила старый добрый «Кодекс Наполеона». Все мы — и каждый из нас — были жалкими, несчастными и испуганными. И хотя мы не знали наверняка, что можем умереть из-за того, что происходит с нами в этих симуляциях, мы уже знали, что боль может быть очень даже реальной.

Глядя на своих спутников, наблюдая за их ныне весьма откровенными проявлениями чувств и ощущая глухое пульсирование их страха, я внезапно осознала, что увиливаю от ответственности.

Еще с детства я использовала свою слепоту в качестве бесспорного оправдания, и иногда пускала ее в ход для манипулирования людьми. Я пришла бы в ярость, если бы мне дали работу или пригласили куда-нибудь только потому, что я слепая, но должна признаться, что происходило и обратное — когда я говорила себе, что мне дозволено, и отпрашивалась с какого-нибудь собрания, или избегала встречи с кем-нибудь, или не делала того, чего мне делать не хотелось, и все это оправдывала своей слепотой.

И теперь я поняла, что точно так же позволила личным проблемам оградить меня от нынешней ситуации. Я страдала не меньше своих товарищей — более того, первые несколько дней после проникновения в эту Сеть я из-за слепоты мучилась от ошеломляющей боли. Но в последние дни я уже не испытывала подобных страданий, и здесь у меня проявились возможности, к которым никто другой не может даже приблизиться, однако я все же уклонялась от руководства группой, не желая брать на себя ответственность.

В реальной жизни я не создала себе жизнь и не сделала карьеру, которой позавидовало бы большинство зрячих — из за своей покладистости и мягкости. Тогда зачем мне добиваться этого здесь?

Но я уже отклонилась от событий, которые хочу описать. А эти спорные мысли отложим на потом. Достаточно сказать, что я решила больше не жить настолько бесцельно. Неважно, смогу ли я помочь этим испуганным людям, но я точно не желаю смиряться с собственной гибелью и думать: «А ведь я могла сделать больше, чтобы помочь себе». Можете назвать меня эгоисткой, но сейчас меня больше заботит самоуважение.

День нашего заключения все тянулся и тянулся, и наконец даже Флоримель и Уильям устали спорить — а спорили они, как я полагаю, чтобы поддержать иллюзию независимости. Я попыталась завязать разговор с Кван Ли и Т-четыре-Б, но они были слишком подавлены и отвечали неохотно. К тому же Кван Ли почти не сомневалась, что нас казнят, и тогда ее коматозная внучка лишится последнего шанса на спасение. А боевой робот даже не пытался общаться. В ответ на мои вопросы он лишь что-то бурчал, и я в конце концов перестала отвлекать его от бесконечного складывания кучек камней.

Мы как раз доедали принесенный тюремщиками обед — немного ягод и по лепешке пресного хлеба каждому, — когда Уильям подошел и сел рядом со мной. Хотя от остальных нас отделяло несколько метров, и каждый из моих спутников был погружен в мирок собственных переживаний, Уильям заговорил со мной шепотом. В его поведении было нечто странное, чего я даже при всех своих обретенных здесь способностях не смогла понять или обозначить. Он был немного взволнован, и это чувствовалось ясно — информация, с помощью которой я ощущала его, отличалась какой-то странной вибрацией, слоено возбуждение в нем преобладало над депрессией.

— Пожалуй, настало время рассказать вам кое-что о себе, — сказал он.

Я взглянула на него с легким удивлением — Уильям всегда был самым скрытным из нас в том, что касалось его реальной ситуации, — но предположила, что это как-то связано с ощущением «камеры смертников», которое мы все сейчас испытывали.

— Если ты этого хочешь, разумеется, — ответила я. — Я солгу, если скажу, что меня это не интересует. Но ты ничего мне не должен.